3 февраля Конституционный Суд вынес Постановление № 5-П/2022 по делу о проверке конституционности положений п. 1 ст. 61.2 и п. 11 ст. 189.40 Закона о банкротстве, регламентирующих основания для признания недействительным договора купли-продажи жилого помещения, заключенного должником.
История спора
В августе 2015 г. Сергей Кузьмин купил у АО Банк «Советский» квартиру в Санкт-Петербурге площадью 273 кв. м за 10,9 млн руб. Квартира располагалась в дореволюционном доме – объекте культурного наследия – и нуждалась в серьезном капитальном ремонте, необходимом в том числе в части исполнения обязательств по сохранению ее как объекта культурного наследия. В связи с этим Сергей Кузьмин взял кредит в ином банке в размере 20,7 млн руб. и 12 июня 2016 г. передал квартиру в залог кредитной организации.
Спустя год после заключения договора и после осуществления Сергеем Кузьминым действий по капитальному ремонту АО Банк «Советский» обратилось в арбитражный суд для оспаривания сделки. Банк сослался на положения п. 1 ст. 61.2, п. 11 ст. 189.40 Закона о банкротстве, указав, что сделка совершена со злоупотреблением правом по заниженной цене и в период за два месяца до принятия в отношении банка мер по предупреждению банкротства.
Сергей Кузьмин утверждал, что, заключая ДКП квартиры с банком как финансовой организацией, являющейся профессиональным участником рыночных отношений, он не имел и не мог иметь никакой информации о том, что спорная сделка совершена за два месяца до санации. Он также указывал, что не является ни аффилированным, ни заинтересованным лицом по отношению к банку, а лишь заключил сделку в период, который отнесен Законом о банкротстве к периоду подозрительности.
Тем не менее Тринадцатый арбитражный апелляционный суд признал ДКП недействительным и применил последствия недействительности сделки, обязав Сергея Кузьмина возвратить банку квартиру, а банк – вернуть покупателю денежные средства в размере цены квартиры по договору (10, 9 млн руб.). Суд признал недействительным договор залога квартиры, заключенный Сергеем Кузьминым с иным банком, и постановил погасить запись об ипотеке в ЕГРН. Суды апелляционной и кассационной инстанций указали, что, согласно судебной экспертизе, проведенной судом уже после проведения капитального ремонта в квартире, ее рыночная стоимость составляет 35,6 млн руб. Суды отметили, что по ДКП, заключенному Сергеем Кузьминым с банком немногим ранее двух месяцев до того, как были приняты меры по предупреждению банкротства последнего, встречное исполнение обязательств является неравноценным.
Впоследствии в рамках дела о банкротстве АО Банк «Советский» Определением АС города Санкт-Петербурга и Ленинградской области было удовлетворено заявление Сергея Кузьмина о включении в реестр требований кредиторов банка требования в размере 10,9 млн руб. и признании этого требования обеспеченным залогом квартиры. Апелляционный суд согласился с данным решением, однако АС Северо-Западного округа эти судебные акты изменил. Кассация признала требование Сергея Кузьмина к банку обоснованным и подлежащим удовлетворению за счет имущества должника, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов должника, но отказала в удовлетворении остальной части требований.
Окружной суд исходил из того, что требование заявлено после закрытия реестра, спустя два месяца со дня вступления в силу судебного акта о признании сделки должника недействительной и возврате последнему квартиры. При этом суд посчитал, что само по себе приостановление исполнения данного судебного акта не лишало Сергея Кузьмина возможности исполнить его самостоятельно и добровольно. Признав, что требование не должно включаться в реестр как обеспеченное залогом, суд сослался на ранее сделанный в постановлении апелляционного суда вывод о злоупотреблении сторонами правом при заключении ДКП.
В то же время решением Петроградского районного суда Санкт-Петербурга, вступившим в законную силу, за Сергеем Кузьминым было признано право пользования квартирой до исполнения банком обязанности возвратить денежные средства.
