7 июня Верховный Суд вынес Определение № 307-ЭС21-96 (3) по делу № А56-79176/2017, в котором нижестоящие суды отказали лицу во включении в реестр требований кредиторов в связи с тем, что он не был признан потерпевшим в уголовном деле должника.
15 марта 2016 г. Рудольф Штро передал в пользу кооператива «Некоммерческое потребительское общество “Семейный Капитал”» личные сбережения в сумме 446 тыс. руб. под 24,75 % годовых.
25 апреля 2018 г. бухгалтер кооператива Дмитрий Ходыкин был признан банкротом. 8 мая 2019 г. в отношении него суд вынес приговор по ч. 4 ст. 159 УК, согласно которому бухгалтер наряду с другими лицами похитил деньги пайщиков.
В феврале 2020 г. Рудольф Штро обратился в суд с заявлением о включении требования в сумме более 446 тыс. руб. в реестр кредиторов, заявив ходатайство о восстановлении пропущенного срока подачи этого заявления. Суд первой инстанции, а затем апелляционный, отказали в удовлетворении ходатайства о восстановлении срока. Суды посчитали, что привлечение Дмитрия Ходыкина к уголовной ответственности за хищение денежных средств и факт передачи Рудольфом Штро кооперативу личных сбережений, сами по себе не свидетельствуют о том, что действиями Ходыкина причинен ущерб имуществу Штро, который не указан в приговоре ни в качестве потерпевшего, ни в качестве лица, заявившего гражданский иск. Кассация оставила постановление в силе.
Рудольф Штро обратился в Верховный Суд, который, изучив материалы дела, заметил, что обвинительный приговор постановлен в особом порядке ввиду согласия Дмитрия Ходыкина с предъявленным ему обвинением. Согласно приговору преступный умысел группы, в которую входил Дмитрий Ходыкин, заключался в создании организации (кооператива) с разветвленной сетью филиалов, которая занималась хищением денег граждан путем обмана. Кооператив не намеревался вести реальную хозяйственную деятельность, а Ходыкин осуществлял преступную деятельность в период с 6 февраля 2011 г. по 22 августа 2017 г., являясь его главным бухгалтером.
ВС заметил, что применительно к особому порядку судебного разбирательства выраженное обвиняемым лично согласие с обвинением касается, помимо прочего, фактических обстоятельств содеянного (п. 5 Постановления Пленума ВС от 5 декабря 2006 г. № 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел»). Следовательно, подача Ходыкиным ходатайства о постановлении приговора в особом порядке означает, в частности, его согласие с тем, что кооператив не был реальным участником экономической деятельности. Ходыкин выразил согласие и с тем, как был определен круг его обязанностей в обвинительном заключении, признав себя соучастником противоправных действий.
«Обстоятельства, описанные в приговоре, характеризуют деятельность кооператива в целом. Они относятся ко всем рядовым гражданам, передавшим личные накопления в кооператив в период времени, упомянутый в приговоре. Само по себе неуказание того или иного гражданина в приговоре в качестве потерпевшего, гражданского истца не свидетельствует о том, что лица, контролировавшие кооператив, привлекали его взнос с иной целью, отличной от генеральной цели создания кооператива – завладение чужим имуществом путем обмана», – указывается в определении.
ВС отметил, что судам следовало учесть, к каким последствиям в обычных условиях могло привести подобное противоправное поведение: если возникновение вреда, возмещения которого требует потерпевший, является обычным последствием допущенного правонарушения, наличие причинно-следственной связи предполагается (по смыслу разъяснений, изложенных в абз. 2 п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда от 24 марта 2016 г. № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»). Привлекаемое к ответственности лицо не лишено возможности опровергнуть доводы потерпевшего о наличии причинно-следственной связи, например путем представления доказательств существования иной причины уменьшения имущественной массы последнего.
