Все чаще наши клиенты в рамках процедуры банкротства, да и в рамках других практик, стали задавать мне вопросы о возможных уголовных процессах. Мой ответ их зачастую шокирует. Но что поделать: другой ответ дать невозможно. Вероятность оказаться на скамье подсудимых есть у каждого предпринимателя, вне зависимости от того, насколько честно он настроен вести бизнес.
Открывая практику уголовно-правовой защиты бизнеса в нашей фирме, мы руководствовались опытом, прежде всего, в банкротных делах. Но жизнь показывает: именно практика уголовно-правовой защиты является перспективным направлением для юридических фирм. Это происходит от очевидных вещей: потому что существуют недобросовестные контрагенты, нечестные сотрудники, конкуренты, готовые устранить соперника любой ценой, возможность двояко трактовать порой противоречащие друг другу законы…
Главная мысль, которую важно доносить до бизнеса, каким бы по величине он ни был, – нельзя пренебрегать уголовно-правовой экспертизой. Создавая фирму, заключая крупные сделки, планируя инвестиции и т.д., нужно учитывать, что все это в любой момент (как правило, в самое неподходящее время... впрочем, может ли оно быть подходящим для «уголовки»?) может попасть в поле внимания правоохранительных органов. Возбуждение уголовного дела – это последняя стадия, до которой лучше не доводить. Если обратиться к конкретике, то, к примеру, по проектам с участием бюджета всегда будут проверки. Чем крупнее бюджетные субсидии, тем больше внимания будет со стороны контролирующих органов. Или другой пример. У нас много клиентов-строителей, строят они отлично. Но строители, так же, как представители многих других сфер, зачастую не имеют должного уровня юридической грамотности. По сути, привлечь к ответственности можно каждого – особенно, когда речь идет о госконтрактах. Например, у государственного заказчика может быть не до конца согласован проект, проводятся корректировки проектно-сметной документации. Пока ты строишь, проблем нет: все тебя поддерживают. А когда дело сделано, начнутся вопросы: «почему ты использовал именно эту марку бетона, где это предусмотрено?» И если нет документального обоснования, последствия могут быть самыми негативными, независимо от чистоты намерений.
Еще одно важное обстоятельство – умение вести диалог с госструктурами. Допустим, юрист предприятия оформил все документы, просчитал риски, но оказался не готов к вопросам. А ответить одновременно честно, корректно и в рамках закона, – согласитесь, задача небанальная. Это если мы ведем речь о непосредственном диалоге представителей фирмы и представителей той или иной власти. А есть еще разного рода запросы. Отвечать на них так, чтобы не создавать почвы для дальнейших разбирательств, – не то чтобы талант, но однозначно – профмастерство. Например, прокуратура может запрашивать абсолютно любую информацию, касающуюся деятельности предприятия. Неискушенный человек может ответить на запрос так, что сотрудник правоохранительных органов получит еще больше материала для размышлений, в итоге это вполне может вылиться в обвинение по статье Уголовного кодекса. А можно дать исчерпывающий и однозначный ответ, который отсекает все варианты думать дальше.
Все это подводит нас (и наших клиентов) к тому, что юрист должен иметь весьма специфическое мышление, опыт работы именно с уголовным правом, навык экспертизы документов на наличие уязвимых мест в том или ином контракте. Может ли это делать юрист предприятия? Как правило, нет. Просто потому что у него совсем иные задачи, иные необходимые акценты в его деятельности – текущее сопровождение хозяйственной деятельности организации, проверка соблюдения договорных условий, представление интересов компании в гражданских судах. Для уголовных дел своя специфика, и с ней корпоративный юрист, как правило, не знаком, либо знаком слабо.
Несмотря на то что рынок юридических услуг для бизнеса в нашей стране еще не вполне сформирован, он уже готов к тому, чтобы развивалась «уголовная» практика. К примеру, у нас руководитель этого направления имеет опыт работы в соответствующей госструктуре, знает устройство правоохранительной системы, принципы ее работы. Главное в его работе – даже не адвокатская защита в привычном понимании, а экспертиза с целью минимизировать риск уголовного преследования, мы должны обозначить бизнесу все возможные риски и последствия тех или иных шагов. Думаю, сегодня мы должны вести речь о своего рода «уголовной гигиене» бизнеса. Но для этого и сам бизнес должен прийти к пониманию. Локально, на отдельных предприятиях, это уже происходит. Надеюсь, что в отдаленном будущем подобная экспертиза станет неотъемлемой частью бизнес-культуры.