КС разъяснил применение оспариваемых положений
В жалобе в Конституционный Суд Сергей Кузьмин указал, что п. 1 ст. 61.2 и п. 11 ст. 189.40 Закона о банкротстве противоречат Конституции, поскольку они предоставляют банку право оспаривать им же совершенные сделки, в результате чего гражданин, не являющийся заинтересованным лицом по отношению к данной кредитной организации, лишается единственного пригодного для проживания жилого помещения.
Изучив материалы дела, КС напомнил, что специальный режим предъявления в арбитражном суде имущественных требований к должнику в рамках процедур банкротства не допускает удовлетворения имущественных требований к должнику в индивидуальном порядке. Суд отметил, что такой режим позволяет обеспечивать определенность объема имущества должника в течение всей процедуры банкротства, создавая необходимые условия для принятия мер к преодолению неплатежеспособности должника (постановления КС РФ от 12 марта 2001 г. № 4-П, от 31 января 2011 г. № 1-П, от 18 мая 2015 г. № 10-П и др.).
КС подчеркнул, что необходимость нахождения в законодательном регулировании, а равно в правоприменительной практике баланса интересов участников гражданского оборота при признании ДКП жилого помещения недействительным требует учета как обстоятельств, обусловленных наличием дела о банкротстве, так и фактов, влияющих на возможности удовлетворения потребности гражданина в жилище.
Суд указал, что возврат в конкурсную массу имущества, отчужденного должником по сделке, признанной недействительной на основании п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве, призван обеспечить защиту имущественных интересов всех кредиторов должника (определения от 22 апреля 2014 г. № 953-О, от 27 февраля 2018 г. № 454-О, от 26 марта 2019 г. № 737-О и др.). Он обратил внимание, что правовое регулирование, в соответствии с которым сделка может быть признана недействительной для защиты имущественных интересов кредиторов в деле о банкротстве, осуществленное законодателем в рамках своей дискреции, само по себе не может быть признано не согласующимся с принципами справедливости и соразмерности.
КС отметил, что в условиях банкротства реализация возвращенного в конкурсную массу жилого помещения может не оказать существенного влияния на степень удовлетворения требований конкурсных кредиторов должника, однако это не может быть принципиальным препятствием для распространения на случаи признания недействительными сделок купли-продажи жилых помещений правил законодательства о банкротстве о включении имущества в конкурсную массу. При этом распространение законодателем правил п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве на сделки, совершенные должником не только после принятия заявления о признании его банкротом, но и в течение одного года до этого момента, базируется на решении законодателя допустить – в качестве упрощенного способа восполнения имущественных потерь должника – возможность на основании одних лишь объективных критериев оспорить сделки, совершенные в течение указанного временного отрезка и в силу неравноценности предоставления в преддверии банкротства уменьшающие имущество должника.
В то же время Суд указал, что, согласно п. 2 той же статьи, для признания сделки недействительной как совершенной должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов требуется установление того, что в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов. Кроме того, необходимо установить, что другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту ее совершения. Сделки, отвечающие указанным условиям, могут быть признаны недействительными в течение трех лет (а не одного года, как предусмотрено в п. 1) до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления.
Конституционный Суд отметил, что ввиду различий нормативного содержания указанных положений Пленум ВАС РФ пришел к выводу о том, что для признания сделки недействительной на основании п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве достаточно указанных в нем обстоятельств. Наличие иных обстоятельств, определенных п. 2 данной статьи, не требуется (п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. № 63). В то же время он подчеркнул, что ВС РФ, ссылаясь на диспозицию нормы п. 1 ст. 61.2 Закона, указал, что для определения признака неравноценности помимо цены во внимание должны приниматься и все обстоятельства совершения сделки. По мнению ВС, суд должен исследовать контекст отношений должника с контрагентом для того, чтобы вывод о подозрительности являлся вполне убедительным и обоснованным (определения ВС РФ № 305-ЭС18-8671(2) и № 306-ЭС19-5887(3)).
