30 мая Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС24-24568 по делу № А40-55223/2023, в котором рассмотрел спор о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц общества, исключенного из ЕГРЮЛ.
Исключение из ЕГРЮЛ не признали основанием для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности
Заочными решениями мирового судьи судебного участка № 1 Мончегорского судебного района Мурманской области от 28 февраля 2017 г. по делу № 2-133/2017 и от 2 июня 2017 г. по делу № 2-643/2017 с ООО «ИТ-Сток» в пользу Григория Зинина было взыскано более 77 тыс. руб. за нарушение обществом Закона о защите прав потребителей. На основании вступивших в законную силу заочных решений были выданы исполнительные листы, в отношении должника было возбуждено исполнительное производство, в ходе которого задолженность взыскана не была.
21 января 2021 г. общество было исключено из ЕГРЮЛ на основании ст. 21.1 Закона о государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, в связи с наличием в реестре сведений, в отношении которых внесена запись о недостоверности. На дату прекращения деятельности общества должность генерального директора занимала Светлана Князева, единственным участником с долей в размере 100% уставного капитала являлся Никита Чигрин.
Ссылаясь на наличие непогашенной задолженности, Григорий Зинин обратился в суд с иском о привлечении Светланы Князевой и Никиты Чигрина к субсидиарной ответственности по обязательствам общества и взыскании более 77 тыс. руб. убытков.
Руководствуясь нормами ГК, ст. 2, п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО, ст. 21.1, 22 Закона о государственной регистрации юрлиц и ИП, п. 2, 3 Постановления Пленума ВАС от 30 июля 2013 г. № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», п. 1, 2, 5 Постановления Пленума ВС от 21 декабря 2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», суд отказал в иске. Он указал, что само по себе исключение юридического лица из реестра в результате действий или бездействия, которые привели к такому исключению, не является достаточным основанием для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.
Кроме того, указал суд, истец не подтвердил, что невозможность погашения долга возникла по вине Светланы Князевой и Никиты Чигрина в результате их неразумных либо недобросовестных действий, что при наличии достаточных денежных средств или имущества руководитель и участник общества уклонялись от погашения задолженности, скрывали имущество. Также Григорий Зинин не воспользовался правом на подачу в регистрирующий орган возражений против исключения должника из ЕГРЮЛ в административном порядке, заявление о признании общества банкротом не подал. Апелляция и кассация поддержали эти выводы.
ВС разъяснил, когда участники общества и иные КДЛ могут быть привлечены к субсидиарной ответственности
Тогда Григорий Зинин обратился в Верховный Суд с кассационной жалобой. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС разъяснила, что в силу положений п. 1 ст. 48, п. 1 и 2 ст. 56, п. 1 ст. 87 ГК законодательство о юридических лицах построено на основе принципов отделения их активов от активов участников, имущественной обособленности, ограниченной ответственности и самостоятельной правосубъектности. Это предполагает наличие у участников корпораций, а также лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии деловых решений и по общему правилу исключает возможность привлечения названных лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам юрлица перед иными участниками оборота. В то же время упомянутые принципы установлены законодателем для того, чтобы исключить личную ответственность участников корпорации по ее обязательствам, возникшим перед третьими лицами в ее предпринимательской деятельности в связи с рисковым характером указанной деятельности, но не в целях поощрения обмана кредиторов и намеренного уклонения от исполнения обязательств.
Верховный Суд указал, что правовая форма юридического лица не должна использоваться его участниками и иными контролирующими лицами для причинения вреда независимым участникам оборота. Участники и иные контролирующие лица могут быть привлечены к имущественной ответственности перед кредиторами данного юрлица, в том числе при предъявлении соответствующего иска вне рамок дела о банкротстве, если неспособность удовлетворить требования кредитора спровоцирована реализацией воли контролирующих лиц, поведение которых не отвечало критериям добросовестности и разумности и не связано с рыночными или иными объективными факторами, деловым риском, присущим ведению предпринимательской деятельности. При привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности подлежат применению общие положения гл. 25 и 59 ГК об ответственности за нарушение обязательств и об обязательствах вследствие причинения вреда, о чем указано в п. 2 Постановления Пленума № 53, а также в п. 22 Обзора судебной практики ВС № 1 (2020), утвержденного Президиумом Верховного Суда 10 июня 2020 г.
