4 июля 2018 г. Президиум Верховного Суда РФ утвердил Обзор Судебной практики № 2 за 2018 г. Как ранее писала «АГ», документ содержит 49 правовых позиций судебных коллегий ВС по различным делам, разъяснения по вопросам, возникающим в судебной практике, а также обзор решений международных судебных органов.
Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ включила в Обзор дела, касающиеся банкротства, применения законодательства об охране объектов культурного наследия, обязательственных правоотношений, защиты конкуренции, налогов и сборов, бюджетного, таможенного законодательства, социального страхования, а также рассмотрела ряд процессуальных вопросов.
Большая часть Обзора – 26 пунктов из 49 – посвящена экономическим спорам, и, по мнению партнера АБ «Ковалёв, Рязанцев и партнеры» Виктора Глушакова, практически весь этот раздел представляет огромнейший интерес для практики. Тем не менее эксперты «АГ» подробно остановились только на пяти из представленных дел.
Практика применения законодательства о банкротстве
Адвокат, партнер Clifford Chance Тимур Аиткулов обратил внимание на п. 17, в котором приведены выдержки из Определения № 305-ЭС17-14948, содержащего важное разъяснение по вопросу о бремени доказывания в делах об обжаловании решения суда о взыскании задолженности с должника, признанного банкротом.
Как указал Суд, при обжаловании решения суда о взыскании задолженности с должника, признанного банкротом, арбитражный управляющий и кредиторы должника должны заявить доводы и (или) указать на доказательства, которые с разумной степенью достоверности позволили бы суду усомниться в достаточности и достоверности доказательств, представленных должником и истцом в обоснование наличия заложенности. Бремя опровержения этих сомнений лежит на истце, в пользу которого принят оспариваемый судебный акт.
«Предусматривается, что арбитражному управляющему или кредитору, оспаривающему решение, достаточно заявить доводы или указать на доказательства, которые с разумной степенью достоверности позволили бы суду усомниться в достаточности и достоверности доказательств, представленных должником и истцом в обоснование наличия задолженности», – пояснил Тимур Аиткулов. Бремя опровержения этих сомнений лежит на истце, в пользу которого принят оспариваемый судебный акт. Данный подход продиктован тем, что могут быть различные ситуации, когда истец и ответчик могли быть заинтересованы в получении решения, устанавливающего несуществующую задолженность, в целях получения контроля над процедурой банкротства.
Тимур Аиткулов отметил, что, как правило, арбитражный управляющий и кредитор, не будучи участниками спорных правоотношений, не располагают доказательственной базой, позволяющей сделать вывод о фиктивности требований к должнику. Поэтому суд и приходит к выводу, что в целях обеспечения равенства кредиторов необходимо, при указанных выше обстоятельствах, переложить бремя доказывания на истца, который должен обладать всеми доказательствами своих правоотношений с должником.
Виктор Глушаков также прокомментировал данный пункт Обзора, отметив, что очень часто в делах о банкротстве можно встретить «просуженную» фиктивную кредиторскую задолженность. «Простота в получении, высокая степень защищенности, легкость во включении в реестр – все это делает данный инструмент крайне эффективным для получения контроля над процедурой банкротства», – отметил эксперт.
По мнению Виктора Глушакова, нельзя не привести следующий вывод Верховного Суда о том, что подобные споры характеризуются представлением минимально необходимого набора доказательств, пассивностью сторон при опровержении позиций друг друга, признанием сторонами обстоятельств дела или признанием ответчиком иска и т.п.
По словам эксперта, основные проблемы начинаются при обжаловании: «Новые доказательства приобщить можно, но крайне сложно (особенно в суде общей юрисдикции), суды также неохотно принимают новые доводы, не говоря уже о том, что большая часть доводов при обжаловании фиктивного обязательства, как правило, являются допущениями и предположениями (сомнениями)».
В этом случае, как отметил Виктор Глушаков, на помощь приходит Верховный Суд, который вводит усиленный стандарт доказывания по делам об обжаловании судебных решений, на основании которых требования включены в реестр требований кредиторов должника. «Усиленные стандарты доказывания предполагают, что подателю жалобы необходимо продемонстрировать суду доказательства, которые с разумной степенью достоверности позволили бы усомниться в достаточности и достоверности доказательств, представленных должником. По сути, бремя доказывания обратного (реальности обязательства) будет лежать на должнике, который обязан опровергнуть все сомнения, продемонстрированные подателем жалобы», – пояснил он.
По мнению Виктора Глушакова, это крайне важный момент: «Если ранее подателю жалобы явно не хватало доказательств, чтобы опровергнуть “железные” документальные подтверждения отношений, то сейчас основное бремя доказывания будет на должнике и фиктивном кредиторе».
