Дело об экспертизе

ДЕЛО ОБ ЭКСПЕРТИЗЕ

Ответчики по делу: Генеральный прокурор РФ и министр финансов

Когда клиенты говорят, что суд наш несправедлив и в нем правды не добьешься, я вспоминаю, как в суд был вызван в качестве ответчика Генеральный прокурор РФ, и говорю клиентам: нет, вы не правы – можно и в нашем суде добиться справедливости.

Ко мне в юридическую консультацию обратилась женщина. Она рассказала, что несколько лет назад был убит ее сын, состоялось судебное заседание, обвиняемого оправдали. Уголовное дело отправили на доследование в краевую прокуратуру, но оно приостановлено, и ее жалобы не помогают.

Дело было неординарным.

В районном городке жила семья: жена, муж и их совершеннолетний сын. Занимались предпринимательством. Имели в городе несколько торговых точек. Сын привозил на своих «Жигулях» товар из г. Ставрополя и развозил его по торговых точкам. Был свой хороший дом, в котором они жили все вместе.

22 декабря 1995 г. сын не вернулся домой после работы. Начались поиски, было подано заявление в милицию.

В тот день, когда молодой человек должен был вернуться домой, на окраине райцентра случился пожар. Жители окрестных домов сначала увидели столб черного дыма, а потом и яркое пламя около одного из заброшенных предприятий. Когда подошли к месту пожара, то увидели, что горит автомобиль, но даже его марку в пламени определить было нельзя. Вызвали пожарных, но, когда те приехали тушить пожар, почти все уже сгорело.

На заднем сиденье автомобиля обнаружили сильно обгоревшее тело человека, опознать которое было невозможно. Установлено было, что автомобиль принадлежал семье предпринимателя. 26 декабря 1995 г. было возбуждено уголовное дело по ст. 103 УК РСФСР. На месте происшествия был обнаружен след еще одного автомобиля, на котором предположительно уехали убийцы.

На обгоревшем трупе были обнаружены молния, заклепки и пуговицы. Марка фирмы производителя джинсового костюма, в котором в день исчезновения был сын предпринимателей, совпала с логотипом обнаруженных на теле пуговиц, молнии и заклепок.

Но матери не хотелось верить, что ее сын погиб. И она добилась проведения генно-дактилоскопической экспертизы. Все расходы по ее проведению женщина взяла на себя. Экспертиза, которую провели 13 мая 1996 г. в Российском центре судебно-медицинской экспертизы в г. Москве, с точностью до 98 % установила, что погибший – ее сын.

Органы правопорядка работали, проводились следственные действия, был задержанный, потом обвиняемый, и состоялся суд. Выездная сессия суда состоялась в том самом городе, где произошло убийство.

Вот тут-то и случилось странное: мать погибшего стала рьяной защитницей обвиняемого. Она практически «развалила» уголовное дело, категорически заявляя в суде, что обвиняемый невиновен, его обвинили по ошибке и его надо оправдать. В суде она была без адвоката. Потерпевшая не имела юридического образования и, оказавшись без квалифицированной юридической помощи, она, добросовестно заблуждаясь, фактически выступила «блестящим» адвокатом предполагаемого убийцы своего сына. Получается, что потерпевшим в суде помощь адвоката иногда нужна не меньше, чем обвиняемым.

18 июля 2000 г. Ставропольский краевой суд вынес определение, которым установил, что при оформлении образцов для проведения экспертизы были нарушены нормы уголовно-процессуального закона, поэтому результаты генно-дактилоскопической экспертизы как доказательство не имеют юридической силы и личность убитого не определена. При этом суд обязал краевую прокуратуру провести повторную экспертизу и определить личность погибшего.

Уголовное дело было направлено на дополнительное расследование в краевую прокуратуру, где «заглохло» из-за позиции потерпевшей на суде. Повторную экспертизу никто не назначал, время было смутное, денег не было не только на экспертизу, но даже на зарплаты работникам прокуратуры.

Было ясно, что в сложившейся ситуации задача номер один – добиться проведения повторной генно-дактилоскопической экспертизы и установить личность убитого.