Как пояснил ВС, субсидиарная ответственность контролирующих организацию лиц также служит мерой гражданско-правовой ответственности, притом что ее функция заключается в защите нарушенных прав кредиторов, в восстановлении их имущественного положения. При реализации этой ответственности, являющейся по своей природе деликтной, не отменяется и действие общих оснований гражданско-правовой ответственности. Таким образом, долг, возникший из субсидиарной ответственности, подчинен тому же правовому режиму, что и иные долги, связанные с возмещением вреда имуществу участников оборота. Для привлечения к ответственности необходимо наличие всех элементов состава правонарушения: противоправное поведение, вред, причинная связь между ними и вина правонарушителя.
Основанием субсидиарной ответственности контролирующих лиц является доведение должника по основному обязательству до такого имущественного положения, при котором осуществление расчетов с кредиторами стало невозможным, притом что кредиторы оказались лишены способа удовлетворить свои требования в рамках процедуры ликвидации юрлица, исключенного из ЕГРЮЛ как фактически недействующего, либо в процедуре банкротства. Экономколлегия напомнила, что согласно п. 3 ст. 64.2 ГК исключение недействующего юридического лица из ЕГРЮЛ не препятствует привлечению к ответственности лиц, которые в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочены выступать от его имени, а также лиц, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица.
Как отметил Верховный Суд, Законом от 28 декабря 2016 г. № 488-ФЗ были внесены изменения в Закон об ООО, в частности, ст. 3 дополнена п. 3.1, в соответствии с которым исключение общества из ЕГРЮЛ в порядке, установленном законом о государственной регистрации юридических лиц для недействующих юрлиц, влечет последствия, предусмотренные ГК для отказа основного должника от исполнения обязательств. В данном случае, если неисполнение обязательств общества, в том числе вследствие причинения вреда, обусловлено тем, что лица, указанные в п. 1–3 ст. 53.1 ГК, действовали недобросовестно или неразумно, по заявлению кредитора на таких лиц может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам этого общества.
ВС обратил внимание, что о правовой природе субсидиарной ответственности, основанной на правиле п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО, как ответственности за деликт Конституционный Суд высказался в Постановлении от 21 мая 2021 г. № 20-П, указав, что по смыслу п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО, рассматриваемого в системной взаимосвязи с положениями п. 3 ст. 53, ст. 53.1, 401 и 1064 ГК, образовавшиеся в связи с исключением из ЕГРЮЛ ООО убытки его кредиторов, недобросовестность или неразумность действий (бездействия) контролирующих общество лиц при осуществлении принадлежащих им прав и исполнении обязанностей в отношении общества, причинная связь между указанными обстоятельствами, а также вина таких лиц образуют необходимую совокупность условий для привлечения их к ответственности. Соответственно, привлечение к ней возможно только в том случае, если судом установлено, что исключение должника из реестра в административном порядке и обусловленная этим невозможность погашения им долга возникли в связи с действиями контролирующих общество лиц и по их вине, в результате их недобросовестных или неразумных действий (бездействия).
Что касается распределения бремени доказывания для установления наличия материально-правовых оснований привлечения к субсидиарной ответственности, Конституционный Суд в Постановлении от 7 февраля 2023 г. № 6-П отметил, что содержащиеся в п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО положения предполагают привлечение лиц, контролировавших общество, исключенное из ЕГРЮЛ в порядке, установленном законом для недействующих юридических лиц, к субсидиарной ответственности по его долгам кредитору, если на момент исключения общества из реестра соответствующие исковые требования кредитора удовлетворены судом; его применение судами обусловлено предположением о том, что именно бездействие этих лиц привело к невозможности исполнения обязательств перед истцом – кредитором общества, пока на основе фактических обстоятельств дела не доказано иное. Лицо, контролирующее общество, не может быть привлечено к субсидиарной ответственности, если докажет, что при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась в обычных условиях делового оборота и с учетом сопутствующих предпринимательских рисков, оно действовало добросовестно и приняло все меры для исполнения обществом обязательств перед кредиторами.