КС разъяснил, что в условиях недостаточности имущества должника для удовлетворения требований всех кредиторов и отсутствия у гражданина-кредитора (покупателя жилого помещения) каких-либо залоговых прав на имущество возможность фактического получения таких денежных средств от должника невелика, а кроме того, отсрочена. Это, по существу, может приводить к безвозмездному изъятию у гражданина единственного пригодного для проживания жилья, собственником которого он являлся. Закон о банкротстве не содержит какого-либо специального правила об очередности удовлетворения требований кредиторов, которое позволяло бы увеличить вероятность получения гражданином, единственное жилье которого включено в конкурсную массу должника, ранее уплаченных за жилое помещение денежных средств.
Вышеуказанное, заключил Суд, свидетельствует о нарушении баланса интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, в связи с тем что оспариваемые положения не гарантируют реального возвращения уплаченных по недействительной сделке денежных средств гражданину, для которого соответствующее жилое помещение было единственным пригодным для проживания, притом что этого жилого помещения он лишается.
КС отметил, что решение суда в деле с участием заявителя, признавшего за ним право пользования жилым помещением до исполнения банком обязанности по возврату ему денежных средств, уплаченных покупателем по сделке, в отсутствие надлежащего законодательного регулирования является формой реагирования суда на сложную жизненную ситуацию, в которой оказывается покупатель.
Вместе с тем Конституционный Суд указал, что и с учетом такой правоприменительной практики оспариваемые нормы не могут рассматриваться как обеспечивающие конституционное право гражданина на жилище. Он пришел к выводу, что в действующем правовом регулировании отсутствуют механизмы, гарантирующие в рамках процедур банкротства реальное и оперативное получение денежных средств гражданином, выступавшим в качестве покупателя по признанному недействительным ДКП жилого помещения, которое для него является единственным для постоянного проживания. Такой гражданин может оказаться в тяжелой жизненной ситуации ввиду невозможности либо затруднительности удовлетворения его конституционно признаваемой потребности в жилище.
Таким образом, КС указал, что не вызывает сомнения с точки зрения соответствия Конституции сама по себе возможность признать ДКП жилого помещения, заключенный должником с покупателем-гражданином, для которого это жилое помещение является единственным пригодным для постоянного проживания, недействительным. Является конституционным и признание такого договора в качестве подозрительной сделки при неравноценном встречном исполнении обязательств в течение одного года до принятия заявления о признании должника банкротом (с учетом специального порядка исчисления этого периода для банков). Однако Конституционный Суд посчитал, что оспариваемые положения не согласуются с требованиями Конституции в той мере, в какой они в системе действующего правового регулирования не гарантируют реального получения гражданином ранее уплаченных по этому договору денежных средств, которые могли бы быть использованы для удовлетворения его потребности в жилище. В связи с этим он постановил, что федеральному законодателю следует внести в действующее правовое регулирование необходимые изменения.
Суд разъяснил, что до внесения соответствующих поправок при продаже с торгов в рамках процедуры банкротства жилого помещения после признания недействительной сделки купли-продажи этого жилого помещения, притом что оно является единственным пригодным для постоянного проживания гражданина (покупателя по недействительной сделке), денежные средства в размере уплаченной им по договору цены в конкурсную массу не поступают, но передаются гражданину, а остальная часть средств, если таковые выручены, подлежит включению в конкурсную массу. До получения указанной денежной суммы, а также в течение установленного судом разумного срока после ее получения гражданин сохраняет право пользования жилым помещением; об этом праве информируются участники торгов.
Также КС постановил пересмотреть правоприменительные решения, вынесенные в отношении Сергея Кузьмина, в установленном порядке и с учетом настоящего постановления в части решения вопроса о получении им денежных средств в размере уплаченной цены жилого помещения по признанной недействительной сделке, если для этого нет иных препятствий.
Эксперты «АГ» прокомментировали выводы КС
Адвокат АП г. Москвы, к.ю.н. Константин Евтеев считает, что постановление КС восстанавливает нарушенный баланс между интересами кредиторов и приобретателей недвижимости в указанный период времени. В большинстве случаев суды, видя отличие от рыночной цены, встают на сторону заявителя, интересы приобретателей недвижимости, которые по разным причинам могут и не знать о грядущем банкротстве банка, учитываются в меньшей мере, отметил эксперт. «Конечно, на практике говорить о добросовестности всех участников похожих сделок не всегда представляется возможным, однако, как известно, “лучше оправдать десять виновных, чем осудить одного невиновного”. Говорить однозначно, что это изменит сложившуюся судебную практику, на мой взгляд, поспешно, однако рациональное зерно в этом постановлении все же есть», – прокомментировал Константин Евтеев.