Открывая практику уголовно-правовой защиты бизнеса в нашей фирме, мы руководствовались опытом, прежде всего, в банкротных делах. Но жизнь показывает: именно практика уголовно-правовой защиты является перспективным направлением для юридических фирм. Это происходит от очевидных вещей: потому что существуют недобросовестные контрагенты, нечестные сотрудники, конкуренты, готовые устранить соперника любой ценой, возможность двояко трактовать порой противоречащие друг другу законы…
Главная мысль, которую важно доносить до бизнеса, каким бы по величине он ни был, – нельзя пренебрегать уголовно-правовой экспертизой. Создавая фирму, заключая крупные сделки, планируя инвестиции и т.д., нужно учитывать, что все это в любой момент (как правило, в самое неподходящее время... впрочем, может ли оно быть подходящим для «уголовки»?) может попасть в поле внимания правоохранительных органов. Возбуждение уголовного дела – это последняя стадия, до которой лучше не доводить. Если обратиться к конкретике, то, к примеру, по проектам с участием бюджета всегда будут проверки. Чем крупнее бюджетные субсидии, тем больше внимания будет со стороны контролирующих органов. Или другой пример. У нас много клиентов-строителей, строят они отлично. Но строители, так же, как представители многих других сфер, зачастую не имеют должного уровня юридической грамотности. По сути, привлечь к ответственности можно каждого – особенно, когда речь идет о госконтрактах. Например, у государственного заказчика может быть не до конца согласован проект, проводятся корректировки проектно-сметной документации. Пока ты строишь, проблем нет: все тебя поддерживают. А когда дело сделано, начнутся вопросы: «почему ты использовал именно эту марку бетона, где это предусмотрено?» И если нет документального обоснования, последствия могут быть самыми негативными, независимо от чистоты намерений.
Еще одно важное обстоятельство – умение вести диалог с госструктурами. Допустим, юрист предприятия оформил все документы, просчитал риски, но оказался не готов к вопросам. А ответить одновременно честно, корректно и в рамках закона, – согласитесь, задача небанальная. Это если мы ведем речь о непосредственном диалоге представителей фирмы и представителей той или иной власти. А есть еще разного рода запросы. Отвечать на них так, чтобы не создавать почвы для дальнейших разбирательств, – не то чтобы талант, но однозначно – профмастерство. Например, прокуратура может запрашивать абсолютно любую информацию, касающуюся деятельности предприятия. Неискушенный человек может ответить на запрос так, что сотрудник правоохранительных органов получит еще больше материала для размышлений, в итоге это вполне может вылиться в обвинение по статье Уголовного кодекса. А можно дать исчерпывающий и однозначный ответ, который отсекает все варианты думать дальше.
Все это подводит нас (и наших клиентов) к тому, что юрист должен иметь весьма специфическое мышление, опыт работы именно с уголовным правом, навык экспертизы документов на наличие уязвимых мест в том или ином контракте. Может ли это делать юрист предприятия? Как правило, нет. Просто потому что у него совсем иные задачи, иные необходимые акценты в его деятельности – текущее сопровождение хозяйственной деятельности организации, проверка соблюдения договорных условий, представление интересов компании в гражданских судах. Для уголовных дел своя специфика, и с ней корпоративный юрист, как правило, не знаком, либо знаком слабо.
Несмотря на то что рынок юридических услуг для бизнеса в нашей стране еще не вполне сформирован, он уже готов к тому, чтобы развивалась «уголовная» практика. К примеру, у нас руководитель этого направления имеет опыт работы в соответствующей госструктуре, знает устройство правоохранительной системы, принципы ее работы. Главное в его работе – даже не адвокатская защита в привычном понимании, а экспертиза с целью минимизировать риск уголовного преследования, мы должны обозначить бизнесу все возможные риски и последствия тех или иных шагов. Думаю, сегодня мы должны вести речь о своего рода «уголовной гигиене» бизнеса. Но для этого и сам бизнес должен прийти к пониманию. Локально, на отдельных предприятиях, это уже происходит. Надеюсь, что в отдаленном будущем подобная экспертиза станет неотъемлемой частью бизнес-культуры.