Экономколлегия разъяснила, что необращение в арбитражный суд с заявлением о признании общества банкротом, нежелание контролирующих его лиц финансировать расходы на проведение банкротства, непринятие ими мер по воспрепятствованию его исключению из ЕГРЮЛ при наличии подтвержденных судебными решениями долгов общества перед кредиторами свидетельствуют о намеренном нарушении ч. 3 ст. 17 Конституции – пренебрежении контролирующими общество лицами своими обязанностями, о попытках избежать рисков привлечения к субсидиарной ответственности.
Кредиторы, в том числе ведущие предпринимательскую деятельность, прибегая к судебной защите своих имущественных прав, вправе рассчитывать на добросовестное поведение контролирующих должника лиц, не только в материально-правовых, но и в процессуальных отношениях: на их содействие правосудию, на раскрытие информации о хозяйственной деятельности контролируемой организации, на предоставление документов и иных доказательств, необходимых для оценки судом наличия либо отсутствия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности.
Как заметил Верховный Суд, КС в Постановлении № 20-П/2021 также указал, что при обращении в суд с соответствующим иском доказывание кредитором неразумности и недобросовестности действий лиц, контролировавших исключенное из реестра недействующее юридическое лицо, объективно затруднено. Кредитор, как правило, лишен доступа к документам, содержащим сведения о хозяйственной деятельности общества, и не имеет иных источников сведений о деятельности юрлица и контролирующих его лиц. Соответственно, предъявление к истцу-кредитору требований, связанных с доказыванием обусловленности причиненного вреда поведением контролировавших должника лиц, заведомо влечет неравенство процессуальных возможностей истца и ответчика, так как от истца требуется представление доказательств, о самом наличии которых ему может быть неизвестно в силу его невовлеченности в корпоративные правоотношения.
По смыслу ст. 3 Закона об ООО, если истец представил доказательства наличия у него убытков, вызванных неисполнением обществом обязательств перед ним, а также доказательства исключения общества из ЕГРЮЛ, контролировавшее лицо может дать пояснения относительно причин исключения общества из этого реестра и представить доказательства правомерности своего поведения. В случае отказа от дачи пояснений, в том числе при неявке в суд, или их явной неполноты, непредставления ответчиком суду соответствующей документации бремя доказывания правомерности действий контролировавших общество лиц и отсутствия причинно-следственной связи между указанными действиями и невозможностью исполнения обязательств перед кредиторами возлагается судом на ответчика. Таким образом, указала Экономколлегия, при рассмотрении исков о привлечении к субсидиарной ответственности бремя доказывания должно распределяться судом с учетом необходимости выравнивания возможностей по доказыванию юридически значимых обстоятельств дела, с учетом того, что кредитор по общему правилу не обладает информацией о хозяйственной деятельности должника, в отличие от контролирующих должника лиц, которые могут ограничить доступ к документам по своему усмотрению.
ВС пояснил, что при установлении статуса контролирующего должника лица у ответчика суд, реализуя принцип состязательности арбитражного процесса, обязан предоставить ему возможность опровергнуть позицию истца своими объяснениями и прочими доказательствами. Если будет доказано, что действия контролирующего лица не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего кредиторов подконтрольного общества, то оно не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности. При этом суд вправе исходить из предположения о том, что виновные действия или бездействие контролирующих лиц привели к невозможности исполнения обязательств перед кредитором, если установит недобросовестность поведения контролирующих лиц в процессе, например при отказе или уклонении контролирующих лиц от представления суду характеризующих хозяйственную деятельность должника доказательств, от дачи пояснений либо их явной неполноте, и если иное не будет следовать из обстоятельств дела.
