Молчание бывает разным –
Красноречивым или нет,
Быть может темным и опасным
Или скрывать душевный свет...
Красноречивым или нет,
Быть может темным и опасным
Или скрывать душевный свет...
Привести наглядный пример из практики по данной теме довольно сложно, так как ссылка в показаниях на ст. 51 Конституции РФ прямых последствий за собой не влечет, однако порой ее бывает достаточно, чтобы «закрепить» обвинение и постановить обвинительный приговор.
Статья 51 Конституции РФ гласит:
«1. Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом.
2. Федеральным законом могут устанавливаться иные случаи освобождения от обязанности давать свидетельские показания».
Наверное, каждый, столкнувшись хотя бы раз в жизни с законом в рамках уголовного или, например, административного судопроизводства, слышал о ст. 51 Конституции РФ. Отвечая на вопрос о том, в чем же заключается ее смысл, большинство, скорее всего, скажет, что статья дает ему право не отвечать на вопросы представителей правоохранительных органов (инспектора ГИБДД, следователя, дознавателя, судьи и т.д.), ничего не сообщать им.
Очевидно, что познания в этой части у общества в целом весьма поверхностны, многие ассоциируют смысл ст. 51 Конституции РФ с дежурной фразой полицейских из западных боевиков, которую те произносят при задержании подозреваемого, разъясняя его права: «У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде!» Это один из пунктов так называемого правила Миранды: юридическое требование по законодательству США, согласно которому любая информация, полученная от задержанного в ходе допроса до того, как ему были зачитаны его права, является недопустимым доказательством. Иными словами, подавляющее большинство людей заблуждается в сути конституционного «права на молчание» и, реализуя его, в некоторых случаях действует себе во вред.
Полагаю, необходимо разобраться в том, какой именно смысл несет в себе ст. 51 Конституции РФ, реализацию каких прав она гарантирует и какова цель этих гарантий.
Обратившись к истории возникновения этого «неотъемлемого права каждого», проанализировав его доктринальное толкование, в том числе и на соответствие международным стандартам по правам человека, я пришел к следующему.
Regina probationum – признание – царица доказательств (перевод с лат.). Эта фраза бытовала еще в Древнем Риме: так римляне нарекли признание вины самим подсудимым, в связи с которым терял смысл поиск иных доказательств, отпадала необходимость в поиске улик и дальнейшем расследовании дела в целом, то есть вина раскаявшегося в этом случае считалась доказанной.
В Своде законов Российской империи собственное признание тоже считалось «лучшим доказательством всего света», и, несмотря на то что для его получения закон запрещал допросы с любого рода истязаниями и пытками, подобные случаи, как известно, имели место быть. А в конце 1920-х – начале 1950-х гг., во времена репрессий, в нашей стране была вновь возрождена древнеримская концепция, когда самооговор зачастую добивался пытками, шантажом и обманом, особенно по политическим преступлениям.
Сегодня преступлением «против правосудия» является любое принуждение к даче показаний путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий (ст. 302 УК РФ), а ст. 51 Конституции РФ в первую очередь является гарантией недопустимости такого рода принуждения к свидетельству против самого себя или своих близких. Иными словами, всякое признание вины должно быть добровольным, ведь целью гарантии, предоставляемой ст. 51 Конституции РФ, является недопустимость любой формы принуждения к свидетельству против самого себя, супруга или своих близких. Органы расследования и суд не вправе требовать или какими-либо методами добиваться не только признания вины, но и показаний, обвиняющих супруга и близких родственников даже при наличии фактов, при которых входящие в этот круг лица могли быть признаны соучастниками в преступлении.
«Право на молчание» является общепризнанной международной нормой, полностью согласующейся с Международным пактом о гражданских и политических правах. Хотя Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод прямо не содержит такого положения, однако Европейский суд по правам человека исходит из того, что эти положения лежат в основе понятия справедливой судебной процедуры (ст. 6 Европейской конвенции).
При этом ст. 51 Конституции РФ не исключает право на дачу признательных и изобличающих кого-либо показаний, «никто не обязан», но каждый имеет право свидетельствовать. При соблюдении остальных требований закона добровольно данные показания являются допустимым доказательством.
