7 февраля Конституционный Суд вынес Постановление № 6-П/2023 по делу о проверке конституционности подп. 1 п. 12 ст. 61.11 Закона о банкротстве и п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО.
Отказ в привлечении к субсидиарной ответственности руководителя должника
Индивидуальный предприниматель Игорь Покуль обратился в арбитражный суд с требованиями к ООО, руководителем и единственным участником которого являлся гражданин П., о взыскании денежных средств. Иск был удовлетворен, однако исполнительные производства, возбужденные на основании выданных судом исполнительных листов, окончены в связи с невозможностью взыскания.
Определением Арбитражного суда Волгоградской области возбужденное по заявлению Игоря Покуля производство по делу о банкротстве общества было прекращено. Причиной стало отсутствие средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе расходов на выплату вознаграждения арбитражному управляющему. В дальнейшем в связи с непредставлением документов отчетности, предусмотренных законодательством о налогах и сборах, и неосуществлением операций по банковским счетам общество было признано фактически прекратившим свою деятельность и исключено из ЕГРЮЛ.
Впоследствии ИП обратился в арбитражный суд с требованием о взыскании с П. в порядке субсидиарной ответственности 5,3 млн руб. по обязательствам общества. Решением от 10 июня 2020 г. суд отказал Игорю Покулю в удовлетворении требования, с чем согласились суды апелляционной и кассационной инстанций, а ВС РФ не стал рассматривать его кассационную жалобу. Суды пришли к выводу, что кредитор, не получив должного от юридического лица и требуя привлечь к субсидиарной ответственности его руководителя, обязан доказать наличие к тому оснований, в том числе умысла либо грубой неосторожности руководителя, непосредственно повлекших невозможность исполнения в будущем обязательств перед контрагентом.
КС встал на защиту прав предпринимателей на взыскание долгов с КДЛ
В жалобе в Конституционный Суд Игорь Покуль указал, что подп. 1 п. 12 ст. 61.11 Закона о банкротстве и п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО противоречат Конституции РФ, поскольку они, возлагая на кредитора бремя доказывания наличия оснований для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности, допускают возможность уклонения последних от указанной ответственности по обязательствам общества, в отношении которого дело о банкротстве прекращено ввиду отсутствия средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение применяемых в таком деле процедур, и исключенного в дальнейшем из ЕГРЮЛ.
Заявитель исходил из того, что в такой ситуации он лишен возможности собрать и представить суду необходимые доказательства как самостоятельно, так и при содействии арбитражного управляющего, который не приступил к выполнению своих обязанностей в интересах в том числе кредиторов с целью анализа информации о деятельности должника, поскольку дело о банкротстве было прекращено, притом что ответчик – лицо, контролировавшее организацию, бездействовало.
Изучив жалобу, КС напомнил, что в силу прямого предписания п. 1 ст. 30 Закона о банкротстве, если в процессе деятельности юридического лица у него возникают признаки банкротства, на КДЛ возлагается обязанность действовать с учетом интересов кредиторов. Вместе с тем в условиях ограниченности ресурсов юридического лица (прежде всего, его имущества) одновременное полное удовлетворение интересов всех заинтересованных в его деятельности лиц, особенно в рамках банкротства, едва ли возможно. Поэтому, как разъяснил КС, законодатель в пределах дискреционных полномочий вправе отдавать предпочтение интересам той или иной группы (Определение от 3 июля 2007 г. № 714-О-П).
Согласно п. 1 ст. 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий или бездействия КДЛ, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника. Суд уточнил, что по смыслу, придаваемому этой норме в правоприменительной практике, под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов, следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, т.е. те, без которых объективное банкротство не наступило бы. В таком случае суд оценивает существенность влияния таких действий (бездействия) на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между ними и фактически наступившим объективным банкротством (п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 53). При этом поясняется, что КДЛ не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности тогда, когда его действия (бездействие), повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов кредиторов.
