Как сообщала ранее «АГ», 7 апреля Президиум ВС РФ утвердил Обзор судебной практики Верховного Суда РФ № 1 за 2021 г. Документ содержит 55 позиций по уголовным, административным, гражданским и арбитражным делам и пять разъяснений по вопросам, возникающим в судебной практике.
Больше всего в Обзор вошло дел, рассмотренных Судебной коллегией по экономическим спорам ВС в области банкротного, налогового, интеллектуального права, законодательства о защите конкуренции, обязательственных отношений, о большинстве из которых ранее писала «АГ».
Редакция «АГ» обратилась к адвокатам с просьбой прокомментировать наиболее интересные, с их точки зрения, споры и позиции Суда.
Практика применения законодательства о несостоятельности
В п. 19 документа отмечено, что неоплата долга кредитору по конкретному договору сама по себе не свидетельствует об объективном банкротстве должника, в связи с чем данный факт не может рассматриваться как безусловное доказательство необходимости обращения его руководителя в суд с заявлением о банкротстве (Определение № 305-ЭС20-11412).
Адвокат АБ «ЮГ» Сергей Радченко отметил, что ВС ограничил для кредиторов возможность привлекать директора должника к субсидиарной ответственности, если он не подал своевременно заявление должника о добровольном банкротстве, когда должник в целом работал стабильно, но у него был долг по одной сделке.
«Верховный Суд верно разъяснил, что суды ошибочно отождествили неплатежеспособность с неоплатой конкретного долга отдельному кредитору, так как это обстоятельство само по себе не свидетельствует об объективном банкротстве, под которым ВС понимает критический момент, когда должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов. Как следствие, наличие такого долга по отдельной сделке не обязывает директора подавать заявление о банкротстве», – заключил он.
Адвокат АП г. Москвы Вячеслав Голенев полагает, что в данном случае ВС пытается настроить баланс, указывая на необходимость более внимательно относиться к доводам контролирующих лиц о том, что в период руководства возглавляемой ими организацией она вела нормальную хозяйственную деятельность. «Вообще, суды в последнее время вновь тяготеют к формальному подходу при рассмотрении споров о субсидиарной ответственности, что негативно сказывается на положении контролирующих должника лиц и кредиторов. Это разъяснение дано ВС в виде “тонкой настройки”, но не факт, что нижестоящие инстанции его услышат», – отметил он.
Из п. 20 Обзора следует, что при банкротстве застройщика наличие правопритязаний нескольких лиц в отношении одного и того же недвижимого объекта само по себе не препятствует включению их требований в реестр, если дольщик представил заключенный с застройщиком договор и подтверждающие оплату документы (Определение № 301-ЭС20-11581).
Вячеслав Голенев отметил, что рассматриваемый случай касался очевидного вопроса по разграничению вещных и обязательственных прав, который стал непреодолимым препятствием для нижестоящих судов, в связи с чем Верховный Суд исправил очевидную ошибку.
В п. 21 указано, что конкурсные кредиторы имеют право на получение мораторных процентов, не взысканных в составе субсидиарной ответственности за счет контролирующего лица, если конкурсная масса должника позволяет осуществить такую выплату (Определение № 309-ЭС20-10487).
Согласно п. 22 документа сделка, направленная на прямое отчуждение должником своего имущества в пользу бенефициара или связанного с ним лица, может прикрываться цепочкой последовательных притворных сделок купли-продажи с разным субъектным составом. Такая цепочка прикрываемых притворных сделок недействительна на основании п. 2 ст. 170 ГК РФ, а прикрываемая сделка может быть признана недействительной как подозрительная исходя из п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве (Определение № 308-ЭС18-14832 (3,4)).
Сергей Радченко пояснил, что в этом деле Верховный Суд предоставил кредиторам способ защиты против хорошо известного метода вывода активов путем их отчуждения через цепочку сделок. «Раньше было общепризнано, что у конечного покупателя можно истребовать имущество только путем виндикации, что не всегда было возможно, так как истец был обязан доказать недобросовестность конечного приобретателя. Теперь же ВС РФ находит возможным считать всю цепочку сделок одной сделкой, которая должна квалифицироваться как мнимая и может быть признана недействительной как подозрительная на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве. Такой подход существенно упростит кредиторам должника защиту своих интересов», – полагает он.