Наиболее ярким примером реализации рассматриваемой статьи будет применение ее норм в рамках уголовного судопроизводства. На практике обращает на себя внимание то обстоятельство, что следователь, дознаватель или судья почти всегда охотно принимают отказ от дачи показаний подозреваемого / обвиняемого, основанный именно на положении ст. 51 Конституции РФ, и, если даже этот отказ не будет устно подкреплен ссылкой на вышеназванную норму, формулировка «хочу воспользоваться правом, предусмотренным ст. 51 Конституции РФ», скорее всего, найдет свое отражение в протоколе допроса или судебного заседания без подсказки допрашиваемого. И это несмотря на то, что законное право подозреваемого и обвиняемого не давать показания четко предусматривается законодателем в п. 2 ч. 4 ст. 46 и п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, согласно которым указанные лица вправе отказаться от дачи объяснений и показаний.
В реальности, в случае отказа лица от дачи показаний, представителями правоохранительных органов соответствующие пункты ст. 46, 47 УПК РФ, как правило, подробно не разъясняются и сам отказ, мотивированный ссылками на эти нормы, большая редкость, тогда как указание в протоколе на ст. 51 Конституции РФ при отказе от дачи показаний является обычной практикой.
Анализ судебной практики, приговоров в отношении лиц, отказавшихся от дачи показаний, в том числе и в суде, позволяет в очередной раз прийти к выводу о том, что положения и права, предусмотренные п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, полностью игнорируются.
Казалось бы, это схожие по смыслу нормы, но они имеют разное юридическое значение и реализуют разные правовые гарантии в уголовном судопроизводстве.
«...свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников...» – по смыслу законодателя содержание ч. 1 ст. 51 Конституции РФ предполагает, что речь идет об отказе от дачи показаний лица в части признания им своей вины в совершении инкриминируемого ему преступления либо об отказе от дачи показаний против супруга или близких родственников по факту совершенного ими преступления, в зависимости от обстоятельств. Лицо не обязано свидетельствовать в тех случаях, когда это может изобличить (!) лично его, супруга или близких родственников. Из текста ясно, что обсуждаемая норма не освобождает от дачи любых показаний, нет в ней указания на то, что лицо имеет право ничего не говорить, речь идет лишь о праве не сообщать о противоправных действиях.
Проще говоря, отказываясь от дачи показаний в соответствии со ст. 51 Конституции РФ, подозреваемый / обвиняемый своими действиями поясняет примерно следующее: «Я совершил те или иные противоправные действия (преступление), но говорить об этом не хочу, так как имею полное право не рассказывать о том, что совершил» (не просто отказываюсь что-либо сообщать и пояснять, а именно не свидетельствовать против себя, то есть не изобличать!) или «Мой супруг (супруга, близкие родственники) совершил преступление, о котором идет речь, но рассказывать об этом и тем самым изобличать его я не хочу, имею на это законное право, предусмотренное ст. 51 Конституции РФ».
Смысл же, вложенный законодателем в п. 2 ч. 4 ст. 46 и п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, заключается в праве (а не обязанности) отказаться от дачи любых показаний. Ведь одним из принципов уголовного судопроизводства является презумпция невиновности, согласно которой подозреваемый / обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания лежит на стороне обвинения. (ч. 2 ст. 14 УПК РФ). С этим правом связан и запрет на повторный допрос обвиняемого без его согласия при отказе от дачи показаний на первом допросе по тому же обвинению (ч. 4 ст. 173 УПК РФ).
То есть если вы считаете себя непричастным к совершению преступления, в котором вас подозревают или обвиняют, если не хотите давать пояснения только потому, что вы не в состоянии быстро сориентироваться в сложной ситуации, для вас все происходящее ново, а рядом нет выбранного вами или вашими близкими защитника и без его консультации вы просто-напросто боитесь навредить себе неверно оброненным словом, то необходимо ссылаться именно на право не давать объяснения и показания по поводу имеющегося в отношении вас подозрения / обвинения, а именно п. 2 ч. 4 ст. 46 и п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ соответственно.
Право гражданина не свидетельствовать против себя, своего супруга и близких родственников, предусмотренное ст. 51 Конституции РФ, безусловно, является его законной гарантией, неотъемлемой привилегией против самообвинения, и зачастую воспользоваться этим правом, настоять на его реализации весьма и весьма целесообразно. Однако с учетом сложившейся практики ссылка на ст. 51 Конституции РФ трактуется правоприменителем как косвенное признание вины. Для того чтобы позиция допрашиваемого могла быть истолкована именно так, как он предполагал ее донести, крайне важно понимать, к каким последствиям приведет молчание в каждой конкретной ситуации в зависимости от того, какими нормами руководствовалось лицо при отказе от дачи показаний. Ведь не секрет, что от результатов показаний могут зависеть дальнейшее процессуальное положение, тактика защиты, ход следствия по делу, ну и как итог – чья-то судьба.
