Как стало известно «АГ», адвокат Московской муниципальной коллегии адвокатов Алексей Лаптев обратился в Конституционный Суд с жалобой (есть у редакции), в которой поставил под сомнение конституционность ряда норм УПК, примененных в деле его доверителя.
Возбуждение уголовного дела
27 октября 2014 г. Р. обратился в полицию с заявлением, в котором просил «установить и привлечь к уголовной ответственности неизвестных лиц», стрелявших в него в ночь на 17 октября. В объяснении потерпевший указал, что стреляли около полуночи, из какого оружия, он «не разглядел», и предположил, что это мог сделать Александр Сазонов. Р. выдал полиции гильзу, которую якобы нашел на месте преступления, и два кусочка металла (пули), которые он якобы самостоятельно извлек из обшивки своего автомобиля. Как Р. объяснил впоследствии, такое позднее обращение в полицию было вызвано его желанием «разобраться самому».
27 июля 2015 г. Р. сообщил, что вспомнил, что видел ствол оружия, которое было похоже на охотничье ружье «Сайга», а также дал описание стрелявшего. После этого по фотографии он опознал Александра Сазонова, который находился в тот момент под стражей в связи с обвинением по другому делу. Позднее Р. указал, что это дознаватель неправильно записала в протоколах допроса, что он не видел стрелявшего.
17 ноября 2014 г. в отношении Александра Сазонова было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 213 УК («Хулиганство»), позднее ему предъявили обвинение по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК («Покушение на убийство»). При этом у обвиняемого имелось алиби, поскольку 17 октября 2014 г. он дважды нарушил ПДД в г. Арамиль Свердловской области, который находится в 250 км от места совершения преступления в отношении Р.
В ходе следствия был проведен ряд судебно-баллистических экспертиз, при этом защите было отказано в ходатайствах о включении в список вопросов для экспертов дополнительных вопросов и о присутствии защиты при производстве экспертиз в нарушение п. 4 ч. 1 ст. 198 УПК.
Рассмотрение дела в суде
24 апреля 2017 г. Копейский городской суд Челябинской области удовлетворил ходатайство Р. о проведении судебного заседания в закрытом режиме, поскольку ему поступают угрозы с неизвестных номеров, при этом он заявил, что не нуждается в мерах государственной защиты.
В ходе допроса потерпевший вновь не смог описать стрелявшего, одновременно путаясь в своих показаниях. Между тем защита представила доказательства того, что он является «штатным» понятым.
В ходе судебного следствия Александр Сазонов находился в клетке, где не было стола, из-за чего он не мог нормально вести записи и разложить документы. Также обвиняемый не мог конфиденциально консультироваться с адвокатами, поскольку рядом с клеткой всегда находились сотрудники конвоя. В последующем суд удалил обвиняемого из зала суда до окончания прений сторон «в связи с неоднократными и грубыми нарушениями порядка в судебном заседании».
В качестве доказательства доводов стороны обвинения были представлены показания анонимного свидетеля, которому якобы известно, что именно Александр Сазонов стрелял в потерпевшего из гладкоствольного ружья. При этом он отказался дать визуальное описание обвиняемого. Об источнике своей осведомленности он также отказался говорить. Защита попросила обосновать необходимость применения мер безопасности в отношении свидетеля, однако суд отказал в удовлетворении этого ходатайства.
Также суд отказал в удовлетворении ходатайства адвоката о допросе экспертов для дачи разъяснений по заключениям судебных экспертиз, проведенных в ходе предварительного следствия, в связи с имеющимися в них противоречиями. Суд посчитал, что предусмотренных нормами процессуального законодательства оснований для их допроса не имеется.
13 февраля 2018 г. суд допросил специалиста Г., привлеченного к участию в деле стороной защиты, а также приобщил к материалам дела его заключение, согласно которому в результатах судебных экспертиз содержатся многочисленные противоречия. В связи с этим защита заявляла ходатайство о признании заключения эксперта П. недопустимым доказательством, однако суд отказал в его удовлетворении, указав, что «доводы защиты сводятся к оценке содержания заключения эксперта, что относится к вопросу о достоверности такового». Кроме того, суд отказал в ходатайстве защиты об оглашении заключения эксперта П., составленного по результатам осмотра места происшествия в 2014 г., в котором были описаны не те повреждения обшивки автомобиля потерпевшего, что в последующих экспертизах. Суд мотивировал отказ отсутствием согласия сторон об оглашении показаний отсутствующего в судебном заседании лица. Было отказано и в назначении дополнительной судебно-баллистической экспертизы в другом экспертном учреждении и в отложении судебного заседания в связи с выездом в отпуск защитника по соглашению со ссылкой на то, что остается защитник по назначению.
