19 июня на рассмотрение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ передано кассационное представление заместителя генпрокурора. Он настаивает на том, что после замены лишения свободы принудительными работами срок, без отбытия которого невозможно ходатайствовать об УДО, начинает течь заново. ВС РФ рассмотрит этот вопрос 16 июля.
Защитник осужденного, адвокат АП Ленинградской области Виктор Ермолаев объяснил «АГ», почему, по его мнению, генеральная прокуратура заняла неверную позицию.
Судья ВС уже подтверждал верность подхода защитника
Как ранее писала «АГ», в ноябре 2016 г. Илья Ерехинский был осужден к 4 годам 6 месяцам лишения свободы за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ). 4 февраля 2019 г. Тосненский городской суд Ленинградской области заменил наказание более мягким, назначив осужденному принудительные работы на срок 1 год 10 месяцев 23 дня.
Адвокат АП Ленинградской области Дмитрий Чербунин попытался добиться условно-досрочного освобождения Ильи Ерехинского, однако Колпинский районный суд г. Санкт-Петербурга производство по данному вопросу прекратил. В обоснование своей позиции первая инстанция сослалась на п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда от 21 апреля 2009 г. № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания», где указано, что если наказание осужденному было смягчено актом амнистии, помилования или суда, то при применении УДО или замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания следует исчислять фактически отбытый срок наказания исходя из срока наказания, установленного актом амнистии, помилования или судебным актом. С учетом этого разъяснения Колпинский районный суд начал отсчет двух третей срока наказания, отбытие которых необходимо для применения УДО в отношении лица, осужденного за совершение особо тяжкого преступления, со дня начала отбытия принудительных работ. Позицию первой инстанции поддержали апелляция и первая кассация.
В интересах осужденного в ВС РФ обратился адвокат АП Ленинградской области Виктор Ермолаев. В кассационной жалобе он указал, что выводы нижестоящих инстанций о необходимости отбытия осужденным не менее двух третей срока наказания с момента назначения принудительных работ противоречат закону.
Позиция адвоката строилась на том, что ст. 79 УК не содержит положений, предусматривающих иной порядок исчисления фактического срока отбытия наказания применительно к осужденным, которым лишение свободы заменено более мягким видом наказания. Разъяснения п. 2 Постановления Пленума ВС от 21 апреля 2009 г. № 8, по мнению Виктора Ермолаева, применимы к тем лицам, в отношении которых были внесены изменения в уголовный закон и произведен пересмотр приговоров в сторону смягчения наказания, а не в отношении лиц, которым была произведена замена одного вида наказания другим, более мягким.
27 декабря 2019 г. судья Верховного Суда Александр Ботин согласился с доводами адвоката. Как указано в постановлении, уголовный закон предусматривает возникновение права на УДО у осужденного за особо тяжкое преступление после фактического отбытия двух третей всего срока наказания, назначенного приговором суда, а не двух третей срока более мягкого вида наказания, назначенного в результате замены наказания в виде лишения свободы принудительными работами (п. «в» ч. 3 ст. 79 УК). Кассационная жалоба адвоката на постановление Колпинского районного суда и апелляционное постановление Санкт-Петербургского городского суда была передана для рассмотрения в судебном заседании Третьего кассационного суда общей юрисдикции.
4 февраля 2020 г. Третий кассационный суд общей юрисдикции отменил акты нижестоящих инстанций и направил материал об УДО на новое рассмотрение в Колпинский районный суд.
Позиция генпрокуратуры
В начале апреля в Верховный Суд поступило кассационное представление заместителя Генерального прокурора РФ Виктора Гриня на определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 4 февраля 2020 г. (кассационное представление имеется у «АГ»). Он потребовал отменить указанный судебный акт и направить жалобу защитника на новое рассмотрение.
Заместитель генпрокурора указал, что «дословно толкуя формулировку п. “в” ч. 3 ст. 79 УК РФ, суд кассационной инстанции указал, что право на условно-досрочное освобождение у осужденного за особо тяжкое преступление наступает после фактического отбытия двух третей всего срока наказания, назначенного по приговору, а не срока замененного наказания на более мягкий вид». Он согласился с тем, что конструкция ч. 3 ст. 79 УПК РФ не содержит отдельных правил исчисления срока неотбытого наказания, необходимого для положительного решения вопроса об условно-досрочном освобождении осужденного, в случае его замены более мягким видом.
«Тем не менее данное судом кассационной инстанции толкование вышеназванных положений закона неоправданно ставит в более льготное положение осужденных, в отношении которых уже минимизирована уголовная репрессия, в сравнении с теми, кто при прочих равных условиях продолжает отбывать назначенное по приговору суда более суровое наказание, и ведет к несоразмерному сокращению неотбытой части наказания в виде лишения свободы. Это не соответствует принципам равенства и справедливости», – считает заместитель генпрокурора.
Другой судья ВС счел позицию генпрокуратуры достойной внимания
Изучив материалы уголовного дела, судья ВС РФ Николай Лавров пришел к выводу о необходимости передать кассационное представление для рассмотрения в заседании Судебной коллегии по уголовным делам ВС.
