Верховный Суд опубликовал Определение № 305-ЭС19-17007 (2) по спору о взыскании в рамках субсидиарной ответственности денежных средств, ранее взысканных налоговой инспекцией в рамках уголовного дела о неуплате налогов.
В апреле 2016 г. суд общей юрисдикции признал Юрия Дьячкова, гендиректора и единственного участника обанкротившегося ООО «ДИС», виновным в уклонении от уплаты налогов в особо крупном размере. Впоследствии ИФНС России № 29 по г. Москве взыскала с бывшего руководителя банкрота материальный ущерб, причиненный в результате преступления, на сумму свыше 53 млн руб.
Далее Арбитражный суд г. Москвы включил эту же сумму вместе с пенями в реестр требований кредиторов должника по требованию налогового органа вопреки возражениям Юрия Дьячкова о том, что подобное взыскание с него в рамках спора о привлечении к субсидиарной ответственности будет являться повторным и потому неправомерным.
В итоге АС г. Москвы привлек бывшего руководителя фирмы-банкрота к субсидиарной ответственности на 76 млн руб., а апелляция поддержала такое решения суда. При определении размера ответственности Юрия Дьячкова обе судебные инстанции исходили из того, что наличие оснований для привлечения к ответственности установлено вступившим в законную силу судебным актом, а указанная денежная сумма составляет размер непогашенных требований кредиторов. При этом суды отклонили довод заявителя о том, что с него дважды взыскали денежные средства за одно и то же правонарушение под предлогом того, что гражданский иск о взыскании ущерба за совершенное преступление в размере неуплаченных налогов не тождественен иску о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности.
Юрий Дьячков подал кассационную жалобу в Судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда, которая после изучения материалов дела № А40-203647/201 нашла ее обоснованной.
Высшая судебная инстанция резюмировала, что в рассматриваемом споре перед судами встал вопрос о конкуренции двух видов требований: о привлечении к субсидиарной ответственности и о возмещении ущерба, причиненного преступлением. Для решения вопроса о том, являются ли названные иски тождественными, в первую очередь, следовало определить их правовую природу.
Как пояснил Суд, ранее судом общей юрисдикции было установлено, что руководителем ООО «ДИС» был причинен вред казне путем совершения умышленных действий, приведших к непоступлению сумм налогов в бюджет. Таким образом, судом общей юрисдикции был рассмотрен прямой иск кредитора общества к его руководителю о возмещении причиненного данному кредитору вреда противоправными действиями руководителя. На допустимость предъявления подобных исков при соблюдении ряда условий указывал Конституционный Суд РФ в Постановлении от № 39-П/2017.
Со ссылкой на Определение № 308-ЭС17-6757 (2, 3) от 6 августа 2018 г., о котором ранее писала «АГ», Верховный Суд напомнил, что требование о привлечении к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве представляет собой групповой косвенный иск, так как предполагает предъявление полномочным лицом в интересах группы лиц, объединяющей правовое сообщество кредиторов должника, требования к контролирующим лицам, направленного на компенсацию последствий их негативных действий по доведению должника до банкротства.
Такой иск фактически точно так же направлен на возмещение вреда, причиненного контролирующим лицом кредитору, поэтому генеральным правовым основанием данного иска выступают в том числе положения ст. 1064 ГК РФ. «Особенность требования о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности заключается в том, что оно, по сути, опосредует типизированный иск о возмещении причиненного вреда, возникшего у кредиторов в связи с доведением основного должника до банкротства», – отмечено в определении.
Как пояснил ВС, его Пленум исходит из взаимозаменяемого и взаимодополняемого характера рядового требования о возмещении убытков и требования о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности (п. 20 Постановления № 53 от 21 декабря 2017 г.). Разница заключается лишь в том, довело ли контролирующее лицо должника до банкротства либо нет, от чего зависит подлежащая взысканию сумма. При этом размер ответственности сам по себе правовую природу требований никак не характеризует. В этой связи при определении соотношения этих требований необходимо исходить из их зачетного характера по отношению друг к другу.
«Таким образом, как предмет, так и основание предъявленного в рамках настоящего обособленного спора требования и рассмотренного судом общей юрисдикции гражданского иска фактически совпадают. При определении вопроса, совпадают ли стороны, необходимо исходить из того, что (как указано выше) требование о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности является косвенным, заявляемым в интересах кредиторов основного должника, выступающих фактически материальными истцами. Таким образом, фигуры материальных истцов в части уполномоченного органа также совпадают. Более того, Законом о банкротстве кредиторам после удовлетворения иска о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности предоставлено полномочие выбрать способ распоряжения требованием к контролирующему лицу в виде уступки кредитору части этого требования в размере требования кредитора (подп. 3 п. 2 ст. 61.17 Закона)», – отметил ВС.