11 апреля 2018 г. суд направил запросы с просьбой обеспечить явку сотрудников ГИБДД, которые составили административные материалы в отношении Александра Сазонова 17 октября 2014 г., в судебное заседание, однако они не явились и не были допрошены. При этом суд отказал в удовлетворении ходатайства защиты о вызове и допросе Т., в автомобиль которой въехал Сазонов.
Сторона защиты заявляла ходатайства об ознакомлении с вещественными доказательствами, которые отсутствовали в материалах уголовного дела и, соответственно, с которыми сторона защиты не знакомилась, а именно: с гильзой 20 калибра и двумя кусочками металла. Несмотря на то что прокурор высказал свою позицию о необходимости удовлетворения данного ходатайства, суд отказал в его удовлетворении, поскольку «в деле имеются протоколы осмотра данных предметов».
25 июня 2018 г. Копейский городской суд признал Александра Сазонова виновным, по совокупности преступлений путем частичного сложения вновь назначенного наказания и наказания, назначенного приговором Копейского городского суда от 18 мая 2017 г., окончательно ему было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 13 лет с ограничением свободы на срок один год.
Защита обжаловала приговор, однако Челябинский областной суд посчитал, что все положенные в основу приговора доказательства получены в полном соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Обвиняемый участвовал в апелляционном судебном заседании посредством видео-конференц-связи из СИЗО, находясь в клетке, а судебное заседание проходило в открытом режиме. В удовлетворении ходатайства о допросе сотрудников ГИБДД и второго участника ДТП, а также ряда других ходатайств защиты было отказано. Челябинский областной суд оставил приговор в силе (за исключением уточнения режима отбывания наказания). Судья Седьмого кассационного суда общей юрисдикции отказала в передаче кассационной жалобы для рассмотрения по существу, как и судья Верховного Суда. Заместитель председателя ВС согласился с таким решением.
Обращение в Конституционный Суд
Защитник Александра Сазонова, адвокат Алексей Лаптев, обратился с жалобой в Конституционный Суд, в которой обратил внимание на то, что в настоящее время на рассмотрении Европейского Суда по правам человека находится жалоба заявителя, поданная 8 апреля 2019 г., и что она будет рассмотрена по существу.
Адвокат попросил проверить конституционность ч. 3 ст. 1, ст. 9, ч. 3 ст. 15, ч. 1 ст. 243 и ст. 258 УПК. Он пояснил, что в ходе судебных заседаний в Копейском городском суде обвиняемый содержался в клетке, как «животное в зоопарке». В апелляционном судебном заседании заявитель также содержался в клетке, хотя участвовал в нем посредством видео-конференц-связи, находясь в следственном изоляторе. При этом его изображение на фоне этой клетки транслировалось на монитор.
Отдельно Алексей Лаптев обратил внимание, что вступившим в законную силу Решением Верховного Суда от 19 октября 2004 г. № ГКПИ04-1248 положение подзаконного нормативного акта, предусматривавшего, что в зале судебного заседания обвиняемые размещаются за барьером (металлическим заграждением, то есть клеткой), признано соответствующим федеральному законодательству, а потому возникла необходимость проверки данного федерального законодательства на соответствие Конституции.
В жалобе отмечается, что в Постановлении от 17 июля 2014 г. по делу «Свинаренко и Сляднев против России» ЕСПЧ установил, что содержание обвиняемого (подсудимого) в клетке в ходе судебного заседания всегда является обращением, унижающим человеческое достоинство, вне зависимости от тяжести предъявленного обвинения, его характера (обвинение в совершении насильственного либо ненасильственного преступления) и т.д. При этом содержание в клетке в ходе судебного заседания при участии в нем посредством видео-конференц-связи ничем не отличается от содержания в клетке в зале суда и таже является обращением, унижающим человеческое достоинство. В Постановлении от 31 января 2017 г. по делу «Воронцов и другие против России» власти РФ признали, что содержание обвиняемых (подсудимых) в клетках представляет собой обращение, унижающее человеческое достоинство. Он добавил, что в 2018 г. в Госдуму был внесен законопроект о запрете использования клеток в судах, который в целом был поддержан Правительством и Верховным Судом, но который до настоящего времени не прошел даже первое чтение.