Иное, т.е. получение в деле по заявлению кредитора преимущества в виде освобождения от ответственности в результате недобросовестного процессуального поведения контролирующего должника лица, которое в силу своего положения способно оказывать существенное влияние на деятельность общества и обязано при возникновении признаков банкротства действовать с учетом интересов кредиторов, вступало бы в противоречие с принципом справедливости (Постановление КС № 6-П/2023), добавил Верховный Суд.
Как отметила Экономколлегия, требования Григория Зинина основаны на вступивших в силу судебных актах мирового судьи, которые до настоящего времени не исполнены. Между тем постановление судебного пристава-исполнителя об окончании исполнительного производства, как и сами материалы исполнительного производства, не представлены, несмотря на неоднократные запросы суда. Отказывая в удовлетворении требований о привлечении к субсидиарной ответственности в виде взыскания убытков с контролирующих общество лиц с указанием на непредставление истцом доказательств в подтверждение того, что невозможность погашения задолженности возникла в результате недобросовестных действий ответчиков, суды фактически возложили на Григория Зинина бремя доказывания наличия вины ответчиков в неисполнении обязательств, не приняв при этом во внимание их пассивную позицию при рассмотрении дела.
Как обратил внимание ВС, Никита Чигрин ни в одно из судебных заседаний судебных инстанций не явился, отзыв на иск не представил. Представитель Светланы Князевой принимал участие только в судебных заседаниях суда первой инстанции, устно заявив о несогласии с предъявленными требованиями, при этом отзыв, а также доказательства в обоснование возражений не направил. Ответчики не представили документов, раскрывающих имущественное положение юридического лица и объясняющих причины, по которым расчеты с истцом не были произведены, не подтвердили, что действовали добросовестно и приняли все меры для исполнения обществом обязательств перед кредитором, об отсутствии причинно-следственной связи между их действиями (бездействием) и неисполнением судебных актов.
В связи с этим посчитал Верховный Суд, вывод судов об отсутствии оснований для удовлетворения иска сделан с нарушением положений ч. 3 ст. 9, ч. 1 и 2 ст. 65 АПК. ВС пояснил, что само по себе то обстоятельство, что Григорий Зинин не воспользовался правом на подачу в регистрирующий орган возражений против исключения общества из ЕГРЮЛ, не означает, что он утрачивает право на возмещение убытков на основании п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО (п. 3.1 Постановления КС № 20-П/2021).
Также Экономколлегия признала ошибочным вывод апелляции о том, что истец не был лишен возможности привлечь ответчиков к ответственности в рамках процедуры банкротства, поскольку размер документально подтвержденных требований существенно ниже предела, установленного ч. 2 ст. 6 Закона о банкротстве. В итоге Верховный Суд отменил обжалуемые судебные акты, а дело направил на новое рассмотрение в Арбитражный суд г. Москвы.
Комментарий представителя истца
Один из представителей Григоря Зинина, частнопрактикующий юрист Илья Ильичев в комментарии «АГ» отметил, что правовая позиция Верховного Суда в данном определении демонстрирует прогрессивный подход к защите прав физических лиц – кредиторов, что не может не радовать. «Суд фактически признает необходимость пересмотра традиционного распределения бремени доказывания в делах о субсидиарной ответственности, что особенно важно для граждан, не вовлеченных в корпоративные правоотношения и не имеющих доступа к необходимой информации о действиях контролирующих лиц», – полагает он.
Вместе с тем, обратил внимание Илья Ильичев, в определении не раскрыт вопрос о конкретных доказательствах, которые должны представить ответчики для опровержения презумпции своей вины. Также отсутствует четкая регламентация процедуры доказывания наличия «брошенного бизнеса» и критериев, по которым можно определить недобросовестность контролирующих лиц при административной ликвидации. «В развитие данной темы необходимо закрепить более конкретные правовые механизмы: установить закрытый перечень обстоятельств, которые могут опровергнуть презумпцию недобросовестности, а также определить процессуальные особенности сбора и оценки доказательств в подобных спорах. Это позволит создать более эффективную систему защиты прав кредиторов и избежать формального подхода судов при рассмотрении подобных дел», – предложил юрист.