Конституционный Суд обратил внимание на то, что действующее законодательство допускает применение положений ст. 61.11 Закона о банкротстве и вне рамок дела о банкротстве. В частности, согласно подп. 1 ее п. 12 КДЛ несет субсидиарную ответственность по правилам той же статьи, если невозможность погашения требований кредиторов наступила вследствие действий или бездействия этого лица, но производство по делу о банкротстве прекращено в связи с отсутствием средств, достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, или заявление уполномоченного органа о признании должника банкротом возвращено. Кроме того, согласно п. 3 ст. 64.2 ГК РФ привлечению указанных лиц к ответственности не препятствует, в частности, исключение недействующего юридического лица из ЕГРЮЛ. В соотношении с этим п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО предусматривает для случаев исключения общества из ЕГРЮЛ, что если неисполнение его обязательств (в том числе вследствие причинения вреда) обусловлено недобросовестными или неразумными действиями лиц, указанных в п. 1–3 ст. 53.1 ГК, по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам общества.
В постановлении указано: лицо, контролирующее организацию, не может быть привлечено к субсидиарной ответственности, если докажет, что при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась в обычных условиях делового оборота и с учетом сопутствующих предпринимательских рисков, оно действовало добросовестно и приняло все меры для исполнения организацией обязательств перед кредиторами (постановления КС РФ от 21 мая 2021 г. № 20-П; от 16 ноября 2021 г. № 49-П).
Как из положений об ответственности за нарушение обязательств, так и из норм об ответственности за причинение вреда (деликтной) вытекает, что отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство или причинившим вред (п. 2 ст. 401 и п. 2 ст. 1064 ГК РФ), отметил Суд. Он подчеркнул, что аналогичный подход в отношении презумпции виновности использован законодателем и для привлечения к ответственности КДЛ в деле о банкротстве. В силу п. 10 ст. 61.11 Закона о банкротстве такое лицо, вследствие действий или бездействия которого невозможно полностью погасить требования кредиторов, не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в невозможности полного погашения требований кредиторов отсутствует.
По мнению КС, при обращении в суд с основанным на оспариваемых нормах требованием о привлечении к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве, когда производство по делу о банкротстве прекращено судом на стадии проверки обоснованности заявления о признании должника банкротом (до введения первой процедуры банкротства), доказывание кредитором неразумности и недобросовестности действий лиц, контролировавших исключенное из ЕГРЮЛ как недействующее юридическое лицо, объективно затруднено. Он пояснил, что кредитор, в отличие от кредитора в деле о банкротстве, не получает содействия арбитражного управляющего в защите своих прав. Это выражается в неполучении от него необходимой информации о должнике, включая сведения об имуществе, о сделках и действиях, способной подтвердить недобросовестность и неразумность контролирующих лиц, в том числе о сделках (подозрительных сделках и сделках с предпочтением), с совершением которых закон связывает установление в пользу кредитора определенных презумпций.
Как заметил Суд, в отличие от арбитражного управляющего как облеченного публичными функциями специалиста, кредитор не наделен правом направлять обязательные к исполнению запросы о хозяйственной деятельности должника физическим и юридическим лицам, госорганам, органам управления государственными внебюджетными фондами и органам местного самоуправления и получать от них в том числе сведения, составляющие служебную, коммерческую и банковскую тайну. КС признал, что принятие кредитором на себя вместо лиц, контролирующих должника и призванных произвести его ликвидацию, обязанности по финансированию процедур банкротства исключительно для целей сбора доказательств по делу о привлечении этих лиц к субсидиарной ответственности может привести к увеличению имущественных потерь кредитора, нередко для него значительных, в отсутствие гарантий взыскания долга перед ним.
В постановлении подчеркивается, что иные правовые инструменты сбора доказательств, формально доступные кредитору, включая адвокатский запрос, истребование доказательств судом, содействие судебного пристава-исполнителя при взыскании долга с основного должника для изучения деятельности последнего, могут оказаться неэффективными вследствие как отказа в предоставлении испрашиваемых сведений, так и неосведомленности кредитора о конкретных доказательствах, необходимых для доказывания оснований привлечения к субсидиарной ответственности, и об их наличии у КДЛ. Кроме того, не компенсируется неравенство процессуальных возможностей сторон и за счет сведений из общедоступных источников (в частности, Государственного информационного ресурса бухгалтерской (финансовой) отчетности) ввиду возможного отсутствия в них требуемой информации о должнике либо ее неполноты.