Расследование по уголовному делу продолжилось. Оказалось, что первоначальное расследование проводила районная прокуратура, которая действовала «не блестяще». Во-первых, был большой разрыв между происшествием и началом реальных следственных действий. У преступников было время «порубить» концы. Во-вторых, гипсовый слепок следов автомобиля с места происшествия, на котором, возможно, уехали убийцы, пришел в негодность, в акте об этом утверждалось, что из-за некачественного гипса слепок через некоторое время рассыпался сам по себе.

Этого я понять не мог. Если гипс некачественный, то слепок не отольется вообще, но если слепок отлился, то будет лежать тысячелетия.

Почему были допущены грубые ошибки при оформлении образцов для проведения генной экспертизы – мне тоже было непонятно. Если бы взятие образцов оформлял курсант первого курса средней школы милиции, я бы понял, но для следователя прокуратуры, имевшего стаж работы, это было непростительно.

Я обратился в краевую прокуратуру с ходатайством о проведении повторной генно-дактилоскопической экспертизы за счет денежных средств прокуратуры, но мне было отказано. Выход был один – обратиться в суд, что я и сделал.

16 марта 2001 г. в один из районных судов г. Ставрополя был подан иск. Судья хладнокровно выписала повестки о явке в судебное заседание в районный суд г. Ставрополя Генеральному прокурору РФ и министру финансов РФ, и повестки были отправлены к адресатам в г. Москву. Хочу сказать, что иск был принят без проволочек и повестки тоже были отправлены незамедлительно.

Такие действия суда мне понравились, я подумал, все-таки правосудие в нашей стране еще существует, пока есть такие судьи. Кстати, судьей была умная, уравновешенная женщина средних лет, независимая и самостоятельная, большой специалист по гражданским делам.

Далее процедура была обычной, Генеральный прокурор РФ выслал доверенность краевому прокурору, тот уполномочил начальника одного из управлений краевой прокуратуры, аналогично поступил и министр финансов РФ – и вот мы встретились в суде с представителями ответчиков.

Правда, дело рассматривал уже другой судья. По неизвестной причине дело для рассмотрения было передано от судьи, принявшей исковое заявление, другому судье, которая теперь работает в арбитражном суде в г. Санкт-Петербурге, потом, в день заседания, – другому судье, которая сейчас на пенсии. Но это меня абсолютно не волновало, я был уверен в том, что «дело наше правое, победа будет за нами».

Представитель прокуратуры Ставропольского края и Генеральной прокуратуры РФ, действовавший на основании доверенности, иск полностью не признал и в качестве свидетеля со своей стороны пригласил следователя, который при производстве предварительного расследования допустил нарушения уголовно-процессуального закона, приведшие к признанию результатов генно-дактилоскопической экспертизы не имеющими юридической силы.

Представитель Министерства финансов РФ, действующий на основании доверенности, иск также не признал.

Судья, без сомнения, прокуратуре сочувствовал, но, несмотря на это, я был спокоен. Ведь у нас было определение краевого суда, вступившее в законную силу.

Бывший следователь, к моменту судебного заседания ставший заместителем прокурора в соседнем районе, был допрошен в качестве свидетеля. Я четко описал все ошибки, допущенные им при расследовании. Пытаясь оправдаться, он что-то невразумительно говорил, но его судьба и судьба иска была уже решена. В судебном заседании были исследованы материалы уголовного дела по иску матери погибшего предпринимателя (разбирательство по этому делу состоялось в Ставропольском краевом суде в 2000 г.).

30 мая 2001 г. районный суд вынес решение в нашу пользу: действия прокуратуры были признаны незаконными, и в пользу истца были взысканы деньги в том же размере, что и потраченные на экспертизу. Но дело в том, что экспертиза была проведена до 1997 г., т.е. до дефолта, а судебное заседание – после. В иске мы делали поправку на это и просили сумму, которой хватило бы на проведение повторной судебной экспертизы, но суд не пошел нам навстречу. Пришлось обжаловать решение суда в части размера денежных сумм.

В конечном итоге краевая прокуратура изыскала средства, была проведена эксгумация, повторная генно-дактилоскопическая экспертиза, которая с достоверностью в 98,8 % подтвердила родственные отношения и установила личность убитого.