По мнению Ильи Ильичева, введение презумпции приведет не к тотальному привлечению контролирующих лиц к субсидиарной ответственности, а как минимум к тому, что контролирующие лица более активно начнут принимать участие в судебных разбирательствах, а не игнорировать проблемы. «При этом умышленный вред кредиторам не должен поощряться, этому правопорядок потворствовать не может, как и не может допускать такой простой уход лиц от ответственности. Если ты заканчиваешь бизнес или его прекратили в административном порядке, то будь добр, приведи дела в порядок, тогда и вопросов к тебе не возникнет», – заключил он.
Эксперты о деле
Генеральный директор ООО «Джей энд Кей Лоерз» Алексей Жуков отметил, что само по себе исключение юридического лица из ЕГРЮЛ не является достаточным основанием для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности. Но это обстоятельство может работать только на добросовестного процессуального оппонента, ведь правовая форма юридического лица не должна использоваться его участниками, учредителями и иными контролирующими лицами для причинения вреда независимым участникам оборота. Соответственно, пояснил он, при исключении юрлица из ЕГРЮЛ привлечение к субсидиарной ответственности возможно только в том случае, если судом установлено, что исключение должника из реестра в административном порядке и обусловленная этим невозможность погашения им долга возникли в связи с действиями КДЛ и по их вине, в результате их недобросовестных или неразумных действий (бездействия).
При этом, заметил Алексей Жуков, ВС в который раз обратил внимание на бремя доказывания при пассивном процессуальном поведении КДЛ. Суды должны выравнивать возможности по доказыванию юридически значимых обстоятельств дела, имея в виду, что кредитор по общему правилу не обладает информацией о хозяйственной деятельности должника, в отличие от контролирующих должника лиц, которые могут ограничить доступ к документам по своему усмотрению.
Эксперт обратил внимание на формальный подход нижестоящих судов, которые указали, что заявитель жалобы правом на подачу в регистрирующий орган возражений против исключения должника из ЕГРЮЛ в административном порядке не воспользовался, заявление о признании общества несостоятельным (банкротом) не подал. «Все это совершенно не означает, что он (заявитель жалобы) утратил право на возмещение убытков. Кроме этого, его требования существенно ниже предела, установленного Законом о банкротстве для обращения с соответствующим заявлением, в связи с этим он был лишен возможности привлечь ответчиков к ответственности в рамках процедуры банкротства», – резюмировал Алексей Жуков.
По мнению старшего юриста АБ «А2» Всеволода Назаренко, Верховный Суд исправил очевидную ошибку нижестоящих судов, которые проигнорировали уже сложившиеся подходы к распределению бремени доказывания в рамках споров о привлечении к субсидиарной ответственности и презумпции недобросовестности контролирующих лиц в случае ликвидации компании с задолженностью. «Судебные издержки, которые понесла сторона по данному делу, чтобы добиться справедливого решения, предположительно многократно превышают цену иска, что в очередной раз поднимает вопрос эффективности системы в целом, особенно в разрезе недавно увеличенных государственных пошлин», – добавил он.
Адвокат КА «БФЛ», старший юрист ЮФ «Арбитраж.ру» Денис Данилов заметил, что ВС развивает подход, направленный на привлечение к ответственности лиц, контролирующих должника, похожий спор рассматривался в 2024 г. (№ 305-ЭС23-29091 по делу № А40-165246/2022).
Денис Данилов обратил внимание на действия, которые ВС рассматривает как пренебрежение обязанностями КДЛ, ключевым из которых с учетом обстоятельств спора является непринятие мер по воспрепятствованию исключению из ЕГРЮЛ. Также ВС вновь указывает на то, что пассивная позиция ответчиков в споре лишь усугубит их положение при вынесении судебного акта. «Радует, что ВС отклонил доводы о том, что истец мог подать заявление о возражении против исключения общества. Срок подачи данного заявления является небольшим, и кредиторы не всегда успевают своевременно отследить состояние общества и подать соответствующие возражения», – заключил адвокат.