Как заметил КС, по общему правилу на арбитражном управляющем, кредиторах, в интересах которых заявлено требование о привлечении к ответственности, лежит бремя доказывания оснований возложения ответственности на КДЛ (ст. 65 АПК РФ). Вместе с тем отсутствие у членов органов управления, иных контролирующих лиц заинтересованности в раскрытии документов, отражающих реальное положение дел и действительный оборот, не должно снижать уровень правовой защищенности кредиторов при необоснованном посягательстве на их права.
Если же кредиторы с помощью косвенных доказательств убедительно обосновали утверждения о наличии у привлекаемого к ответственности лица статуса контролирующего и о невозможности погашения требований кредиторов вследствие действий (бездействия) последнего, бремя опровержения этих утверждений переходит на привлекаемое лицо. КДЛ в таком случае должно доказать, почему письменные документы и иные доказательства кредиторов не могут быть приняты в подтверждение их доводов, раскрыв свои документы и представив объяснения относительно того, как на самом деле осуществлялась хозяйственная деятельность. КС подчеркнул, что этот же подход применим и к спорам о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве, а равно к иным процессуальным действиям участников спора.
Обращаясь к Определению от 11 ноября 2021 г. № 2358-О, Суд отметил, что, оценив правовые возможности кредитора по получению доступа к сведениям и документам о хозяйственной деятельности должника, вероятность фактической реализации этих возможностей, суд при рассмотрении на основании п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО конкретного дела может предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства, необходимые для выяснения обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела.
В отсутствие у кредитора доступа к сведениям и документации о хозяйственной деятельности должника и при отказе или уклонении контролирующего лица от дачи пояснений о своих действиях обязанность доказать отсутствие оснований для привлечения к субсидиарной ответственности возлагается судом на лицо, привлекаемое к субсидиарной ответственности. «Иное, т.е. получение в деле по заявлению кредитора преимущества в виде освобождения от ответственности в результате недобросовестного процессуального поведения КДЛ, которое в силу своего положения способно оказывать существенное влияние на деятельность общества и обязано при возникновении признаков банкротства действовать с учетом интересов кредиторов, вступало бы в противоречие с принципом справедливости», – указано в постановлении.
КС обратил внимание, что если в ходе дальнейшего рассмотрения дела будет установлена недобросовестность поведения кредитора, то суд уполномочен корректировать решения, касающиеся распределения соответствующих процессуальных обязанностей.
Таким образом, Конституционный Суд признал подп. 1 п. 12 ст. 61.11 Закона о банкротстве и п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО не противоречащими Конституции РФ, поскольку они предполагают, что если суд при привлечении по заявлению кредитора, осуществляющего предпринимательскую деятельность, к субсидиарной ответственности лиц, контролирующих должника – ООО, производство по делу о банкротстве которого прекращено до введения первой процедуры банкротства в связи с отсутствием средств, достаточных для возмещения расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, и которое в дальнейшем исключено из ЕГРЮЛ как недействующее, установит недобросовестность поведения КДЛ в процессе, притом что не установлена также недобросовестность процессуального поведения самого кредитора, то данные нормы применяются исходя из предположения о том, что виновные действия (бездействие) именно этих лиц привели к невозможности исполнения обязательств перед кредитором, пока на основе фактических обстоятельств дела не доказано иное.