Адвокат, руководитель практик разрешения споров и международного арбитража ART DE LEX Артур Зурабян отметил, что в этом случае была подтверждена довольно редко встречающая практика признания притворной всей цепочки последовательных сделок с оспариванием по банкротным основаниям прикрываемой сделки с конечным приобретателем, который в таких случаях зачастую является бенефициаром должника. «Такую практику стоит приветствовать, потому что должники и контролирующие их лица при выводе активов придумывают все более и более сложные схемы, которые по внешним формальным признакам не позволяют их квалифицировать по основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве», – считает эксперт.
Вячеслав Голенев заметил, что разъяснение ВС повторяется из раза в раз: «Вывод активов, прикрываемый цепочкой притворных сделок/операций, – распространенный механизм, с которым борются кредиторы, ВС еще четыре года назад разъяснил указанный механизм оспаривания сделок по прикрытию исходя из ст. 170 ГК РФ и оспаривания реальной прикрываемой сделки по ст. 61.2 Закона о банкротстве», – подчеркнул он.
В следующем деле Экономколлегия заметила, что в случае недействительности договора, по которому исполнение за должника произведено третьим лицом, реституция осуществляется в отношениях между сторонами сделки. Правом на включение в реестр требований кредиторов требования о возврате уплаченного по недействительной сделке в случае банкротства одной из ее сторон обладает контрагент по договору, а не третье лицо, исполнившее обязательство (Определение № 305-ЭС19-2386 (11)).
Как следует из п. 24 Обзора, оставление лицом за собой задатка без какого-либо встречного предоставления само по себе не свидетельствует о наличии признака неравноценности сделки. На неравноценность соглашения о задатке, в частности, может указывать существенное превышение его размера над суммами, обычно уплачиваемыми по аналогичным сделкам, или противоречие принципам разумности и баланса интересов сторон (Определение № 306-ЭС20-14567).
Практика применения законодательства о вещных правах и земельного законодательства
Верховный Суд в п. 25 указал, что если земельный участок, находящийся в частной собственности, был фактически изъят для государственных или муниципальных нужд, однако при этом процедура изъятия не соблюдена, решение об изъятии не принято и какого-либо возмещения за изъятое имущество не предоставлено, то собственник имеет право на возмещение убытков, причиненных таким изъятием (Определение № 302-ЭС20-6718).
Из п. 26 документа следует, что правовой режим общего имущества в многоквартирном доме запрещает лицам (в том числе собственникам помещений в МКД) пользоваться общим имуществом многоквартирного дома единолично без согласия других сособственников (Определение № 305-ЭС20-17471).
Сергей Радченко полагает, что в этом деле ВС сделал важное разъяснение, защищающее права жильцов многоквартирных домов от недобросовестных коммерсантов, размещающих свое имущество на стенах и крышах домов: «Если, к примеру, интернет-провайдер хочет протянуть через крышу дома кабель или же кафе, занимающее первый этаж дома, хочет вывести кухонную вытяжку, закрепив ее на стену дома, то им понадобится для этого согласие собственников всех квартир дома».
В позиции из Определения № 305-ЭС20-12105, о котором ранее также писала «АГ», Верховный Суд отметил, что составленный уполномоченным органом акт проверки в отношении собственника объектов недвижимости, расположенных на находящемся в публичной собственности участке, с фиксацией выявленного нарушения и предписание об его устранении представляют собой неразрывно связанные акты, что не исключает оспаривание в одном процессе в том числе и акта проверки, в котором дается квалификация объектов в качестве движимого или недвижимого имущества (п. 27 Обзора).
