Министерством внутренних дел РФ разработан законопроект о внесении изменений в ст. 109 УПК РФ «Сроки содержания под стражей», которым предполагается решить проблему неоднократного продления срока содержания под стражей в период ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела после истечения предельного срока применения соответствующей меры пресечения.
Диагноз поставлен
На мой взгляд, фабула законопроекта служит диагнозом для действующей системы применения мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве: видимо, его разработчики согласны, что ходатайства следователей по вопросам содержания обвиняемых под стражей и принимаемые по ним судебные решения в основной своей массе перестали быть надлежаще обоснованными.
Так, существо законодательной инициативы сводится к закреплению непосредственно в ст. 109 УПК РФ широко известных в процессуальных кругах конституционно-правовых (то есть уже имеющих силу закона) толкований допустимости продления срока содержания под стражей при ознакомлении стороны защиты с материалами законченного расследованием уголовного дела. Если коротко, суть этих толкований (с 1996–1998 гг.) состоит в том, что нельзя продлевать срок содержания обвиняемого под стражей для реализации им права на защиту путем ознакомления с материалами уголовного дела, а надо применять основания, указанные в ст. 97 УПК РФ. Авторы законопроекта предлагают также включить в ст. 109 УПК РФ прямой запрет на продление более чем на 3 месяца.
Практически введение этого запрета, может быть, и актуально, так как по объемным, многоэпизодным и групповым делам суды иной раз удовлетворяют соответствующие ходатайства следствия и пролонгируют срок содержания под стражей сразу на несколько (более 2 или 3) месяцев. Но в общем массиве дел такие ситуации представлены все же как исключения: по обычным уголовным это случается редко – напротив, зачастую суды лишь частично удовлетворяют ходатайства следователей о 3 месяцах продления и продлевают только на 2.
Однако мы уже говорили, что процедура, установленная ст. 109 УПК РФ, ввиду своей формализованности в судебной практике не вызывает интереса у обвиняемых: для них она сводится к тому, чтобы лишний раз отправиться в тяжелых условиях конвоирования в суд, а для рачительных обвиняемых – еще и подать жалобу на нарушения порядка этапирования в ЕСПЧ, тем более что они, как правило, сущеcтвуют. А по сути вопросов, включенных в ст. 109 УПК РФ, такие поездки зачастую неэффективны для интересов стороны защиты.
Ориентация на нелепые примеры?
Предложение авторов законопроекта прописать в ст. 109 УПК РФ прямой запрет содержать обвиняемого под стражей свыше максимального срока лишения свободы, который может быть ему назначен приговором суда, ориентирует нас на какие-то уже совсем нелепые примеры судебной практики применения этой статьи.
Так, известно, что мера ст. 108–109 УПК РФ применяется в делах о преступлениях хотя бы средней степени тяжести, то есть в тех, за которые максимальный срок наказания не превышает 5 лет лишения свободы. В прошлом году в УК РФ по инициативе Верховного Суда РФ для таких преступлений вообще ввели новую норму о судебных штрафах. После этого появились разъяснения о ее применении. Лицам, впервые осужденным за преступления средней тяжести, Верховный Суд РФ предлагает назначать только штраф и не считать это судимостью. Это означает, что в тех случаях, когда за преступление не может быть назначено более 5 лет лишения свободы, наказание определяется в виде судебного штрафа. Не предполагают ли авторы законопроекта уместным предложить для ранее не судимых лиц, обвиняемых в совершении преступлений средней тяжести, вообще не применять меру пресечения, связанную с лишением свободы, или применять ее в качестве сугубого исключения – с учетом указанных изменений в УК РФ? Ведь что получается? Впервые привлеченный к уголовной ответственности обвиняемый в совершении преступления средней степени тяжести просидит в СИЗО целый год (и в течение судебного следствия еще год), а наказание ему будет назначено в виде судебного штрафа. Это нормально?
Вернемся к предложенным максимальным срокам содержания под стражей. Актуально это, наверное, для преступлений, за которые может быть назначено наказание свыше 5 лет лишения свободы (обычно – где-то до 10). Где вы видели уголовные дела о тяжких или даже особо тяжких преступлениях, по которым при наличии обвиняемого срок предварительного следствия (но не судебного разбирательства) достиг бы 10 лет? Поэтому и приходится констатировать: либо данная норма неактуальна, либо в нашей судопроизводственной практике (а МВД это виднее) стали встречаться ситуации, когда обвиняемые в совершении преступлений небольшой и средней тяжести «сидят за следствием» более 5 лет. Но лично я с подобными ситуациями не сталкивался. Правда, недавно коллега рассказывал случай, когда суд заключил обвиняемую под стражу по делу, по которому уже истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности, – но это уже какой-то совершенно абсурдный пример.