Как указал Алексей Лаптев, оспариваемые нормы УПК не обязывает суд решать вопрос с вынесением мотивированного судебного акта, в котором были бы приведены аргументы в обоснование необходимости содержания подсудимого (обвиняемого) в клетке или кабине иного вида. В отсутствие такого судебного акта подсудимый лишен права оспорить свое помещение в клетку в вышестоящий суд, что нельзя признать соответствующим ч. 1 и 2 ст. 46 Конституции.
Также адвокат просит проверить конституционность ч. 3 ст. 1, ч. 1 ст. 8.1, ч. 1 ст. 14, ч. 3 ст. 15 и ч. 1 ст. 243 УПК, которые обязывают председательствующего в судебном заседании обеспечивать возможность подсудимого пользоваться гарантиями справедливого судебного разбирательства в полном объеме. Вместе с тем суды понимают данные нормы УПК таким образом, что содержание в ходе судебных заседаний подсудимого в клетке не нарушает гарантий справедливого судебного разбирательства. Так, согласно решению Рубцовского городского суда Алтайского края от 21 апреля 2016 г. по делу № 2-1545/2016, «нахождение содержащегося под стражей [подсудимого] в зале судебного заседания за металлическим заграждением не может расцениваться как… нарушающее права человека на справедливое публичное разбирательство уголовного дела».
Адвокат заметил, что содержание подсудимых в клетке нарушает презумпцию невиновности, поскольку выставляет их в обличии, указывающем на то, что они могут быть опасными преступниками.
Алексей Лаптев сослался на Постановление КС от 29 ноября № 20-П/2010, согласно которому право на получение квалифицированной юридической помощи в обязательном порядке включает в себя непосредственное общение с адвокатом и обеспечение конфиденциальности сведений, сообщаемых адвокату его доверителем. В связи с этим, указал представитель, подсудимый имеет гарантированное Конституцией право в ходе процесса сидеть за столом рядом со своим адвокатом, чтобы получать юридическую помощь в конфиденциальных условиях и в оперативном режиме.
Адвокат отметил, что, согласно п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК, закрытое судебное разбирательство допускается на основании определения или постановления суда в случае, когда этого требуют интересы обеспечения безопасности участников судебного разбирательства, их близких родственников, родственников или близких лиц. В определении или постановлении суда о проведении закрытого разбирательства должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых суд принял данное решение (ч. 2.1 ст. 241 УПК). Определение или постановление суда о рассмотрении уголовного дела в закрытом судебном заседании может быть вынесено в отношении всего судебного разбирательства либо соответствующей его части (ч. 3 ст. 241 УПК).
Алексей Лаптев указал, что в результате применения данных норм судебный процесс в Копейском городском суде по делу заявителя прошел в закрытом режиме, однако в постановлении суда ссылка на какие-либо доказательства поступивших в адрес потерпевшего угроз отсутствует. Более того, слова потерпевшего, что он не нуждается в мерах государственной защиты, свидетельствуют о том, что потерпевший на самом деле не опасался за свою безопасность. Апелляционное судебное заседание по уголовному делу было открытым, хотя потерпевший на нем присутствовал.
Согласно ч. 5 ст. 193 УПК, при невозможности предъявления лица опознание может быть проведено по его фотографии, предъявляемой одновременно с фотографиями других лиц, внешне схожих с опознаваемым лицом. Количество фотографий должно быть не менее трех. Алексей Лаптев посчитал, что «невозможность предъявления лица для опознания» по смыслу ч. 5 ст. 193 УПК означает объективную невозможность, то есть нахождение лица, подлежащего опознанию, вне досягаемости следственного органа (органа дознания). В данном случае опознание заявителя потерпевшим было проведено по фотографии, несмотря на то что в соответствующий период времени Александр Сазонов находился под стражей по другому делу. Следовательно, ничто не мешало следственным органам провести опознание с личным участием заявителя. Кроме того, в период проведения следственного действия дознаватель не только знала, где находится заявитель, но и допрашивала его в ИВС.