Споры, возникающие из обязательственных отношений
Согласно п. 28 документа, если на момент обращения с заявлением о регистрации соглашения о расторжении договора аренды земельного участка для строительства МКД тот уже введен в эксплуатацию, произведена регистрация права собственности участников долевого строительства на объекты долевого строительства и отсутствуют иные основания для отказа в регистрации, то такая регистрация должна быть осуществлена независимо от даты заключения соглашения о расторжении договора аренды (Определение № 308-ЭС20-17579).
Из п. 29 следует, что права и обязанности, возникающие из договора водопользования, не предусматривающего изъятие водных ресурсов, не связаны с личностью водопользователя, могут переходить в порядке наследования и на такой переход не распространяются ограничения, установленные для передачи прав из договоров, заключенных на торгах. Ранее «АГ» также писала об этом деле (Определение № 310-ЭС20-6357).
В следующем разъяснении указано, что на лицо, причинившее вред почвам как объекту охраны окружающей среды, не может быть одновременно возложена и гражданская ответственность в виде возмещения вреда в денежной форме, и обязанность по устранению последствий посредством выполнения работ по рекультивации почв в отношении того же земельного участка (Определение № 306-ЭС20-16219).
Практика применения законодательства о правах на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации
В п. 31 документа отмечено, что различия пространственного расположения элементов противопоставленных идентичных словесных обозначений не влияют на признание тождественности товарных знаков (Определение № 300-ЭС20-12050).
Артур Зурабян полагает, что такое разъяснение направлено на исключение ситуаций возможной регистрации в качестве товарных знаков двух идентичных словесных обозначений даже в том случае, если они принадлежат одному и тому же лицу. «Не исключено, что заявляющий о такой регистрации предприниматель действительно не собирался злоупотреблять правом и хотел просто зарегистрировать серию в целом сходных товарных знаков, отличающихся в деталях. Но ВС, пересмотревший решение Суда по интеллектуальным правам, скорее всего, учел, что наличие двух таких знаков порождает неопределенность при отчуждении одного из них другому субъекту. Однако чьи права в таком случае будут исключительнее?» – задался вопросом эксперт.
В следующем приведенном Экономколлегией деле она заметила, что в случаях оспаривания предоставления правовой охраны товарному знаку по основанию противоречия общественным интересам объем признания предоставления правовой охраны товарному знаку недействительным не может быть поставлен судами в зависимость от подтверждения лицом, подавшим возражение, личной заинтересованности в отношении конкретных товаров и услуг (Определение № 300-ЭС20-12511).
Как следует из п. 33 документа, для удовлетворения ходатайства о принятии обеспечительных мер по спору, связанному с нарушением исключительных прав на фирменное наименование и товарный знак в результате незаконного использования доменных имен, достаточным будет представление заявителем доказательств наличия у него права на товарный знак, а также его нарушения и обоснования причины обращения с требованием о применении обеспечительных мер (Определение № 305-ЭС20-16127).
Вячеслав Голенев отметил, что тем самым ВС РФ снизил стандарт доказывания по обеспечительным мерам по спорам о защите прав на товарный знак. «Следует приветствовать такой подход: он направлен на защиту законных обладателей прав на товарные знаки», – заключил он.
Практика применения законодательства о защите конкуренции
Как указано в п. 34, правовым последствием признания торгов на право заключения договоров пользования рыбоводными участками несостоявшимися при условии соответствия заявки, поданной единственным допущенным к участию лицом, требованиям документации является заключение с ним договора по результатам торгов (Определение № 307-ЭС20-11071).
Практика применения законодательства о налогах и сборах
При применении повышающего коэффициента к ставке земельного налога 0,3%, предусмотренной п. 15 ст. 396 НК РФ в отношении участков, приобретенных (предоставленных) для жилищного строительства в рамках реализации договора о развитии застроенной территории, как указала Коллегия в п. 35 Обзора, должны учитываться положения градостроительного законодательства, определяющие сроки, в течение которых налогоплательщик обязан приступить к строительству соответствующих объектов недвижимости (Определение № 309-ЭС20-11143).
