Законодательство не содержит четкого определения понятия «расследование уголовного дела», в связи с чем существует несколько подходов к тому, какие именно мероприятия специально уполномоченных госорганов по получению сведений о действиях (бездействии) лица, которые могут иметь признаки преступления, способствовать установлению события и состава преступления, изобличению виновных в его совершении лиц, принятию мер по возмещению причиненного преступлением ущерба, выявлению причин и условий, способствовавших совершению преступления, стоит включать в это определение.
Мы придерживаемся мнения о том, что расследование преступлений включает две стадии – предварительное расследование на стадии досудебного производства (разд. VIII УПК РФ) и судебное следствие (гл. 37 УПК РФ).
Место производства предварительного расследования (так называемая территориальная подследственность дела) определяется по правилам ст. 152 УПК РФ, согласно которым расследование производится по месту совершения преступления. Для длящихся преступлений территориальная подследственность определяется по месту окончания преступления.
Территориальная подсудность уголовного дела по общему правилу также определяется местом совершения либо окончания преступления (ст. 32 УПК РФ).
Однако несмотря на кажущуюся простоту «общего правила», на практике участники уголовного процесса часто сталкиваются с серьезными затруднениями при установлении территориальной подследственности и подсудности уголовных дел.
Место окончания преступления изменить нельзя, а вот неверно определить…
Как отмечалось, по общему правилу подсудность и подследственность определяются местом совершения (либо окончания) преступления. Более того, указание на место совершения преступления является обязательным элементом как обвинительного заключения (ст. 220 УПК РФ), так и обвинительного приговора (ст. 307 УПК РФ), которые опосредуют окончание двух стадий расследования преступлений.
При этом место окончания преступления определяется на момент окончания преступления – эти юридические факты неразрывно связаны. Однако в рамках расследования преступлений экономического характера установить и момент, и место окончания преступления, и, как следствие, территориальную подсудность бывает крайне сложно.
Рассмотрим несколько примеров. В «классическом» варианте мошенничество признается оконченным с момента, когда виновный (или иное лицо) получил реальную возможность пользоваться или распоряжаться похищенным имуществом. Ситуация резко осложняется, когда предметом мошенничества становятся безналичные денежные средства.
Долгое время в судебной практике встречались два подхода к определению момента окончания такого вида мошенничества: момент списания денежных средств со счета потерпевшего либо момент зачисления денежных средств на счет лица, совершившего преступление. Соответственно, подходов к определению места окончания мошенничества также было два: адрес подразделения банка, в котором открыт расчетный счет потерпевшего, либо адрес того подразделения банка, в котором открыт счет подозреваемого (обвиняемого).
Превалировал второй подход, поскольку именно с момента зачисления похищенных денежных средств на счет подозреваемого (обвиняемого) он получает возможность распоряжаться ими, что соответствует общему правилу, а также п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате».
Однако было принято новое Постановление Пленума ВС от 30 ноября 2017 г. № 48, в п. 5 которого момент окончания мошенничества с безналичными денежными средствами был определен моментом изъятия денежных средств со счета их владельца, а вопрос о месте совершения преступления оставлен без ответа. И лишь четыре года спустя, с принятием Постановления Пленума ВС от 29 июня 2021 г. № 22 Верховный Суд окончательно разрешил вопрос, указав, что «местом окончания мошенничества, состоящего в хищении безналичных денежных средств, является место нахождения подразделения банка или иной организации, в котором владельцем денежных средств был открыт банковский счет или велся учет электронных денежных средств без открытия счета».
Данный подход был воспринят и по иным категориям экономических преступлений. К примеру, в рамках дела № 10-13315/2020, рассматривавшегося в Измайловском районном суде г. Москвы, судьи пришли к следующим выводам: поскольку преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 201 УК РФ, является оконченным в момент причинения вреда, а вред причинен путем перечисления денежных средств со счета потерпевшего в г. Краснодаре, то местом совершения преступления является г. Краснодар и дело подлежит передаче по территориальной подсудности в Октябрьский районный суд г. Краснодара (апелляционное постановление Московского городского суда от 21 июля 2020 г. по делу № 10-13315/2020).
Сложности возникают также при определении территориальной подсудности экономических преступлений, связанных с фальсификацией документов и официальных реестров (в частности, ст. 170.1, 172.1, 172.3 и 185.5 УК РФ).
Так, в рамках дела по ст. 172.1 УК РФ территориальная подсудность первоначально была определена по месту нахождения отделения Банка России, в который была предоставлена сфальсифицированная отчетность. Однако впоследствии по ходатайству обвиняемой дело было передано в районный суд по месту нахождения офиса, в котором обвиняемая вносила недостоверные сведения в отчетность банка.
Этот подход не вызвал бы вопросов, если бы не мотивировочная часть судебного акта, в которой прямо указано, что «моментом окончания может быть и собственно внесение соответствующих сведений в названные документы (когда это совершено уполномоченным на то в организации лицом), и подтверждение достоверности таких сведений, а равно их предоставление в Банк России, публикация или раскрытие таких сведений, когда эти действия виновным в документы не вносились, однако оно осознает наличие таких сведений в документах».
То есть суд признал, что моментом окончания преступления может быть как момент внесения недостоверных сведений в документацию (в этом случае местом совершения преступления в рассматриваемом деле действительно является офис организации), так и предоставление документов в Банк России (в таком случае первоначально территориальная подсудность была определена верно – по месту подразделения Банка России).