При этом КС добавил: необходимо иметь в виду, что само по себе исключение ООО из ЕГРЮЛ не может служить неопровержимым доказательством совершения контролирующими общество лицами недобросовестных действий, повлекших неисполнение обязательств перед кредиторами. При решении вопроса о распределении бремени доказывания наличия или отсутствия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности в указанных случаях необходимо принимать во внимание как добросовестность лица, контролирующего должника, включая исполнение таким лицом своей обязанности по учету интересов кредитора, в том числе при рассмотрении дела в суде, так и процессуальную добросовестность кредитора, притом что на момент исключения общества из ЕГРЮЛ требование кредитора удовлетворено судом. Суд также постановил пересмотреть судебные акты, вынесенные в отношении Игоря Покуля.
Эксперты «АГ» проанализировали постановление КС
Юрист АБ Asterisk Степан Хантимиров отметил, что на сегодняшний день суды рассматривают множество споров, вызванных неисполнением должниками обязательств перед кредиторами, в том числе в рамках будущего дела о банкротстве. «Единственный выход в такой ситуации – взыскать долг с КДЛ, которые действовали недобросовестно и привели компанию преднамеренно в такое положение, чтобы она не могла удовлетворить требования кредиторов», – отметил эксперт.
Степан Хантимиров считает: КС сделал правильные выводы в своем постановлении, которым подтвердил, что вне рамок дела о банкротстве кредиторы могут привлекать контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по долгам их компании, а также что суд может переложить бремя доказывания добросовестности КДЛ на них самих. «Для последнего суду достаточно усомниться в добросовестности контролирующих лиц. Это может быть, например, если контролирующие лица не могут ответить на вопрос суда, почему компания заключала мнимые сделки, что будет установлено судом в другом процессе», – добавил эксперт.
Адвокат практики реструктуризации и банкротства ART DE LEX Роман Прокофьев подчеркнул, что в своем постановлении КС продолжает последовательно разрешать проблему необходимости справедливого распределения бремени доказывания в спорах о привлечении к субсидиарной ответственности в ситуациях, когда корпорация-должник исключена из ЕГРЮЛ. Эксперт отметил, что актуальность проблематики для оборота легко объясняется статисткой: по состоянию на 2021 г. количество компаний, прекративших свою деятельность в связи с исключением из ЕГРЮЛ, достигало более чем 4,7 млн.
Роман Прокофьев поддержал позицию о том, что при прекращении процедуры банкротства должника в связи с недостаточностью средств для ее финансирования, а также при последующем исключении данной компании из ЕГРЮЛ ее кредиторы сталкиваются с объективными трудностями при формировании доказательств, обосновывающих необходимость привлечения к субсидиарной ответственности КДЛ. Данное обстоятельство объясняет необходимость возложения на КДЛ бремени доказывания отсутствия вины в банкротстве должника, полагает эксперт.
Он обратил внимание: важно понимать, что вопрос распределения бремени доказывания не в пользу контролирующих лиц не предопределяет их привлечение к ответственности. Значимым, по мнению Романа Прокофьева, является то, что в каждом конкретном деле суд должен как оценивать возможность кредитора самостоятельно получить доступ к необходимым сведениям (разрешая вопрос распределения бремени доказывания), так и учитывать возможность ответчиков обосновать отсутствие своей вины в банкротстве должника.
Адвокат консалтинговой группы «Берингов» Никита Глушков указал, что в рассматриваемом деле позиция КС РФ направлена на устранение практики, когда компании исключались из ЕГРЮЛ как недействующие, а их кредиторы лишались действенных механизмов взыскания долгов, так как суды требовали доказательств неправомерных действий, которые кредиторы не имели возможности представить по причине ликвидации компании.
«В ситуации исключения компании из ЕГРЮЛ добросовестный кредитор в большинстве случаев лишен необходимых ресурсов и средств для доказывания всех обстоятельств, необходимых для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности. Важно разъяснение КС РФ о том, что привлекаемое лицо должно доказать, почему письменные документы и иные доказательства не могут быть приняты в подтверждение доводов кредитора, раскрыв свои документы. Таким образом, теперь кредиторам будет легче привлекать контролирующих лиц к субсидиарной ответственности вне рамок дела о банкротстве в ситуации исключения должника из ЕГРЮЛ как недействующего», – заключил эксперт.