Он заметил, что ст. 79 УК РФ об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания и ст. 80 УК о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания «последовательно расположены в гл. 12 УК РФ и являются самостоятельными инструментами освобождения от наказания». Проанализировав п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 21 апреля 2009 г. № 8, судья пришел к выводу, что при замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания учитываются личность осужденного и обстоятельства отбывания им наказания. Положительная оценка этих фактов в совокупности позволяет заменить неотбытую часть наказания более мягким видом наказания, что снижает суровость ранее назначенной меры уголовного принуждения и тем самым обеспечивает индивидуальный подход к каждому осужденному, пояснил судья ВС.
В результате замены наказания назначается новый, более мягкий вид наказания, а поэтому в качестве назначенного наказания для применения положений ст. 79 УК принимается то наказание, срок которого определяется, исходя из последнего принятого на этот счет решения, считает он. В данном случае таким решением является постановление Тосненского городского суда Ленинградской области от 4 февраля 2019 г., которым осужденному Илье Ерехинскому заменена неотбытая часть наказания более мягким видом наказания.
«Иной подход применения положений ст. 79 УК РФ в условиях уже примененных положений ст. 80 УК РФ свидетельствует о повторном учете личности осужденного и обстоятельств отбытия им наказания, что не соответствует целям уголовного наказания и смыслу гл. 12 УК РФ», – убежден судья ВС РФ. При таких обстоятельствах законность и обоснованность определения Третьего кассационного суда общей юрисдикции вызывают сомнения, заметил он.
Позиция стороны защиты
В своих возражениях (имеются у «АГ») Виктор Ермолаев просит Верховный Суд отказать в удовлетворении кассационного представления.
С его точки зрения, говоря о «льготном положении осужденных, в отношении которых уже минимизирована уголовная репрессия», заместитель генпрокурора не учитывает, что каждый осужденный сам принимает решение о целесообразности обращения в суд с ходатайством о замене неотбытого лишения свободы принудительными работами. То есть сам определяет, в каких условиях будет дожидаться возможности попросить УДО, пояснил адвокат.
Виктор Ермолаев уверен, что законодатель, принимая Закон от 27 декабря 2018 г. № 540-ФЗ о замене неотбытой части лишения свободы принудительными работами в более ранний срок, чем иными видами наказания, не собирался лишить тех осужденных, которые таким правом воспользуются, возможности освободиться по УДО в тот же срок, по истечении которого они могли бы воспользоваться УДО, если бы не попросили о замене наказания. Иное толкование носит дискриминационный характер по отношению к тем, кто своим положительным поведением заслужил замены лишения свободы принудительными работами, убежден адвокат.
По его словам, постановление суда о замене неотбытой части наказания не подменяет приговор и не позволяет исчислять необходимый для УДО срок с момента такой замены. О невозможности применения иных правил исчисления срока свидетельствует ч. 7 ст. 302 УПК, согласно которой начало исчисления срока отбывания наказания определяет суд в обвинительном приговоре.
Виктор Ермолаев обратил внимание на то, что заместитель генпрокурора, ссылаясь на п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 21 апреля 2009 г. № 8, не учла того, что в данном случае рассматривается вопрос не смягчения приговора, а замена неотбытой части наказания. «Порядок изменения приговора в сторону смягчения регламентируется не положениями ст. 80 УК РФ. Смягчение приговора может иметь место лишь в апелляционном и кассационном порядке либо вследствие издания актов амнистии или помилования», – напомнил адвокат.
Подобное толкование, отметил Виктор Ермолаев, нарушает права его доверителя, так как ставит того в заведомо неравное положенные с лицами, к которым ст. 80 УК РФ не применялась и которые вправе ходатайствовать об условно-досрочном освобождении, отбыв две трети срока наказания в виде лишения свободы.
Генпрокуратура допускает ту же ошибку, на которую ранее указывал судья ВС
В своем комментарии «АГ» Виктор Ермолаев заметил, что согласно пояснительной записке к проекту закона № 540-ФЗ этот нормативный акт направлен на повышение эффективности мер социальной адаптации осужденных. «О какой социальной адаптации осужденных и справедливости можно вести речь, если предлагаемый Генеральной прокуратурой РФ правовой подход влечет для осужденных, которым лишение свободы в порядке ст. 80 УК заменено принудительными работами, увеличение срока отбывания наказания в исправительном учреждении?» – возмутился он.
Положение таких осужденных значительно ухудшается по сравнению с теми, кто не получил замену лишения свободы принудительными работами на основании ст. 80 УПК, считает адвокат: «По логике генпрокуратуры, мой подзащитный, обратившись в суд с ходатайством о замене неотбытой части лишения свободы принудительными работами, решил продлить себе срок отбывания наказания в исправительном учреждении».
Защитник уверен, что генпрокуратура ошибочно поставила знак равенства между смягчением наказания и заменой неотбытой части наказания более мягким видом наказания – двумя абсолютно разными уголовно-правовыми понятиями. Именно на эту ошибку, совершенную ранее районным и областным судами, уже указывал судья ВС РФ в Постановлении от 27 декабря 2019 г., подчеркнул Виктор Ермолаев.