Тимур Аиткулов добавил к этому, что разъяснения ВС позволят более эффективно бороться с необоснованными требованиями в банкротстве. «В случае установления фиктивности требований истца и наличия сговора с ответчиком не должна исключаться и уголовно-правовая квалификация таких действий как попытка мошенничества», – отметил эксперт.
Среди банкротных дел, приведенных в Обзоре, внимание Тимура Аиткулова привлек также п. 20, в котором приведена позиция из Определения № 305-ЭС17-3098 (2), в которой рассмотрены вопросы реализации залога. «Если кредитор получил удовлетворение за счет заложенного имущества в нарушение процедуры банкротства (например, при реализации залога в индивидуальном порядке), он в любом случае не может считаться получившим предпочтение в размере, на который он имел бы приоритет в случае реализации своих прав в рамках процедуры банкротства (в случае обеспечения залогом кредитных обязательств – 80% от стоимости заложенного имущества)», – отметил эксперт. По его мнению, это разъяснение является достаточно важным, так как имелась судебная практика, при которой кредитор, реализовавший залог с нарушением процедуры банкротства, лишался всех прав на заложенное имущество, что вряд ли было разумным с экономической точки зрения.
Споры, возникающие из обязательственных правоотношений
В этой категории дел, приведенных в Обзоре, адвокат АП г. Москвы Михаил Красильников выделил важную правовую позицию п. 24, согласно которой покупатель не вправе полностью отказаться от оплаты товара, поставленного без необходимой документации, если он не заявил об отказе от такого товара по правилам ст. 464 ГК РФ (Определение № 305-ЭС17-16171).
По мнению эксперта, покупатели часто допускают ошибки, забывая о том, какие права предусмотрены законом. «На практике люди, испытывающие срочную потребность в товаре, принимают его без техдокументации, рассчитывая, что она будет передана позже. В частности, из описанного дела можно вывести правило: отказ от оплаты – плохая идея.
Рассматривая вопрос о том, вправе ли покупатель, который принял и использует товар, отказать продавцу в оплате, если тот вопреки договору не предоставил техническую и эксплуатационную документацию, Верховный Суд отметил: в таком случае покупателю следует отказаться от исполнения договора. Если же отказа не произошло, товар придется оплатить», – пояснил адвокат.
Как указал Михаил Красильников, суды отметили, что добросовестный покупатель в этой ситуации не отказывает продавцу в оплате после приемки товара, а немедленно установив отсутствие необходимых документов, требует их передать и затем отказывается от договора. Использование товара покупателем после его принятия, по мнению эксперта, негативно оценивается судами, так как это обстоятельство будет дополнительным аргументом в пользу взыскания оплаты с покупателя.
Юрист практики «Недвижимость. Земля. Строительство» юридической фирмы VEGAS LEX Ксения Дружинина в свою очередь особо выделила п. 25 Обзора, содержащий выдержки из Определения № 307-КГ17-18061. Согласно приведенной правовой позиции отсутствие в государственном кадастре недвижимости сведений о части передаваемого в аренду объекта недвижимости не является препятствием для осуществления государственной регистрации договора аренды части вещи, если имеется подписанный сторонами документ, содержащий графическое и/или текстуальное описание той части, пользование которой будет осуществляться арендатором (в том числе с учетом данных, содержащихся в кадастровом паспорте соответствующей недвижимости), и из этого описания следует, что предмет договора аренды согласован сторонами.
Эксперт отметила, что проблема необходимости предварительного кадастрового учета части недвижимой вещи для регистрации договора аренды такой части стоит перед арендаторами и арендодателями остро. «Оценивая законность отказа Росреестра в регистрации договора аренды части здания в отсутствие кадастрового учета такой части, Судебная коллегия опирается на разъяснения ВАС, данные в п. 9 Постановления Пленума от 17 ноября 2011 г. № 73 “Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды”, и на более свежие разъяснения ВС РФ, содержащиеся в п. 9 Обзора судебной практики, по делам, связанным с оспариванием отказа в осуществлении кадастрового учета. Верховный Суд подтверждает, что отсутствие в кадастре недвижимости сведений о части объекта, передаваемой в аренду, не препятствует регистрации договора аренды», – говорит Ксения Дружинина.
Приводимые ВС РФ позиции, по мнению юриста, в свое время сыграли существенную роль, поскольку сформировали практику признания незаконными частых отказов Росреестра в регистрации договоров аренды.
Ксении Дружининой показался примечательным тот факт, что в рассматриваемом деле ВС РФ ссылается на утратившие силу нормы законов о госрегистрации и кадастровом учете, в то время как ныне действующий Закон о государственной регистрации недвижимости в п. 5 ст. 44 фактически закрепил законодательное решение данного вопроса: «Согласно данной норме при передаче в аренду части объекта кадастровый учет такой части осуществляется одновременно с регистрацией договора аренды без соответствующего заявления».
