Вступление адвоката в дело по предъявлении удостоверения и ордера было законодательно закреплено недавними поправками в УПК РФ, право на посещение своего подзащитного в СИЗО адвокатом также было установлено законом. Однако в следственных изоляторах г. Москвы и Московской области сложилась порочная практика: адвокатов не допускают к подзащитным без предъявления третьего документа – разрешения от следователя (или суда, если дело передано в суд). Этот мифический документ не закреплен ни в одном нормативно-правовом акте федерального уровня.
Порядок и условия содержания под стражей, гарантии прав и законных интересов лиц, задержанных в соответствии с УПК РФ по подозрению в совершении преступления, а также подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, в отношении которых в соответствии с УПК РФ избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, определяются Федеральным законом «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».
В соответствии со ст. 18 этого закона свидания с защитником предоставляются с момента фактического задержания по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. Причем в статье прямо указано, что истребование у адвоката иных документов запрещается.
Отдельно замечу, что за весь период моей адвокатской практики, который включает работу во многих регионах нашей страны, ни в одном следственном изоляторе, кроме расположенных в Москве и Московской области, не требовали разрешение на посещение подзащитного. Независимо от органа, ведущего дело, – МВД, СКР или ФСБ. В регионах четко исполняется действующее законодательство в части допуска к подзащитным, и адвокат беспрепятственно проходит при предъявлении ордера и удостоверения.
Почему же в Москве адвокатам чинят препятствия? Сотрудники столичных СИЗО ссылаются на негласный приказ руководства управления. Принципиальные адвокаты, отказываясь идти на поводу у беззакония, инициируют процесс обжалования этого требования и признания его незаконным. И добиваются успеха. Но какой ценой? В то время, пока адвокат борется с порочной системой, его подзащитный находится в изоляторе без правовой, да и просто человеческой поддержки. Не каждый в таких условиях способен выстоять. В большинстве случаев люди склоняются к даче признательных, зачастую выдуманных, показаний в угоду следствию с целью изменения меры пресечения на более мягкую.
При этом официальная позиция УФСИН по г. Москве кардинально отличается от существующей практики. Так, при обращении главного редактора газеты региональных правозащитных организаций Л.А. Пономарева в УФСИН по г. Москве 2 июня 2017 г. был получен ответ от первого заместителя начальника М.Н. Залесова, в котором была подтверждена правота позиции адвокатов: «Свидания предоставляются защитнику по предъявлении удостоверения и ордера на ведение уголовного дела соответствующего лица (подозреваемого или обвиняемого). Истребование у адвоката иных документов запрещается».
Рассматриваемую проблему неоднократно поднимали и правозащитники, и адвокатское сообщество. Просьбы были услышаны Президентом РФ, и в конце апреля 2017 г. соответствующие поправки в УПК РФ вступили в силу.
Согласно этим поправкам еще раз законодательно закреплено право адвоката на свидание с подзащитным, в том числе с момента фактического задержания.
Однако воз и ныне там… 22 сентября 2017 г. ФПА РФ в лице президента Ю.С. Пилипенко обратилась в Министерство юстиции РФ с письмом по поводу ситуации, когда от адвокатов требуют предъявлять удостоверения личности при посещении исправительных колоний и СИЗО. В письме обращается внимание на неоднократные случаи нарушения профессиональных прав адвокатов, теперь уже и в регионах: например, требования предоставить наряду с удостоверением адвоката паспорт. При этом сотрудники ФСИН обосновывают свое поведение наличием нормативно-правовых актов, никак не регулирующих положение и статус защитника по уголовному делу. Правда, 24 сентября начальник УФСИН по Кировской области согласился с тем, что адвокаты могут проходить на территорию исправительных колоний по адвокатским удостоверениям. Президент АП Кировской области предположила, что этому способствовало обращение ФПА РФ в Минюст.
В чем же кроется неумолимое желание уголовно-исполнительной инспекции чинить препятствия адвокатам? Полагаю, что оно проистекает из соображений, лежащих вне правовой плоскости. Возможно, имеет место мнимая «солидарность» со следователями, быть может, так делается в расчете на ответные услуги. Но очевидно – это происходит не на уровне отдельного СИЗО, общая картина позволяет предположить, что негласная команда исходит от руководства УФСИН.
Причина, на мой взгляд, кроется в том, что при наличии запрета отсутствует ответственность за его нарушение. Ни в УК РФ, ни в КоАП РФ не предусмотрены санкции за вмешательство или воспрепятствование деятельности адвоката. Есть ответственность за вмешательство в деятельность суда, следователя, прокурора, уполномоченных по правам человека, ребенка и предпринимателей, даже избирательной комиссии. А нормы, защищающей работу адвокатов, нет.
Формально действия сотрудников УФСИН могут иметь признаки преступления, предусмотренного ст. 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий», поскольку в их функционал не входит проверка процессуального статуса участника уголовного дела. Однако на практике в возбуждении подобных дел отказывают.
Полагаю, что для устранения проблемы с недопуском адвокатов к подзащитным было бы правильно ввести административную и уголовную ответственность за воспрепятствование деятельности адвоката. В конце концов, в России декларируется равенство людей перед законом и сторон перед судом. Так почему же не принять еще одну законодательную норму в пользу этого равенства?