Однако суд не привел критериев, в соответствии с которыми необходимо определять момент (и, следовательно, место) совершения преступления, а ограничился фразой: «то обстоятельство, что <…> фальсифицированные сведения предоставлялись обвиняемой в отделение по Республике Крым Южного главного управления Центрального банка Российской Федерации, <…> в данном конкретном случае не влияет на определение места совершения преступления» (Апелляционное постановление ВС Республики Крым от 6 июня 2019 г. № 22-1554/2019).
Изменение территориальной подсудности в «особых» случаях
Основания для изменения территориальной подследственности и подсудности уголовных дел можно условно разделить на две группы: «строгие» (критерии для которых довольно точно определены в законе) и «оценочные» (применение которых обусловлено усмотрением уполномоченного органа).
Под «строгие» основания подпадают ситуации, в которых удовлетворено заявление стороны об отводе всего состава суда (п. 1 ч. 1 ст. 35 УПК РФ), если все судьи этого суда ранее участвовали в производстве по данному делу (подп. «а» п. 2 ч. 1 ст. 35). В эту же группу входят ситуации, когда не все участники судопроизводства проживают на территории под юрисдикцией суда и все обвиняемые согласны на изменение территориальной подсудности (подп. «б» п. 2 ч. 1 ст. 35).
«Оценочные» основания предусмотрены подп. «в» п. 1 ч. 1 ст. 35 и ч. 6 ст. 152 УПК РФ. Рассмотрим их подробнее.
С изменением подследственности дела (ч. 6 ст. 152 УПК РФ) ситуация относительно простая – данная норма предусматривает передачу дела «по мотивированному постановлению» только в вышестоящий следственный орган, территориальная юрисдикция которого распространяется на территорию нижестоящего органа. Соответственно, изменение территориальной подследственности фактически не происходит. Именно такие разъяснения привел Конституционный Суд РФ в Определении от 7 февраля 2013 г. № 132-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Ерашова Антона Сергеевича на нарушение его конституционных прав отдельными положениями статей 108, 109 и 152 УПК Российской Федерации».
Изменение подсудности дела – вопрос гораздо более любопытный, особенно после дополнения в 2018 г. ст. 35 УПК РФ подп. «в» п. 1 ч. 1, согласно которому изменение территориальной подсудности дела возможно при наличии обстоятельств, «которые могут поставить под сомнение объективность и беспристрастность суда при принятии решения по делу».
К таким обстоятельствам относятся ситуации, когда, например, одним из потерпевших по уголовному делу по факту хищения имущества собственников многоквартирного дома признана одна из судей апелляционной инстанции (Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС от 22 февраля 2022 г. № 78-УД21-51-К3), либо когда обвиняемый «длительное время работал адвокатом, знаком со многими судьями областного суда по учебе в вузе и в силу профессиональной деятельности» (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС от 15 сентября 2021 г. № 5-АПУ21-6-К2).
Однако особый интерес, на наш взгляд, представляет изменение территориальной подсудности дел по экономическим преступлениям, совершенным с использованием должностных полномочий.
Рассмотрим, к примеру, Апелляционное определение Апелляционной коллегии ВС от 29 июня № АПЛ22-253. В рамках уголовного дела подсудимому было предъявлено обвинение по ч. 3 и 4 ст. 159 УК РФ. По ходатайству заместителя Генпрокурора РФ дело было передано из Советского районного суда г. Казани в Бабушкинский районный суд г. Москвы.
Соглашаясь с изменением территориальной подсудности, Верховный Суд указал, что подсудимый «длительное время занимал руководящую должность заместителя министра МЧС Республики Татарстан. В силу занимаемой должности он взаимодействовал с руководителями местных структур власти, имеет контакты с сотрудниками правоохранительных органов, что дает основание полагать о наличии возможности использовать указанные связи с целью повлиять на ход и результаты судебного разбирательства».
Аналогичные выводы содержатся в Апелляционном определении Судебной коллегии по уголовным делам ВС от 20 апреля 2021 г. № 5-АПУ21-1-К2, вынесенном по вопросу изменения территориальной подсудности уголовного дела по ч. 1 ст. 160 УК РФ в отношении глав Ивановской области, которые «в силу должностного положения тесно взаимодействовали с руководителями государственных и правоохранительных органов».
Примечательно, что в обоих указанных делах ходатайство об изменении территориальной подсудности поступило от стороны обвинения. Когда же аналогичное ходатайство было заявлено обвиняемым по ч. 4 ст. 160 УК РФ, который «являлся ректором ФГБОУ “ВГТУ”, депутатом Воронежской областной Думы, активно участвовал в законотворческой деятельности, взаимодействовал с судейским сообществом области», суды сочли, что данных фактов для изменения территориальной подсудности недостаточно, а «утверждения [подсудимого. – Прим. наше. – И.Л. и А.Ч.] о сохранении фактического влияния на деятельность государственных и общественных институтов <…> голословны и не подтверждаются какими-либо конкретными фактическими данными» (Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС от 16 сентября 2021 г. № 32-АПУ21-20-К1).
В заключение отметим, что, как указал Конституционный Суд в Определении от 3 июля 2007 г. № 623-О-П, несоблюдение правил о подсудности является фундаментальным нарушением, которое искажает суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия. Однако обеспечить соблюдение этих правил на практике бывает крайне затруднительно, а практика применения оснований для изменения подсудности не всегда однородна.
С учетом этого всем участникам уголовного процесса стоит быть предельно внимательными и учитывать описанные нюансы при решении вопроса об определении территориальной подсудности уголовных дел.
