Как следует из определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, гражданин В. был приговорен к пожизненному лишению свободы за убийство четырех человек. В суде первой инстанции В. признал вину частично, однако в апелляционной жалобе выразил несогласие с приговором и просил его отменить. В частности, осужденный ссылался на то, что было нарушено его право на защиту, поскольку, выступая в судебных прениях, он просил суд вынести оправдательный приговор, тогда как его защитник сначала поддерживал это заявление, а затем изменил свою позицию.
Так, в своей апелляционной жалобе адвокат просил суд приговор отменить: по его мнению, мотива совершения убийства у осужденного не было, а в ходе предварительного следствия он оговорил себя в результате психологического давления со стороны сотрудников полиции. Но затем в ходе судебного заседания адвокат заявил, что согласен с признательными показаниями своего подзащитного.
Изучив материалы дела, Верховный Суд РФ пришел к выводу, что оно расследовано органами предварительного следствия и рассмотрено судом первой инстанции с исчерпывающей полнотой, а виновность В. в совершении преступлений, за которые он осужден, установлена доказательствами.
При этом судебная коллегия пояснила, что право осужденного на защиту также не было нарушено, а адвокат осуществлял свои функции должным образом. Как следует из протокола заседания, в ходе судебных прений адвокат просил оправдать В., так как его признание является самооговором. И только после выступления в судебных прениях самого гражданина В., как уточняется в определении, адвокат сказал: «После конфиденциальной беседы с моим подзащитным я меняю точку зрения и согласен с признанием В. в части убийства».
Таким образом, Верховный Суд РФ пришел к выводу, что оснований для отмены или изменения приговора по настоящему делу не имеется.
Как подчеркнула партнер АБ «Забейда и партнеры» Дарья Константинова, адвокат в ходе защиты по уголовному делу с учетом своих знаний и опыта должен самостоятельно оценивать ситуацию и выбирать правильную тактику защиты. Позиция адвоката в ходе осуществления защиты может меняться в зависимости от тех обстоятельств, которые ему становятся известными в процессе выполнения поручения.
Она напомнила, что в принципах и нормах профессионального поведения адвоката указано, что он не вправе занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда защитник убежден в наличии самооговора своего подзащитного.
«По сути, никто, кроме самого адвоката, не может оценить наличие или отсутствие самооговора доверителя, также как и степень его убежденности по этому вопросу. Если в какой-то момент адвокат посчитал, что ему необходимо изменить ранее выбранную позицию, он может это сделать, действуя в интересах клиента, и нарушений профессиональной этики здесь не будет, так же как и нарушения права на защиту», – уверена она.
Эксперт не думает, что рассматриваемое определение каким-либо образом отразится на правоприменении, так как в данном случае решение полностью соответствует практике и принципам адвокатской этики.
В свою очередь, адвокат Краснодарской краевой коллегии адвокатов Алексей Иванов назвал данную ситуацию щекотливой. «Насколько видно из судебного решения, адвокат изменил свою позицию и выступил в поддержку доверителя, признавшего свою вину. Действительно ли доверитель признал себя виновным или оговорил себя в результате непроцессуальных методов давления следствия – большой вопрос», – указал он.
Вместе с тем, по его словам, воля доверителя не является абсолютной и во всех спорных случаях необходимо руководствоваться законом и Кодексом профессиональной этики адвоката. «Закон и нравственность в профессии адвоката выше воли доверителя. В случае если адвокат убежден в самооговоре доверителя, он обязан не выполнять его волю, а отстаивать невиновность своего доверителя», – уточнил он.
Эксперт уточнил, что, не зная всех нюансов дела, ему трудно категорически высказывать свое мнение, но он полагает, что доводы, указанные в апелляционном определении в части реализации права на защиту, являются чрезвычайно противоречивыми и неоднозначными. «Есть опасения, что подобная правовая позиция ВС РФ негативно отразится на реализации права на защиту», – заключил Алексей Иванов.
