Верховный Суд опубликовал Определение № 305-ЭС21-12907 от 9 ноября, в котором указал на недопустимость формального подхода в деле о сокрытии должником своего имущества от финансового управляющего.
29 октября 2019 г. Арбитражный суд Московской области возложил на должника Михаила Меркушина обязанность передать в течение семи дней финансовому управляющему Ирине Токаревой принадлежащие ему транспортные средства.
Поскольку он этого не сделал, кредитор Наталья Ткаченко обратилась в Измайловскую межрайонную прокуратуру г. Москвы с заявлением о возбуждении в отношении должника дела об административном правонарушении по ч. 1 ст. 14.13 КоАП, однако прокурор вынес определение об отказе в возбуждении дела за отсутствием состава правонарушения. Отказывая в возбуждении дела об административном правонарушении, прокурор исходил из того, что ОГИБДД УВД по ВАО ГУ МВД России по г. Москве представлена информация об отсутствии сведений, которые могут свидетельствовать о передвижении транспортных средств, принадлежащих Михаилу Меркушину (административные штрафы и прочее). Кроме того, не удалось опросить самого должника.
Не согласившись с определением прокурора, Наталья Ткаченко обратилась в АС г. Москвы с заявлением о признании его незаконным. Однако суд согласился с доводами прокурора. Вышестоящие суды поддержали первую инстанцию.
Наталья Ткаченко обратилась в Верховный Суд. Рассмотрев дело, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС заметила, что невозможность опросить должника по факту сокрытия спорного имущества либо информации о его местонахождении и отсутствие сведений о передвижении транспортных средств сами по себе не свидетельствуют о том, что должник не скрывал это имущество либо сведения о его местонахождении или не совершал других действий, образующих объективную сторону состава правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 14.13 КоАП, и не могут служить основанием для отказа в возбуждении дела об административном правонарушении за отсутствием состава правонарушения. «Судьба спорного имущества, принадлежащего должнику, в отсутствие доказательств его утраты прокурором в ходе проверки не проверялась. В частности, не выяснялся вопрос о том, обращался ли должник в органы внутренних дел с заявлением об угоне или уничтожении принадлежащих ему транспортных средств или с заявлением о снятии их с регистрационного учета», – отмечается в определении.
ВС заметил также, что не исследовались материалы дела о банкротстве и материалы исполнительного производства, связанные с розыском указанных транспортных средств, в том числе не принято во внимание вступившее в законную силу Решение Останкинского районного суда города Москвы от 13 апреля 2018 г. по административному делу № 02а-93/2018 об отмене постановления судебного пристава-исполнителя.
Кроме того, прокурором не принимались необходимые меры к установлению местонахождения должника, в том числе и по прежним известным местам жительства, с целью получения от него объяснений, указал ВС. Кроме того, суд первой инстанции не указал мотивы, по которым он отклонил доводы заявителя, ограничившись только общими фразами. В связи с этим Верховный Суд направил дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.
В комментарии «АГ» руководитель арбитражной практики АБ г. Москвы «Халимон и партнеры» Игорь Ершов отметил, что проблема сокрытия имущества должниками – одна из основных при рассмотрении дел о банкротстве: «Мне еще не встречалось лицо (физическое или юридическое), имеющее желание или не имеющее его, но добровольно погашающее требования кредиторов».
Очевидно, посчитал Игорь Ершов, что лицо, скрывающее имущество (или осуществляющее иные аналогичные неправомерные действия), действует недобросовестно по отношению к своим кредиторам и должно быть привлечено к ответственности. Прокуратура, рассматривая заявление о возбуждении дела об административном правонарушении по ч. 1 ст. 14.13 КоАП, должна была подойти к вопросу комплексно, так, как требует обыкновенная человеческая логика, оценивая в том числе тактику поведения должника при сокрытии имущества по следующим параметрам:
- лицо предположительно изменит адрес пребывания, проживания, нахождения, следовательно, для получения объяснений необходимо предпринять меры для установления его местонахождения по всем известным адресам, включая прежние адреса;
- невозможность опросить должника не завершает рассмотрение вопроса о возбуждении дела об административном правонарушении, а, напротив, должна привести к исследованию судьбы имущества опосредованными способами, в том числе путем изучения судебных актов, материалов судебных дел и исполнительных производств, направления запросов в государственные органы.
«Ничего этого сделано прокуратурой не было, а суды признали данную ситуацию допустимой и законной. Верховный Суд в очередной раз обращает внимание на необходимость качественного исполнения государственными органами и судами своих обязанностей и полномочий», – отметил Игорь Ершов.
По мнению адвоката АП г. Москвы Святослава Паца, определение заслуживает включения в очередной обзор судебной практики, поскольку правовая позиция, изложенная в нем, представляет собой ценность и для административного права в целом, а не только в части законодательства об административных правонарушениях, и для законодательства о банкротстве.
По его мнению, Верховный Суд сформулировал очень важную и простую мысль: орган публичной администрации (должностное лицо) не вправе уклоняться от исполнения своих обязанностей, ссылаясь на мифические сложности (в данном случае – невозможность получить объяснения лица, которое подозревается в совершении административного правонарушения), а любое решение субъекта административной юрисдикции должно основываться на полном и всестороннем изучении обстоятельств дела, формальный подход к исполнению своих обязанностей недопустим. «Это азы теории административного права, но, к сожалению, многие их забывают на выходе из аудитории, где сдавали экзамен», – указал он.
Святослав Пац считает, что для законодательства о банкротстве этот судебный акт важен тем, что «наполняет жизнью» инструмент защиты прав конкурсных кредиторов недобросовестных должников. При этом он с сожалением отметил, что если Верховный Суд не включит его в обзор судебной практики, то это будет очередное правильное и интересное определение, не оказывающее какое-либо реальное влияние на практику правоприменения.