Нельзя ставить барьеры для всех ситуаций
Полагаю, что в УПК РФ нельзя поставить барьеры для всех нерациональных с точки зрения здравого смысла судопроизводственных ситуаций. Речь должна идти все же о типовой практике, и в ней в отношении ст. 108–109 УПК РФ есть реальные проблемы, но законопроект ничего не предлагает для их разрешения (урегулирования). О том, что можно было бы ввести ограничения для дел по обвинению лиц, впервые привлекаемых к уголовной ответственности за совершение преступлений средней тяжести, я уже сказал. Это, кстати, как раз зона ответственности МВД – большинство таких дел находится в производстве следователей полиции. Вот пусть МВД и ответит на вопрос о том, надо ли запретить применение к таким лицам меры содержания под стражей либо ограничить ее применение или нет.
Эту цифру в законе следует прописать четко
Другая ситуация, уже много лет явно требующая урегулирования, несмотря на наличие ряда решений по ней Конституционного Суда РФ. По отдельным, тоже редким, уголовным делам обвиняемые (до начала судебного разбирательства, то есть до выполнения требований ст. 273 УПК РФ, подсудимых, как известно, нет) содержатся под стражей в порядке ст. 109 УПК РФ годами по причине того, что дело возвращается судом прокурору, прокурором – на доследование, и так много раз. Решения о возврате дела прокурору и о возврате на дополнительное расследование принимаются властями, и, следовательно, причиной длительности содержания под стражей являются исключительно нерачительные действия властей, а по сути, именно следствия. Судя по рассматриваемому законопроекту, для восполнения нерачительных действий следствия содержать обвиняемого под стражей месяцами можно. Кроме того, вполне реально продлить срок такого содержания для того, чтобы прокурор (заметьте – опять же представитель власти) ознакомился с материалами поступившего к нему дела. В стадии предварительного слушания (подготовительной судебной стадии) тоже можно продлевать этот срок – уже на сколь угодно, хотя длительность такой стадии всегда связана с нерачительной работой предварительного следствия или прокурора – иначе непонятно, что в ней так долго суд изучает. Полагаю, что давно пора внести в законодательство норму о том, сколько все-таки в итоге (то есть предельно) может содержаться под стражей обвиняемый до начала разбирательства его уголовного дела судом по существу? Эту цифру в законе следует прописать четко. И власти в лице МВД, СКР, Верховного Суда РФ давно могли бы это сделать на основе проводимого ими анализа судопроизводственной практики – по примеру указания в ст. 109 УПК РФ предельных сроков содержания под стражей.
Но вместо этого МВД нам предлагает закрепить в законе, что нельзя содержать под стражей больше, чем теоретически можно «отсидеть» за инкриминируемое преступление… А мне кажется, что это и без изменений в закон должно быть для всех очевидно.
Диагноз поставлен
На мой взгляд, фабула законопроекта служит диагнозом для действующей системы применения мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве: видимо, его разработчики согласны, что ходатайства следователей по вопросам содержания обвиняемых под стражей и принимаемые по ним судебные решения в основной своей массе перестали быть надлежаще обоснованными.
Так, существо законодательной инициативы сводится к закреплению непосредственно в ст. 109 УПК РФ широко известных в процессуальных кругах конституционно-правовых (то есть уже имеющих силу закона) толкований допустимости продления срока содержания под стражей при ознакомлении стороны защиты с материалами законченного расследованием уголовного дела. Если коротко, суть этих толкований (с 1996–1998 гг.) состоит в том, что нельзя продлевать срок содержания обвиняемого под стражей для реализации им права на защиту путем ознакомления с материалами уголовного дела, а надо применять основания, указанные в ст. 97 УПК РФ. Авторы законопроекта предлагают также включить в ст. 109 УПК РФ прямой запрет на продление более чем на 3 месяца.
Практически введение этого запрета, может быть, и актуально, так как по объемным, многоэпизодным и групповым делам суды иной раз удовлетворяют соответствующие ходатайства следствия и пролонгируют срок содержания под стражей сразу на несколько (более 2 или 3) месяцев. Но в общем массиве дел такие ситуации представлены все же как исключения: по обычным уголовным это случается редко – напротив, зачастую суды лишь частично удовлетворяют ходатайства следователей о 3 месяцах продления и продлевают только на 2.
Однако мы уже говорили, что процедура, установленная ст. 109 УПК РФ, ввиду своей формализованности в судебной практике не вызывает интереса у обвиняемых: для них она сводится к тому, чтобы лишний раз отправиться в тяжелых условиях конвоирования в суд, а для рачительных обвиняемых – еще и подать жалобу на нарушения порядка этапирования в ЕСПЧ, тем более что они, как правило, сущеcтвуют. А по сути вопросов, включенных в ст. 109 УПК РФ, такие поездки зачастую неэффективны для интересов стороны защиты.
Ориентация на нелепые примеры?
Предложение авторов законопроекта прописать в ст. 109 УПК РФ прямой запрет содержать обвиняемого под стражей свыше максимального срока лишения свободы, который может быть ему назначен приговором суда, ориентирует нас на какие-то уже совсем нелепые примеры судебной практики применения этой статьи.