Статья 51 Конституции РФ гласит:
«1. Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом.
2. Федеральным законом могут устанавливаться иные случаи освобождения от обязанности давать свидетельские показания».
Наверное, каждый, столкнувшись хотя бы раз в жизни с законом в рамках уголовного или, например, административного судопроизводства, слышал о ст. 51 Конституции РФ. Отвечая на вопрос о том, в чем же заключается ее смысл, большинство, скорее всего, скажет, что статья дает ему право не отвечать на вопросы представителей правоохранительных органов (инспектора ГИБДД, следователя, дознавателя, судьи и т.д.), ничего не сообщать им.
Очевидно, что познания в этой части у общества в целом весьма поверхностны, многие ассоциируют смысл ст. 51 Конституции РФ с дежурной фразой полицейских из западных боевиков, которую те произносят при задержании подозреваемого, разъясняя его права: «У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде!» Это один из пунктов так называемого правила Миранды: юридическое требование по законодательству США, согласно которому любая информация, полученная от задержанного в ходе допроса до того, как ему были зачитаны его права, является недопустимым доказательством. Иными словами, подавляющее большинство людей заблуждается в сути конституционного «права на молчание» и, реализуя его, в некоторых случаях действует себе во вред.
Полагаю, необходимо разобраться в том, какой именно смысл несет в себе ст. 51 Конституции РФ, реализацию каких прав она гарантирует и какова цель этих гарантий.
Обратившись к истории возникновения этого «неотъемлемого права каждого», проанализировав его доктринальное толкование, в том числе и на соответствие международным стандартам по правам человека, я пришел к следующему.
Regina probationum – признание – царица доказательств (перевод с лат.). Эта фраза бытовала еще в Древнем Риме: так римляне нарекли признание вины самим подсудимым, в связи с которым терял смысл поиск иных доказательств, отпадала необходимость в поиске улик и дальнейшем расследовании дела в целом, то есть вина раскаявшегося в этом случае считалась доказанной.
В Своде законов Российской империи собственное признание тоже считалось «лучшим доказательством всего света», и, несмотря на то что для его получения закон запрещал допросы с любого рода истязаниями и пытками, подобные случаи, как известно, имели место быть. А в конце 1920-х – начале 1950-х гг., во времена репрессий, в нашей стране была вновь возрождена древнеримская концепция, когда самооговор зачастую добивался пытками, шантажом и обманом, особенно по политическим преступлениям.
Сегодня преступлением «против правосудия» является любое принуждение к даче показаний путем применения угроз, шантажа или иных незаконных действий (ст. 302 УК РФ), а ст. 51 Конституции РФ в первую очередь является гарантией недопустимости такого рода принуждения к свидетельству против самого себя или своих близких. Иными словами, всякое признание вины должно быть добровольным, ведь целью гарантии, предоставляемой ст. 51 Конституции РФ, является недопустимость любой формы принуждения к свидетельству против самого себя, супруга или своих близких. Органы расследования и суд не вправе требовать или какими-либо методами добиваться не только признания вины, но и показаний, обвиняющих супруга и близких родственников даже при наличии фактов, при которых входящие в этот круг лица могли быть признаны соучастниками в преступлении.
«Право на молчание» является общепризнанной международной нормой, полностью согласующейся с Международным пактом о гражданских и политических правах. Хотя Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод прямо не содержит такого положения, однако Европейский суд по правам человека исходит из того, что эти положения лежат в основе понятия справедливой судебной процедуры (ст. 6 Европейской конвенции).
При этом ст. 51 Конституции РФ не исключает право на дачу признательных и изобличающих кого-либо показаний, «никто не обязан», но каждый имеет право свидетельствовать. При соблюдении остальных требований закона добровольно данные показания являются допустимым доказательством.
Наиболее ярким примером реализации рассматриваемой статьи будет применение ее норм в рамках уголовного судопроизводства. На практике обращает на себя внимание то обстоятельство, что следователь, дознаватель или судья почти всегда охотно принимают отказ от дачи показаний подозреваемого / обвиняемого, основанный именно на положении ст. 51 Конституции РФ, и, если даже этот отказ не будет устно подкреплен ссылкой на вышеназванную норму, формулировка «хочу воспользоваться правом, предусмотренным ст. 51 Конституции РФ», скорее всего, найдет свое отражение в протоколе допроса или судебного заседания без подсказки допрашиваемого. И это несмотря на то, что законное право подозреваемого и обвиняемого не давать показания четко предусматривается законодателем в п. 2 ч. 4 ст. 46 и п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, согласно которым указанные лица вправе отказаться от дачи объяснений и показаний.
