Верховный Суд РФ опубликовал Определение от 11 августа 2020 г. № 5-КГ20-44, в котором указал, что любое встречное предоставление со стороны одаряемого или другого лица ведет к признанию договора дарения недействительным.
Предмет доказывания в делах данной категории крайне сложен, хотя, казалось бы, формулировка соответствующих законодательных норм довольно ясна. В названном определении, мотивируя свои выводы о грубых нарушениях норм процессуального права при оценке доказательств нижестоящими судами, Верховный Суд выразил позицию: «При разрешении настоящего спора суд указал на отсутствие доказательств, подтверждающих возмездный характер спорной сделки, между тем в обжалуемых судебных постановлениях не содержатся доводы, по которым суд отверг показания свидетелей Б., П., Б., подтвердивших объяснения Малышевой Н.А. о том, что она получила от Гусевой Л.П. денежные средства за продажу 1/4 доли в праве собственности на спорное жилое помещение».
Отсутствие доминирующей положительной судебной практики по делам рассматриваемой категории вызывает у адвокатов немало сомнений – например, о том, какие доказательства будут наверняка приняты судом, – поскольку письменным доказательствам суды отдают безусловный приоритет (например, перед свидетельскими показаниями, как в обсуждаемом случае).
При этом практически во всех ситуациях только свидетельскими показаниями возможно доказать, например, фактическую передачу денежных средств, их количество, состав участников сделок, обстоятельства, послужившие основанием для совершения притворной сделки, и т.д. И если свидетель не уличен судом в заведомой заинтересованности в исходе дела либо в даче заведомо ложных показаний, его показания не противоречат остальной совокупности письменных доказательств, суд обязан оценивать свидетельские показания в соответствии с требованиями ст. 67 ГПК РФ, принимая во внимание, что в силу ст. 69 ГПК такие показания являются доказательствами по делу наравне с иными представленными сторонами, с учетом того что ст. 69 ГПК включена в главу 6 «Доказательства и доказывание».
Анализ изложенной в определении позиции Верховного Суда позволяет надеяться, что «застой», наблюдающийся в практике нижестоящих судов при оценке доказательств в строгом соответствии с требованиями закона в их совокупности – особенно свидетельских показаний, – сдвинется наконец с «мертвой точки». Высшая инстанция не только разъяснила, как необходимо применять нормы материального права в делах данной категории, но и жестко указала нижестоящим судам на многочисленные нарушения норм процессуального права при оценке доказательств, представленных сторонами, что не может не радовать адвокатское сообщество, поскольку свидетельские показания добыть бывает так же сложно, как и письменные.
Кроме того, вывод ВС о правильном толковании и применении нижестоящими судами норм материального права (в частности: «Любое встречное предоставление со стороны одаряемого делает договор дарения недействительным. Чтобы предоставление считалось встречным, оно необязательно должно быть предусмотрено тем же договором, что и первоначальный дар, может быть предметом отдельной сделки, в том числе и с другим лицом. В данном случае должна существовать причинная обусловленность дарения встречным предоставлением со стороны одаряемого, при наличии которого будет действовать правило о притворной сделке») послужит адвокатам ключевым тезисом, которым необходимо вооружиться, выстраивая свою аргументацию в аналогичных случаях.
Хотя толкование и применение ст. 170 ГК РФ не вызывает особых сложностей у адвокатского сообщества, нельзя не отметить, что Верховный Суд усмотрел все же у нижестоящих судов трудность при ее применении во взаимосвязи с п. 1 ст. 572 ГК РФ, позволив таким образом адвокатам более уверенно защищать нарушенные права доверителей в аналогичных спорах.
Не могу, однако, обойти стороной обстоятельства обсуждаемого дела, из которых следует, что 29 ноября 2013 г. Людмила Гусева (одна из ответчиков) телеграммой направила Надежде Малышевой (истцу) требование о возвращении до 2 декабря 2013 г. денежных средств в размере свыше 1,2 млн руб., в том числе 700 тыс. руб. и 570 тыс. руб., как уплаченных ошибочно.
Вступившим в силу решением суда от 16 апреля 2014 г. указанная сумма была взыскана с Малышевой в пользу Гусевой как неосновательное обогащение.
Неясно, почему данные судебные акты не были проанализированы Верховным Судом на предмет выявления обстоятельств, имеющих преюдициальное значение при разрешении спора, а также выводов судов об отсутствии фактически состоявшейся сделки и по каким основаниям с истца было взыскано неосновательное обогащение, поскольку, на мой взгляд, эти обстоятельства, не подлежащие доказыванию и оспариванию, могут иметь в данном случае решающее для истца значение.
Полагаю, именно сложность, возникшая у судов при определении обстоятельств, имеющих юридическое значение для дела, ошибка при применении ими норм процессуального права, обязывающих оценивать все имеющиеся в деле доказательства, а также неправильное определение обстоятельств, подлежащих доказыванию, привели стороны спора в высшую судебную инстанцию. При этом по данной категории дел закон содержит четкие инструкции, которым нижестоящие суды не последовали, что и стало причиной ошибки при применении п. 1 ст. 572 во взаимосвязи со ст. 170 ГК РФ. Теперь, когда Верховный Суд устранил основные ошибки нижестоящих судов, граждане могут рассчитывать на более эффективную судебную защиту при рассмотрении дел о применении последствий недействительности притворных сделок.
