В мае 2018 г. Свердловский областной суд оправдал Сергея Бычкова, Романа Погудина и Андрея Иванова. Подсудимым инкриминировались преступления, предусмотренные ст. 105 УК РФ («Убийство»), а Бычков обвинялся также по ч. 2 ст. 209 УК РФ («Бандитизм»).
Как следует из приговора (имеется в распоряжении редакции), весной 2001 г. Бычков совместно «со вторым лицом» лишил жизни А.И. Морозовского на почве спора о присвоении последним не менее 300 тыс. руб.
Адвокаты МОКА «Демиург» Андрей Перов и Игорь Исаев, защищавшие Бычкова, сообщили «АГ», что свидетелями по делу стали два подельника, отбывающие многолетние сроки наказания. «“Свидетели” в мельчайших деталях вспомнили, как в 2001 г. на их глазах было совершено убийство Андрея Морозовского, чей труп много лет считался неопознанным. Преступление совершил человек, который умер много лет назад, а помогал ему Бычков. Так была сформирована доказательная база», – рассказали адвокаты.
Кроме того, Бычкову вменялось участие в устойчивой вооруженной группе. Согласно предъявленному обвинению в 2002–2003 гг. Бычков в составе группы осуществлял подготовку к убийству В.Н. Машинского.
По версии следствия, осенью 2002 г. Бычков, Погудин и Иванов согласились на предложение организатора группы лишить жизни Машинского за вознаграждение. Они установили наблюдение, а его результаты фиксировали в тетради. 16 октября организатор группы узнал от знакомого, что Машинский планирует посетить парикмахерскую, а на следующий день последний скончался от пулевых ранений после произведенных выстрелов из автомата Калашникова. В результате перестрелки погибла и парикмахер О. Андреева.
Андрей Перов и Игорь Исаев пояснили, что Иванова и Бычкова оговорил Погудин, который в 2005 г. отбывал наказание за другое преступление и в обмен на послабление режима согласился дать любые нужные следствию показания. Адвокат АП Свердловской области Елена Хорова, защищавшая Романа Погудина, добавила: «По факту совершения убийства Машинского, в котором обвинялся Погудин, единственным доказательством были лишь его показания, данные им в ходе предварительного следствия и оглашенные в судебном заседании. Мой подзащитный пояснил причину дачи им таких показаний: к нему были применены недозволенные методы ведения следствия, в результате чего он вынужден был оговорить и себя, и находившихся на скамье подсудимых Бычкова и Иванова».
По словам адвокатов, показания Романа Погудина подтверждали засекреченные свидетели, сотрудники полиции и лица, находившиеся в зависимости от правоохранительных органов. Однако стороне защиты удалось выявить нестыковки и показать их присяжным заседателям в ходе прений.
Так, по обвинению в убийстве Морозовского адвокаты доказали, что один из двух ключевых свидетелей не знал маршрут следования до места убийства. Говоря о событиях 2001 г., он детально описал АЗС «Газпромнефть», где избивали Морозовского, однако такие заправки появились только в 2006 г. «И стоило ли выезжать из центра города, чтобы под камерами на заправке избивать человека? Кто-нибудь видел АЗС без людей?» – поставили под сомнение показания свидетеля адвокаты. Более того, защита заметила, что смерть Морозовского наступила позже в лесу от удара битой по голове, и, по показаниям свидетелей, нанес его не Бычков, а следовательно, остальные действия, которые вменялись ему, «могли быть квалифицированы как угодно, но не как убийство».
Кроме того, один из засекреченных свидетелей показал, что про убийство Машинского ему рассказал Погудин в 2005 г. в поселке недалеко от Нижнего Тагила. При этом Погудин якобы признался, что он лично стрелял из окна автомобиля. Сторона защиты обратила внимание на то, что в это время Погудин отбывал наказание, а убийство Машинского произошло в помещении, где стены выложены из кирпича.
Адвокаты также акцентировали внимание на том, что, по версии обвинения, убийство совершено по найму, однако заказчика преступления не установили, о мотивах его неизвестно, деньги не были обнаружены. Оставалось неясным, кто стрелял в Машинского и где оружие. Обвинение не доказало, из какого автомобиля велась слежка за Машинским и куда делась тетрадь, в которой фиксировались данные, полученные в ходе наблюдения подсудимых за ним. Защитники отметили, что Машинский являлся криминальным авторитетом, однако после его убийства никто из подсудимых не стал скрываться.
Немаловажным оказалось и алиби Сергея Бычкова: в момент убийства Машинского он с семьей и друзьями праздновал крещение своего младшего сына, что подтверждали фотографии, документы и многочисленные свидетели.
Вердиктом коллегии присяжных заседателей совершение Бычковым, Погудиным и Ивановым вмененных им преступлений было признано недоказанным.
«Данного исхода мы ожидали с самого начала, – рассказал адвокат АП Свердловской области Лаша Бохуа, защищавший Андрея Иванова. – Еще на стадии следствия мы поняли, что доказательств по делу недостаточно и обвиняемые невиновны, но следствие упорно пренебрегало данным фактом и направило дело в суд. А на стадии рассмотрения дела по существу с первых же заседаний стало ясно, что обвинение несостоятельно. Оставалось только грамотно и четко донести это до присяжных заседателей».
Лаша Бохуа добавил, что сторона защиты с самого начала придерживалась позиции, согласно которой по материалам уголовного дела не была установлена виновность подсудимых. «В уголовном деле было много противоречий, которые очевидно указывали на невиновность. Этими доводами мы и апеллировали, а остальное было делом техники», – отметил он.
«Собрав все по крупинкам, защита нарисовала картину предполагаемого обвинения, состоящую из одних лишь белых пятен. Каждое из предложенных доказательств мы сравнили поочередно с другими доказательствами, демонстрируя несостоятельность обвинения», – рассказали Андрей Перов и Игорь Исаев.
Они также сообщили, что после вынесения приговора Генеральная прокуратура подала апелляционное представление, в котором просила вернуть себе дело. Однако Верховный Суд посчитал доводы неубедительными и оставил приговор без изменений.
В заключение защитники добавили: «Этот процесс ярко продемонстрировал, что суд присяжных является объективным механизмом правосудия, менее зависимым от статистики. Однако в УПК отсутствует четкая регламентация нюансов и тонкостей судебного процесса с участием присяжных заседателей. Более конкретный порядок приходится искать в решениях Верховного Суда».
Отметим, что редакция «АГ» направила в СК РФ запрос с просьбой прокомментировать ход расследования уголовного дела и утверждение о том, что обвинение строилось на показаниях лиц, находившихся под влиянием сотрудников правоохранительных органов, однако ответа не поступило.