В реальности, в случае отказа лица от дачи показаний, представителями правоохранительных органов соответствующие пункты ст. 46, 47 УПК РФ, как правило, подробно не разъясняются и сам отказ, мотивированный ссылками на эти нормы, большая редкость, тогда как указание в протоколе на ст. 51 Конституции РФ при отказе от дачи показаний является обычной практикой.
Анализ судебной практики, приговоров в отношении лиц, отказавшихся от дачи показаний, в том числе и в суде, позволяет в очередной раз прийти к выводу о том, что положения и права, предусмотренные п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, полностью игнорируются.
Казалось бы, это схожие по смыслу нормы, но они имеют разное юридическое значение и реализуют разные правовые гарантии в уголовном судопроизводстве.
«...свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников...» – по смыслу законодателя содержание ч. 1 ст. 51 Конституции РФ предполагает, что речь идет об отказе от дачи показаний лица в части признания им своей вины в совершении инкриминируемого ему преступления либо об отказе от дачи показаний против супруга или близких родственников по факту совершенного ими преступления, в зависимости от обстоятельств. Лицо не обязано свидетельствовать в тех случаях, когда это может изобличить (!) лично его, супруга или близких родственников. Из текста ясно, что обсуждаемая норма не освобождает от дачи любых показаний, нет в ней указания на то, что лицо имеет право ничего не говорить, речь идет лишь о праве не сообщать о противоправных действиях.
Проще говоря, отказываясь от дачи показаний в соответствии со ст. 51 Конституции РФ, подозреваемый / обвиняемый своими действиями поясняет примерно следующее: «Я совершил те или иные противоправные действия (преступление), но говорить об этом не хочу, так как имею полное право не рассказывать о том, что совершил» (не просто отказываюсь что-либо сообщать и пояснять, а именно не свидетельствовать против себя, то есть не изобличать!) или «Мой супруг (супруга, близкие родственники) совершил преступление, о котором идет речь, но рассказывать об этом и тем самым изобличать его я не хочу, имею на это законное право, предусмотренное ст. 51 Конституции РФ».
Смысл же, вложенный законодателем в п. 2 ч. 4 ст. 46 и п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, заключается в праве (а не обязанности) отказаться от дачи любых показаний. Ведь одним из принципов уголовного судопроизводства является презумпция невиновности, согласно которой подозреваемый / обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания лежит на стороне обвинения. (ч. 2 ст. 14 УПК РФ). С этим правом связан и запрет на повторный допрос обвиняемого без его согласия при отказе от дачи показаний на первом допросе по тому же обвинению (ч. 4 ст. 173 УПК РФ).
То есть если вы считаете себя непричастным к совершению преступления, в котором вас подозревают или обвиняют, если не хотите давать пояснения только потому, что вы не в состоянии быстро сориентироваться в сложной ситуации, для вас все происходящее ново, а рядом нет выбранного вами или вашими близкими защитника и без его консультации вы просто-напросто боитесь навредить себе неверно оброненным словом, то необходимо ссылаться именно на право не давать объяснения и показания по поводу имеющегося в отношении вас подозрения / обвинения, а именно п. 2 ч. 4 ст. 46 и п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ соответственно.
Право гражданина не свидетельствовать против себя, своего супруга и близких родственников, предусмотренное ст. 51 Конституции РФ, безусловно, является его законной гарантией, неотъемлемой привилегией против самообвинения, и зачастую воспользоваться этим правом, настоять на его реализации весьма и весьма целесообразно. Однако с учетом сложившейся практики ссылка на ст. 51 Конституции РФ трактуется правоприменителем как косвенное признание вины. Для того чтобы позиция допрашиваемого могла быть истолкована именно так, как он предполагал ее донести, крайне важно понимать, к каким последствиям приведет молчание в каждой конкретной ситуации в зависимости от того, какими нормами руководствовалось лицо при отказе от дачи показаний. Ведь не секрет, что от результатов показаний могут зависеть дальнейшее процессуальное положение, тактика защиты, ход следствия по делу, ну и как итог – чья-то судьба.