Алексей Лаптев обратил внимание, что УПК не требует вынесения постановления о производстве предъявления для опознания по фотографии, поэтому основания проведения данного следственного действия и доказательства, на основании которых следователь пришел к выводу о невозможности предъявления лица для опознания, остаются неизвестными и, тем самым, не подлежат судебной проверке. Кроме того, опознание по фотографии означает, что следственное действие будет проведено в отсутствие защитника опознаваемого, без разъяснения опознаваемому его процессуальных прав, без заблаговременного уведомления последнего о точных дате, времени и месте предъявления для опознания.
Также адвокат заметил, что КС еще в 2009 г. указал, что в решении об удалении подсудимого из зала судебного заседания в соответствии с ч. 3 ст. 258 УПК суд обязан указать фактические обстоятельства допущенных подсудимым нарушений порядка в ходе судебного заседания и привести достаточные аргументы в обоснование вывода о необходимости удаления подсудимого (Определение от 13 октября № 1112-О-О/2009). Вместе с тем в правоприменительной практике оспариваемые нормы понимаются таким образом, что они позволяют удалять подсудимых без какого-либо обоснования, то есть произвольно, указал адвокат. Так, Александр Сазонов был удален из зала суда в ходе рассмотрения дела городским судом 14 декабря 2017 г. При этом в протоколе судебного заседания отсутствует какая-либо информация о том, в чем выражалось его ненадлежащее поведение и чем руководствовался суд, принявший такое решение.
Как заявил защитник, при ознакомлении с материалами дела в порядке ст. 217 УПК заявителю и его защитникам не были представлены для ознакомления вещественные доказательства. 8 июня 2018 г. в ходе судебного следствия городской суд отказал в удовлетворении ходатайства защиты об ознакомлении с данными вещественными доказательствами, хотя государственный обвинитель его поддержал. Данные вещественные доказательства также отсутствовали в материалах уголовного дела. Соответственно, ни сторона защиты, ни суд с ними не смогли ознакомиться (их осмотреть). Таким образом, суды применяют нормы УПК таким образом, что они позволяют основывать приговор на производных доказательствах, без непосредственного исследования вещественных доказательств, а также без предоставления их для ознакомления защите ни на следствии, ни в ходе судебного разбирательства, отметил Алексей Лаптев.
Также он добавил, что ранее Конституционный Суд разъяснял, что по вопросу о предоставлении стороне защиты вещественных доказательств для ознакомления должно выноситься законное, обоснованное и мотивированное решение (Определение КС от 22 апреля № 913-О/2014, п. 2 абз. 2). В деле заявителя отказ в удовлетворении ходатайства городской суд мотивировал тем, что «в деле имеются протоколы осмотра данных предметов». Суд апелляционной инстанции посчитал, что право заявителя на ознакомление с вещественными доказательствами не было нарушено, поскольку он якобы не заявлял соответствующего ходатайства на стадии ознакомления с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК. Вышестоящие суды признали данный судебный акт законным и обоснованным.
Таким образом, указал Алексей Лаптев, ч. 1 ст. 217 и ч. 1 ст. 284 УПК толкуются судами таким образом, что ознакомление с вещественными доказательствами возможно только на стадии ознакомления с материалами уголовного дела после окончания предварительного следствия при наличии соответствующего ходатайства защиты. Такое толкование не соответствует буквальному смыслу данных норм: «Для ознакомления [следователем] предъявляются также вещественные доказательства» (ч. 1 ст. 217 УПК РФ), то есть никакого ходатайства об ознакомлении с вещественными доказательствами не требуется; «осмотр вещественных доказательств проводится в любой момент судебного следствия по ходатайству сторон» (ч. 1 ст. 284 УПК РФ).
Адвокат заметил, что в деле заявителя в ходе судебного разбирательства в городском суде наряду с адвокатом по соглашению участвовал защитник по назначению суда. Заявитель отказался от него, но суд не принял отказ, поэтому защитник по назначению продолжил формально присутствовать на судебных заседаниях. Вместе с тем, как разъяснил Конституционный Суд, оспариваемые нормы по своему конституционно-правовому смыслу не предполагают, что суд может оставить без удовлетворения заявление лица об отказе от защитника по назначению при участии в уголовном деле защитника по соглашению, если отсутствует злоупотребление правом на защиту со стороны этого лица, а также приглашенного защитника (Постановление КС РФ от 17 июля № 28-П/2019).