Юрист практики разрешения споров Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) Санал Нонуков указал, что КС РФ рассмотрел частный вопрос более общей проблемы – возможность обращения взыскания на единственное жилье. По мнению эксперта, этот вопрос является актуальным, поскольку, в частности, в 2021 г. КС РФ и ВС РФ были сформированы значимые позиции, которые предоставляли защиту должнику в банкротстве. В настоящем же деле Конституционный Суд, напротив, предоставил защиту контрагенту должника, имеющему единственное жилье, подчеркнул он.
Эксперт полагает, что высказанная КС позиция является интересной, хотя и не бесспорной: высшая инстанция пришла к выводу, что интерес конкретного кредитора (физического лица) в праве на единственное жилье заслуживает большей защиты, нежели интересы остальных кредиторов должника-банка в получении удовлетворения своих требований. «Такая позиция заслуживает поддержки, если приобретенное по недействительной сделке жилое помещение действительно является для него единственным пригодным для проживания. Однако не исключено, что предложенное КС временное регулирование будет подвержено злоупотреблениям, которые на текущий момент активно используются недобросовестными кредиторами и самими должниками в делах о банкротстве. В связи с этим на законодателе лежит большая ответственность по разработке положений, позволяющих соблюсти баланс интересов участников банкротных споров», – поделился Санал Нонуков.
Он также добавил, что вызывает сомнения то обстоятельство, что жилое помещение, обремененное правом проживания гражданина, будет желанным активом при продаже с торгов в делах о банкротстве: «По этой причине страхи потенциальных покупателей в приобретении актива с “жильцом” могут стать еще одним препятствием, не позволяющим должнику получить денежные средства в достаточном и соразмерном объеме».
Партнер MAYS Partners Иван Николаев оценил постановление как смелую попытку КС решить практическую проблему, которая существовала и требовала разрешения долгое время. Наличие диаметральных позиций участников банкротства (в данном случае контрагента и кредиторов должника) и отсутствие законодательных механизмов разрешения некоторых жизненных ситуаций довольно часто приводили к спорным судебным решениям, отметил эксперт.
По его мнению, опираясь на основополагающий принцип банкротного процесса – соблюдение баланса интересов участников, КС РФ предложил интересное и прикладное решение, которое позволит соблюсти конституционное право контрагента по недействительной сделке на жилище и права кредиторов на пополнение конкурсной массы. При этом Суд подчеркнул невозможность формального (в отсутствие эффективного и реального результата разрешения спора) применения судами норм банкротного законодательства при рассмотрении конкретных ситуаций, дифференциация которых в рамках банкротных процессов неограниченна, указал эксперт. «Однако об эффективности предложенного судом механизма судить пока рано. Необходимо дождаться и оценить результаты торгов по реализации спорной квартиры, в отношении которой было сохранено права пользования гражданином», – считает Иван Николаев.
Директор Lexing law firm Андрей Тишковский полагает, что подход, предложенный Конституционным Судом, довольно разумен и убедителен, позволяет учесть интересы кредиторов, должника и покупателя. Эксперт обратил внимание, что при установленной нерыночной стоимости проданного имущества должника по сделке КС дополнительно отметил такие необходимые для эффективного правосудия критерии, как добросовестность покупателя, наличие или отсутствие заинтересованности по отношению к продавцу.
Андрей Тишковский указал, что, учитывая правила об имущественном иммунитете относительно единственного жилья, механизм реализации квартиры на торгах по оспоренной сделке, предложенный Судом, позволяет учесть интересы покупателя. «При этом в последующем стоит ожидать от законодателя возможность “индексировать” сумму, возвращенную покупателю по оспоренной сделке, поскольку очевидно, что вследствие инфляции и роста цен на рынке недвижимости покупательская способность возвращенных покупателю денег по прошествии нескольких лет может довольно существенно измениться», – резюмировал эксперт.
