Верховный Суд РФ продолжает разъяснять положения действующего законодательства – на днях проект постановления Пленума Верховного Суда РФ, посвященного крупным сделкам и сделкам с заинтересованностью, был обсужден и с некоторыми правками принят в окончательной редакции (Постановление от 26 июня 2018 г. № 27 «Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность», далее – Постановление).
Этот шаг со стороны Пленума ВС РФ был ожидаем, поскольку положения основных корпоративных законов1 в 2017 г. претерпели изменения, и многие идеи, нашедшие воплощение в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда от 16 мая 2014 г. № 28 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью», потребовали корректировки либо утратили статус разъяснений, превратившись в положения закона.
В целом содержание Постановления соответствует подходам Пленума ВС РФ, которые можно проследить по ранее принятым им постановлениям. Формат постановления не предполагает разбора конкретных ситуаций (кейсов) и ограничивается раскрытием логики рассуждения по некоторым наиболее важным, на взгляд Пленума ВС РФ, практическим вопросам. В связи с этим полноценная характеристика Постановления будет возможна только после реализации изложенных в нем идей в правоприменительной практике – т.е. тогда, когда появятся решения, в которых нижестоящие суды будут ссылаться на его положения либо интерпретировать их применительно к конкретной ситуации.
Перейдем непосредственно к анализу текста Постановления.
Во-первых, по всему Постановлению «красной нитью» проходит идея о необходимости в каждом случае тщательно исследовать фактические обстоятельства дела. Желание Пленума ВС РФ донести эту идею до нижестоящих судов и добиться ее укоренения не может не радовать, тем более по вопросам, напрямую имеющим отношение к бизнесу (где во многих случаях складываются сложные отношения, и цена неполного выяснения или ошибки в определении фактических обстоятельств слишком высока).
Во-вторых, в Постановлении явно просматривается решительное намерение Пленума ВС РФ защитить гражданский оборот и добросовестных приобретателей и максимально ограничить возможность «разворота» крупных сделок и сделок с заинтересованностью. Данная направленность также характерна в последнее время для Верховного Суда РФ, что в целом следует оценить положительно.
Учитывая формат документа, Пленум ВС РФ в некоторых случаях, как можно предположить, намеренно не стал углубляться в некоторые вопросы. В связи с этим отдельные разъяснения имеют определенный потенциал развития и дополнительного обсуждения как вне судов, так и в ходе судебной правоприменительной деятельности.
Одно из таких разъяснений касается вопроса о моменте начала течения срока исковой давности для участников (акционеров), намеревающихся оспаривать крупную сделку или сделку с заинтересованностью (п. 3 Постановления). Пленум ВС РФ предлагает несколько вариантов определения момента начала течения соответствующего срока. На мой взгляд, будет очень интересно понаблюдать за развитием практики нижестоящих судов по применению данных правил в некоторых ситуациях. Потенциальным примером может быть оспаривание крупной сделки, заключенной обществом с компанией, попавшей под санкции иностранных государств2. «Ноткой перца» в данном случае является то, что участникам (акционерам) весьма затруднительно узнать о самом факте совершения крупной сделки, поскольку даже участие в общем собрании и представление им материалов о деятельности компании (в частности бухгалтерской отчетности общества) не всегда позволяют выявить факт совершения такой сделки. Чтобы определить, мог (должен) ли участник (акционер) узнать о совершении такой сделки, суду нужно установить стандарт его поведения в подобной ситуации, например выявив алгоритм анализа материалов, представленных на общем собрании участников или акционеров общества. Представляется, что формат постановления не требует от Пленума ВС РФ определения подобных алгоритма и стандарта поведения. Поэтому перед нижестоящими судами стоит очередная амбициозная задача самостоятельно раскрыть в своей практике указанный стандарт поведения и донести свои выводы до участников оборота.
Также нельзя обойти стороной разъяснение по вопросу о квалификации сделки как крупной (п. 9 Постановления). Приходится констатировать, что в отрыве от судебной практики по конкретным делам оно не может быть оценено как достаточное и однозначное. Особое внимание следует обратить на содержание качественного признака крупной сделки – исследование сделки на предмет ее выхода за пределы обычной хозяйственной деятельности общества. Представляется, что Пленум ВС РФ в данном случае проигнорировал один из признаков сделки, совершаемой в рамках обычной хозяйственной деятельности: наряду с обозначенными признаками, сделка должна быть принята в деятельности соответствующего общества или иных субъектов, осуществляющих аналогичные виды деятельности, как указано в законе (п. 8 ст. 46 Закона об ООО, п. 4 ст. 78 Закона об АО). Ответ на вопрос, по каким «маркерам» определять, является ли конкретная сделка принятой в деятельности общества, на данный момент могут дать только нижестоящие суды.
Стоит также отметить некоторую разницу в содержании представленного на обсуждение проекта постановления и окончательной редакции, утвержденной Пленумом ВС РФ. Некоторые идеи, обозначенные в проекте, в итоге не нашли отражения в Постановлении. В частности, речь идет о разъяснении в части дачи согласия на совершение сделки (подп. 2 п. 4 проекта Постановления)3. В случае его включения в Постановление мы могли бы наблюдать ослабление формализации института одобрения сделок органами управления хозяйственного общества, поскольку Пленум ВС РФ указал бы примерно следующее: даже при наличии формального одобрения сделки (выраженного письменно и содержащего все необходимые элементы) нельзя быть до конца уверенным в том, что в момент совершения сделки такое согласие точно было получено. Видимо, Пленум ВС РФ не решился настолько серьезно реформировать подход к пониманию дачи согласия. С одной стороны, это оправдано риском возможной дестабилизации оборота. Как участникам оборота определять, какие обстоятельства влекут «аннулирование» согласия, а какие – нет, – вопрос к нижестоящим судам, которым в этой части также придется детально исследовать фактические обстоятельства. С другой стороны, попытка более тонко настроить правила выражения согласия могла бы дать тем же участникам оборота надежду на то, что их решение об одобрении сделки будет оценено судом в зависимости от обстоятельств его принятия, что в целом представляется более справедливым. Тем не менее, несмотря на отсутствие данной идеи в итоговой редакции Постановления, не следует отбрасывать описанную концепцию и, возможно, попытаться развить ее в рамках правоприменительной практики нижестоящих судов.
Подводя итог, следует повторить, что полноценную критическую оценку положениям Постановления можно будет дать только после появления практики нижестоящих судов, основанной на заложенных в Постановлении идеях.
1 См. Федеральный закон от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон об ООО), Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон об АО).
2 В соответствии с Постановлением Правительства РФ от 15 января 2018 г. № 10 «Об определении случаев освобождения акционерного общества и общества с ограниченной ответственностью от обязанности раскрывать и (или) предоставлять информацию, касающуюся крупных сделок и (или) сделок, в совершении которых имеется заинтересованность» хозяйственным обществам разрешено не раскрывать (предоставлять) информацию о совершении крупных сделок с компаниями, попавшими под санкции.
3 «Например, не считается действующим согласие на совершение сделки, если с момента принятия решения об одобрении до момента совершения сделки существенно изменились обстоятельства, значимые для этой сделки, по сравнению с теми, в которых принималось такое решение».