Верховный Суд добавил, что, заявив прямой иск к руководителю должника о возмещении причиненного вреда вне рамок дела о банкротстве, налоговая инспекция фактически выбрала способ распоряжения частью собственного требования. При этом наличие потенциальной возможности удовлетворить свое требование с помощью иного процессуального механизма само по себе признака тождественности второго иска не устраняет. Соответственно, в этом случае совпадает как личность должника, так и состав возникновения обязательства, т.е. имеется одно обязательство одного должника, что исключает применение норм о солидаритете. В этой связи ВС отменил судебные акты нижестоящих судов в части взыскания с заявителя 53 млн руб. и прекратил в отмененной части обособленный спор.
Партнер юридической компании «Дювернуа Лигал» Александр Арбузов в целом выразил согласие с выводами Верховного Суда: «Такое решение вопроса направлено на избежание ситуации, когда лицо, совершившее неправомерное действие и обязанное возместить причиненный ущерб, подвергается двойному имущественному гнету: по правилам ГК РФ (возмещение ущерба, причиненного преступлением) и по правилам Закона о банкротстве (субсидиарная ответственность в рамках банкротства)».
Однако, как считает эксперт, аргументация определения спорная. «Центральной здесь, с моей точки зрения, все-таки является не природа обоих исков, а именно универсальный общеправовой принцип non bis in idem, т.е. принцип прав человека, согласно которому не допускается более одного взыскания за одну провинность. Именно поэтому Юрий Дьячков не обязан дважды платить за одно и то же, а не по какой-то другой причине», – полагает Александр Арбузов.
По мнению эксперта, что же касается природы исков и круга лиц, в чьих интересах они заявляются (на что делает акцент Судебная коллегия ВС РФ в данном деле), то они, скорее, важны для решения другого вопроса – какой иск важнее. «В одном случае получателем присужденного становится конкретный кредитор (потерпевший в рамках уголовного дела), а в другом потенциально более широкий круг лиц (пул кредиторов, стоящих за обществом). Кому отдать предпочтение? Данный вопрос, с моей точки зрения, может быть решен конкуренцией норм, при которой возмещение вреда, установленного в связи с уголовным процессом, следует признать первостепенным перед прочими требованиями», – уверен он.
Александр Арбузов добавил, что в этой связи определение ВС рассматривает лишь один из случаев конкуренции исков о привлечении к субсидиарной ответственности с другими исками. «В действительности же проблема гораздо глубже. Ведь помимо исков о возмещении вреда в связи с преступлением есть и много других (взять хотя бы иски из поручительств), которые также конкурируют с “субсидиаркой” на практике. И в таких ситуациях вопрос решается не менее сложно», – убежден он.
Юрист юридического бюро «ОЛИМП» Иван Хорев назвал позицию ВС безусловно справедливой и важной для формирования судебной практики по такой категории споров. «Верховный Суд сделал, на мой взгляд, три важных для судебной практики вывода. Во-первых, достаточно полно была дана оценка правовой природы субсидиарной ответственности и указано на ее деликтный характер, принимая во внимание особенности привлечения к субсидиарной ответственности через косвенный групповой иск. Соответственно, такие иски тождественны и повторное привлечение к ответственности за одно и то же правонарушение недопустимо», – отметил он.
Во-вторых, по мнению эксперта, представляется интересным вывод о том, что если кредитор (в данном случае ИФНС) взыскал с контролирующих должника лиц причиненный вред в свою пользу вне рамок дела о банкротстве (как если бы такой вред взыскивался в рамках привлечения к субсидиарной ответственности), то по аналогии подлежит применению подп. 3 п. 2 ст. 61.17 Закона о банкротстве. Следовательно, такой кредитор считается выбравшим способ распоряжения принадлежащим ему правом требования, поэтому ВС таким образом несколько расширил применение механизма, предусмотренного ст. 61.17 Закона о банкротстве.
«В-третьих, Верховный Суд сделал вывод о необходимости в таком случае не отказать, а прекратить производство в соответствующей части. Все указанное в совокупности имеет существенное значение для формирования судебной практики. Налоговая служба нередко прибегает к так называемому внеконкурсному привлечению к ответственности контролирующих должника лиц по обязательствам перед бюджетом РФ. В таких случаях правильная квалификация таких требований относительно субсидиарной ответственности этих же лиц в рамках дела о банкротстве крайне важна в целях соблюдения прав и законных интересов привлекаемых к ответственности лиц и недопущения многократного привлечения к ответственности за одно и то же правонарушение», – заключил Иван Хорев.