В жалобе отмечается, что в ходе судебного разбирательства был допрошен свидетель под псевдонимом А., который заявил, что ему известно о том, что Сазонов стрелял в потерпевшего и пытался его убить, но отказался отвечать на вопросы об источнике своей осведомленности об этом. Его показания были признаны допустимым доказательством и положены в основу обвинительного приговора. Таким образом, п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК понимается судами таким образом, что она не препятствует признавать допустимым доказательством показания свидетеля, данные о личности которого засекречены, даже если он не может указать источник своей осведомленности, полагает адвокат.
Алексей Лаптев напомнил, что, согласно международным стандартам правосудия, использование показаний свидетелей, личность которых засекречена, возможно при наличии уважительной причины, то есть если имеются достаточные доказательства, подтверждающие опасения за безопасность данного свидетеля. В любом случае суды должны дать оценку обоснованности сохранения личности свидетелей в тайне при оценке допустимости их показаний. Вместе с тем ч. 4 ст. 303 УПК не обязывает суды давать такую оценку, а позволяет в приговоре ссылаться на псевдонимы этих лиц (просто указав на этот факт). На основании данной нормы суд в приговоре не оценивал обоснованность засекречивания данного свидетеля, а вышестоящие суды признали данный приговор законным и обоснованным, имплицитно применив данную норму. В жалобе указано, что защита, как и суд, была лишена возможности проверить надежность анонимного свидетеля. Данное нарушение принципа непосредственного исследования судом доказательств прямо вытекает из ч. 5 ст. 278 УПК, согласно которой допрос анонимного свидетеля происходит в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства, к которым относится и суд, как это и имело место в деле заявителя.
Алексей Лаптев заметил, что Копейский городской суд без какой-либо мотивировки отказал в ходатайствах защиты о допросе экспертов, давших заключения в ходе предварительного расследования. Вместе с тем защита обосновывала свои ходатайства тем, что данные заключения содержали противоречия как между собой, так и с другими материалами дела. Поэтому для разрешения этих и других вопросов было важно допросить данных экспертов в суде, особенно учитывая, что защите было отказано во включении дополнительных вопросов для экспертов, в назначении дополнительной экспертизы, а сами экспертизы были проведены без участия защиты, т.е. защита была полностью исключена из процесса получения ключевых доказательств по делу. Это нарушает международные стандарты правосудия.
Адвокат отметил, что показания свидетелей, полученные в ходе предварительного расследования, законодатель позволяет оглашать и использовать в качестве доказательства только в том случае, если такие свидетели были допрошены в суде либо подсудимому в предыдущих стадиях производства по делу была предоставлена возможность оспорить эти доказательства предусмотренными законом способами (ч. 2.1 ст. 281 УПК РФ). Он обратил внимание, что суд не стал подвергать приводу свидетелей – сотрудников ГИБДД. Таким образом, версия защиты об алиби заявителя не была проверена судом. По мнению Алексея Лаптева, ч. 1 ст. 113 УПК не обязывает суд осуществить привод ключевых свидетелей по делу, что нарушает конституционные принципы презумпции невиновности и равенства сторон обвинения и защиты в отношении представления доказательств, что равноценно отказу в правосудии.
Кроме того, Алексей Лаптев подчеркнул, что суд отказал в удовлетворении важных ходатайств, которые могли «пролить свет» на обстоятельства дела и доказать невиновность Александра Сазонова, и не дал оценки ответу начальника ГИБДД А.В. Сарапулова, согласно которому в полночь 17 октября 2014 г. заявитель был оштрафован за тонировку в другом городе. Следовательно, ч. 3 ст. 240 и 244 УПК в правоприменительной практике понимаются таким образом, что они позволяют отказывать стороне защиты в удовлетворении важных ходатайств, направленных на обоснование позиции защиты. Кроме того, они позволяют суду не давать оценку в приговоре доказательствам, имеющимся в материалах уголовного дела, которые подтверждают алиби подсудимого.
Комментарий адвоката
«Насколько нам известно, ранее подобных жалоб Конституционный Суд не рассматривал», – указал Алексей Лаптев в комментарии «АГ». Он отметил, что, какое бы решение Конституционный Суд ни принял, вектор общественного развития в вопросе, например, применения клеток очевиден.
«Как показывает опыт США, право обвиняемого сидеть за одним столом со своим защитником было завоевано главным образом благодаря настойчивости адвокатов, которые заявляли соответствующие ходатайства и обжаловали отказы в их удовлетворении вплоть до Верховного Суда США», – указал защитник. Алексей Лаптев призвал адвокатов и правозащитников последовать примеру адвокатов США и присоединиться к кампании по ликвидации клеток в российских судах.