По мнению юриста, правоприменительная практика столкнулась с новой проблемой, поскольку остается невыясненным вопрос, на основании какого документа необходимо осуществлять учет части объекта для целей аренды по новым правилам. «Позиция Росреестра как всегда консервативна и заключается в том, что для кадастрового учета передаваемой в аренду части объекта требуется технический план. Суды, напротив, исходят из того, что для осуществления учета достаточно описания арендуемой части, содержащегося в самом договоре. В рассматриваемом пункте Обзора данная проблема, к сожалению, не нашла детального отражения».
Как считает Ксения Дружинина, ВС РФ в Обзоре подтвердил давно сформированный подход, однако не дал ответа на вопросы, которые действительно волнуют арендаторов и арендодателей объектов недвижимости в части применения новых правил кадастрового учета части объекта для целей аренды и подготовки документов-оснований такого учета.
Практика применения законодательства о налогах и сборах
Юрист Поволжской дирекции юридической фирмы VEGAS LEX Наталья Маликова отметила, что Обзор включает судебные акты, относящиеся к актуальной налоговой проблематике. Один из них (Определение № 310-КГ17-13413) приведен в п. 29, посвященном вопросу взыскания штрафа по ст. 129.4 НК РФ. Как отметила эксперт, в нем содержится вывод о том, что любая корректировка условий договора займа, кредита, поручительства банковской гарантии влечет необходимость последующего применения к сделке норм НК РФ с учетом изменений, внесенных поправками в законодательство в связи с совершенствованием принципов определения цен для целей налогообложения (Закон от 18 июля 2011 г. № 227-ФЗ).
По словам Натальи Маликовой, данный вывод идет вразрез с разъяснениями Минфина РФ, согласно которым п. 5.1 указанного закона содержит исключение только в отношении сделок, в которых изменились существенные условия. При этом, несмотря на иной подход к решению вопроса со стороны ВС РФ, в новых письмах министерство все еще придерживается прежней позиции (см. Письмо Минфина РФ от 4 мая 2018 г. № 03-12-11/1/30268).
В анализируемом деле налогоплательщик не направил уведомление о контролируемой сделке, ссылаясь на письма Минфина РФ от 11 февраля 2015 г. № 03-01-18/5923 и от 4 августа 2015 г. № 03-01-18/44902. Суды обеих инстанций поддержали налогоплательщика, указав на отсутствие вины в действиях последнего, так как тот руководствовался письмами министерства, которые были направлены госорганом в качестве ответа на поступающие в его адрес запросы и опубликованы в различных справочных правовых системах и СМИ. При этом суд апелляционной инстанции также сослался на Постановление Президиума ВАС РФ от 30 ноября 2010 г. № ВАС-4350/10, в котором в подобной ситуации был сделал вывод об отсутствии вины в действиях налогоплательщика.
«В определении, включенном в Обзор, Суд занял другую позицию и указал, что налогоплательщик не представил разъяснений по вопросам применения законодательства о налогах и сборах, которые были бы предоставлены непосредственно обществу либо неопределенному кругу лиц и полностью соответствовали бы подп. 3 п. 1 ст. 111 НК РФ», – заметила Наталья Маликова. По ее словам, аналогичный вывод достаточно распространен в судебной практике.
Между тем, как указала эксперт, письма Минфина РФ, рассмотренные в рамках дел в 2010 и 2018 гг., имеют формальное отличие. Письма, которые не были приняты Верховным Судом РФ в качестве основания для освобождения от ответственности, содержат в себе оговорку, согласно которой данные документы имеют информационно-разъяснительный характер по вопросам применения законодательства РФ о налогах и сборах и не препятствуют руководствоваться нормами закона в понимании, отличающемся от трактовки, изложенной в них.
«Нехитрый анализ показывает, что в настоящий момент большинство писем Минфина РФ содержат в себе указанную приписку. Таким образом, следуя разъяснениям Минфина РФ, опубликованным в правовых базах или СМИ, налогоплательщик все равно рискует нарушить законодательство о налогах и сборах», – отметила Наталья Маликова.
Юрист считает, что направление индивидуального запроса в Минфин РФ тоже не всегда способно разрешить ситуацию, зачастую в силу срочности вопроса или размытости ответа. Кроме того, это создает дополнительную нагрузку на госорганы. В правовом государстве недопустима ситуация, когда риски в работе госорганов перекладываются на плечи налогоплательщиков.
Наталья Маликова посчитала, что именно по этой причине часть определения суда, непосредственно относящаяся к применению ст. 111 НК РФ, не была включена в Обзор, и выразила надежду, что практика по данному вопросу изменится.