Также Суд обратил внимание, что обычно организация, созданная исключительно для хищения денежных средств, получая деньги от гражданина, не обособляет их от денежных средств, преданных другими потерпевшими; происходит смешение похищенных средств и поэтому в дальнейшем при их распределении сами члены преступной группы не могут идентифицировать, чьим именно имуществом они распоряжаются. Рудольф Штро обращал внимание на то, что именно в головное подразделение кооператива он внес личные сбережения. В свою очередь Дмитрий Ходыкин, финансовый управляющий его имуществом, иные заинтересованные лица не привели свидетельств того, что контролирующие кооператив лица распорядились средствами пайщика в соответствии с законом.
Кроме того, заметил ВС, нижестоящие инстанции не обосновали причину, по которой отклонили ходатайство о восстановлении пропущенного срока. Рудольф Штро указывал, что до вынесения приговора он объективно не знал о том, что Дмитрий Ходыкин является сопричинителем вреда, и поэтому не мог предъявить к нему какое-либо требование. При этом в рамках уголовного дела были разрешены гражданские иски ряда граждан о возмещении Дмитрием Ходыкиным вреда. В приговоре, вынесенном после введения процедуры реализации имущества, не отражались сведения о банкротстве осужденного. Сам Ходыкин эту информацию не раскрыл, тогда как согласно п. 4 ст. 213.24 Закона о банкротстве, требования кредиторов по денежным обязательствам в это время могли быть предъявлены к Дмитрию Ходыкину только в рамках дела о его банкротстве. Суды не проверили, имел ли Рудольф Штро разумные ожидания относительно того, что процедуры банкротства не применяются к Ходыкину с учетом разрешения судом общей юрисдикции по существу предъявленных к обвиняемому исков о возмещении вреда.
Таким образом, Верховный Суд отменил решения нижестоящих инстанций и направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Адвокат юридической фирмы ART DE LEX Юлия Шилова указала, что задолженность, возникшая вследствие причинения вреда имуществу кредиторов, подлежит включению в реестр требований кредиторов. Она отметила, что пробелы в законодательстве в данной сфере отсутствуют, и что Закон о банкротстве регулирует возможность включения в реестр задолженности, возникшей вследствие причинения вреда имуществу кредиторов. Так, в ст. 4 Закона о банкротстве перечислены обязательства, на основании неисполнения которых может быть возбуждено дело о банкротстве. К таким основаниям относится задолженность, возникшая вследствие причинения вреда имуществу кредиторов. Более того, с учетом правовой позиции изложенной в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда от 3 августа 2020 г. № 307-ЭС20-2237 по делу № А21-8956/2018 перечень оснований, изложенных в ст. 4 Закона о банкротстве, не является исчерпывающим.
Юлия Шилова указала, что согласно ст. 213.1 Закона о банкротстве отношения, связанные с банкротством граждан и не урегулированные настоящей главой, регулируются гл. I–III.1, VII, VIII, § 7 гл. IX и § 2 гл. XI Закона о банкротстве. Следовательно, основания для возбуждения дела о банкротстве физического лица, указанные в ст. 213.5 Закона о банкротстве, также не являются исчерпывающими, и также может быть возбуждено дело о банкротстве, а в последующем включена в реестр задолженность, возникшая вследствие причинения вреда имуществу кредиторов.
Адвокат, старший партнер юридической фирмы Aitkulov & Partners Тимур Аиткулов отметил, что из обстоятельств дела с очевидностью следует, что имело место преступление со стороны лиц, организовавших кооператив для заведомо незаконных целей, в отношении всех вкладчиков этого кооператива. «В такой ситуации говорить о том, что не доказано, что не было мошенничества в отношении данного конкретного вкладчика, поскольку он не указан как потерпевший, по меньшей мере странно. Полагаю, что при новом рассмотрении дела суды, с учетом всех обстоятельств дела, включат требования заявителя в реестр требований кредиторов», – указал он.