В п. 36 разъяснено, что увеличение цены договора и дополнительного взыскания сумм НДС с покупателя в случае неправильного учета налога продавцом при формировании окончательного размера цены договора допустимо, когда такая возможность согласована обеими сторонами договора либо предусмотрена нормативными правовыми актами. Пересмотр договорной цены в связи с самим фактом возможного изменения объема налоговых обязательств продавца (исполнителя) неправомерен (Определение № 303-ЭС20-10766).
Артур Зурабян счел, что с учетом количества ошибок по данному вопросу Верховный Суд еще раз обращает внимание на изменение принципа определения того, включен или не включен налог на добавленную стоимость в цену договора. «Если до 2014 г. практика шла по тому пути, что отсутствие указания о включении НДС в цену договора означало наличие возможности истребования суммы НДС сверх цены договора, то сейчас такое возможно только в том случае, если в договоре будет прямо указано обратное – что НДС в цене договора не учтен. Очевидно, такой подход больше защищает интересы добросовестных предпринимателей, которые, договорившись о полной величине цены, включающей все налоги, могут забыть отдельно указать в договоре про НДС, что будет означать риски дополнительного взыскания НДС на ту сумму, которую стороны при заключении рассматривали полной ценой контракта», – полагает он.
По словам Вячеслава Голенева, в озвученную ВС прописную истину нижестоящие суды не верят до сих пор. «НДС в таких спорных ситуациях извлекается из цены сделки, а не начисляется “сверху”. В моей практике даже в 2021 г. ФНС России продолжает снижать размер доначислений НДС, если нижестоящие инспекции исчисляли его “сверх” цены договора. В противном случае можно забыть о принципе нейтральности НДС и его косвенном характере», – отметил адвокат.
Согласно п. 37 документа налоговый орган не вправе начислять пени налогоплательщику, своевременно представившему заявление о зачете переплаты, за период после подтверждения ее наличия до фактического принятия налоговиками решения о ее зачете (Определение № 305-ЭС20-2879).
Вячеслав Голенев подчеркнул, что при наличии переплаты в бюджет, которая превышает размер недоимки, отсутствует ущерб казне. «То же самое можно сказать о задолженности по пене, если переплата у налогоплательщика больше размера долга по пене», – отметил он.
Практика применения положений Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях
В п. 38 Обзора представлена позиция из Определения ВС № 308-ЭС20-10652, в котором Суд подчеркнул, что арбитражный управляющий, являющийся членом избирательной комиссии с правом решающего голоса, не может быть привлечен к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, без согласия прокурора субъекта РФ.
Процессуальные вопросы
Как следует из п. 39, суд кассационной инстанции не вправе рассматривать кассационную жалобу на решение первой инстанции и постановление апелляции по делу об оспаривании решения административного органа по делу об административном правонарушении по правилам, предусмотренным гл. 35 АПК, с учетом особенностей, установленных ст. 288.2 АПК, если размер назначенного лицу административного штрафа превышает размер, установленный ч. 5.1 ст. 211 АПК (Определение № 304-ЭС20-10840).
В п. 40 отмечено, что на стадии подготовки дела к судебному заседанию суд первой инстанции может завершить предварительное судебное заседание и открыть судебное заседание только при отсутствии на то возражений участников дела, не явившихся в судебное заседание, извещенных о времени и месте судебного заседания или совершения отдельного процессуального действия. При этом законодательство не предусматривает необходимости мотивированного обоснования таких возражений, если они были заявлены (Определение № 305-ЭС20-14939).
Артур Зурбабян полагает, что в этом разъяснении урегулирован важный вопрос арбитражного процесса относительно возражений против перехода из предварительного заседания в основное в том же судебном заседании. «Если раньше довольно часто бывали случаи, когда суды игнорировали возражения против такого перехода, – особенно если они были немотивированные, – и рассматривали дело непосредственно в первом судебном заседании после перехода в него из предварительного, то сейчас ВС РФ четко обозначил, что такие возражения могут быть немотивированными, и даже немотивированные возражения блокируют возможность рассмотрения по существу в том же судебном заседании. Безусловно, это важное правило для практики, в отношении которого очень часто случаются споры», – резюмировал эксперт.