Так, известно, что мера ст. 108–109 УПК РФ применяется в делах о преступлениях хотя бы средней степени тяжести, то есть в тех, за которые максимальный срок наказания не превышает 5 лет лишения свободы. В прошлом году в УК РФ по инициативе Верховного Суда РФ для таких преступлений вообще ввели новую норму о судебных штрафах. После этого появились разъяснения о ее применении. Лицам, впервые осужденным за преступления средней тяжести, Верховный Суд РФ предлагает назначать только штраф и не считать это судимостью. Это означает, что в тех случаях, когда за преступление не может быть назначено более 5 лет лишения свободы, наказание определяется в виде судебного штрафа. Не предполагают ли авторы законопроекта уместным предложить для ранее не судимых лиц, обвиняемых в совершении преступлений средней тяжести, вообще не применять меру пресечения, связанную с лишением свободы, или применять ее в качестве сугубого исключения – с учетом указанных изменений в УК РФ? Ведь что получается? Впервые привлеченный к уголовной ответственности обвиняемый в совершении преступления средней степени тяжести просидит в СИЗО целый год (и в течение судебного следствия еще год), а наказание ему будет назначено в виде судебного штрафа. Это нормально?
Вернемся к предложенным максимальным срокам содержания под стражей. Актуально это, наверное, для преступлений, за которые может быть назначено наказание свыше 5 лет лишения свободы (обычно – где-то до 10). Где вы видели уголовные дела о тяжких или даже особо тяжких преступлениях, по которым при наличии обвиняемого срок предварительного следствия (но не судебного разбирательства) достиг бы 10 лет? Поэтому и приходится констатировать: либо данная норма неактуальна, либо в нашей судопроизводственной практике (а МВД это виднее) стали встречаться ситуации, когда обвиняемые в совершении преступлений небольшой и средней тяжести «сидят за следствием» более 5 лет. Но лично я с подобными ситуациями не сталкивался. Правда, недавно коллега рассказывал случай, когда суд заключил обвиняемую под стражу по делу, по которому уже истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности, – но это уже какой-то совершенно абсурдный пример.
Нельзя ставить барьеры для всех ситуаций
Полагаю, что в УПК РФ нельзя поставить барьеры для всех нерациональных с точки зрения здравого смысла судопроизводственных ситуаций. Речь должна идти все же о типовой практике, и в ней в отношении ст. 108–109 УПК РФ есть реальные проблемы, но законопроект ничего не предлагает для их разрешения (урегулирования). О том, что можно было бы ввести ограничения для дел по обвинению лиц, впервые привлекаемых к уголовной ответственности за совершение преступлений средней тяжести, я уже сказал. Это, кстати, как раз зона ответственности МВД – большинство таких дел находится в производстве следователей полиции. Вот пусть МВД и ответит на вопрос о том, надо ли запретить применение к таким лицам меры содержания под стражей либо ограничить ее применение или нет.
Эту цифру в законе следует прописать четко
Другая ситуация, уже много лет явно требующая урегулирования, несмотря на наличие ряда решений по ней Конституционного Суда РФ. По отдельным, тоже редким, уголовным делам обвиняемые (до начала судебного разбирательства, то есть до выполнения требований ст. 273 УПК РФ, подсудимых, как известно, нет) содержатся под стражей в порядке ст. 109 УПК РФ годами по причине того, что дело возвращается судом прокурору, прокурором – на доследование, и так много раз. Решения о возврате дела прокурору и о возврате на дополнительное расследование принимаются властями, и, следовательно, причиной длительности содержания под стражей являются исключительно нерачительные действия властей, а по сути, именно следствия. Судя по рассматриваемому законопроекту, для восполнения нерачительных действий следствия содержать обвиняемого под стражей месяцами можно. Кроме того, вполне реально продлить срок такого содержания для того, чтобы прокурор (заметьте – опять же представитель власти) ознакомился с материалами поступившего к нему дела. В стадии предварительного слушания (подготовительной судебной стадии) тоже можно продлевать этот срок – уже на сколь угодно, хотя длительность такой стадии всегда связана с нерачительной работой предварительного следствия или прокурора – иначе непонятно, что в ней так долго суд изучает. Полагаю, что давно пора внести в законодательство норму о том, сколько все-таки в итоге (то есть предельно) может содержаться под стражей обвиняемый до начала разбирательства его уголовного дела судом по существу? Эту цифру в законе следует прописать четко. И власти в лице МВД, СКР, Верховного Суда РФ давно могли бы это сделать на основе проводимого ими анализа судопроизводственной практики – по примеру указания в ст. 109 УПК РФ предельных сроков содержания под стражей.
Но вместо этого МВД нам предлагает закрепить в законе, что нельзя содержать под стражей больше, чем теоретически можно «отсидеть» за инкриминируемое преступление… А мне кажется, что это и без изменений в закон должно быть для всех очевидно.
