30 октября «АГ» опубликовала новость о Постановлении ЕСПЧ по делу «Абалымов против России» (далее – Постановление), в котором Европейский Суд напомнил о том, что при разводе родителей недопустимо определять места жительства детей без учета их привязанности друг к другу.
Как следует из Постановления, Суд придерживается ранее установленных им подходов к определению вмешательства в право заявителя на уважение семейной жизни (см., например, постановления от 1 августа 2013 г. по делу «Антонюк против России»; от 19 января 2016 г. по делу «GB против Литвы»; от 10 апреля 2018 г. по делу «Элита Магомадова против России» и от 23 октября 2018 г. по делу «Петров и Х. против России»).
В рассматриваемом случае Европейский Суд отдал предпочтение решению суда первой инстанции, который, по мнению ЕСПЧ, тщательно изучил всю семейную ситуацию и все относящиеся к делу факторы и представил соответствующие и достаточные основания для вынесения решения. Так, судебный акт первой инстанции об оставлении всех детей с отцом был основан на показаниях заявителя – старшей дочери – относительно заботы о детях. Также по решению суда была назначена и проведена психологическая экспертиза, получена оценка органов опеки, собрана информация о доходах, условиях жизни и работы каждого из родителей. По итогам рассмотрения дела районный суд пришел к выводу, что отец ежедневно заботился о детях, а вот у матери разъездная работа. Кроме того, дети привязаны друг к другу и старшей сестре, у них сложились семейные и социальные связи в г. Самаре (§ 40 Постановления).
А вот апелляционное определение областного суда ЕСПЧ счел «скудным». Апелляция не пояснила, почему отдала предпочтение заключению органов опеки г. Калуги против заключения органов опеки г. Самары, которое суд первой инстанции взял за одну из основ своего решения (§ 41 Постановления). Также апелляционная инстанция не объяснила, почему отнеслась к заключению экспертов-психологов критически (§ 42). «Самое главное, что областной суд не привел никаких оснований для своего решения разлучить детей, несмотря на заключение эксперта, что они были очень привязаны друг к другу, в частности, старшая сестра К. была самым дорогим и значимым человеком в жизни С.», – отмечено в Постановлении Европейского Суда. Кассационная инстанция позднее не обосновала, почему придала большее значение комфортным условиям жизни матери, нежели фактору привязанности детей друг к другу (§ 43).
С учетом выводов вышестоящих судов, определивших судьбу семьи заявителя, ЕСПЧ счел: «Власти не провели углубленного изучения всей семейной ситуации и всех соответствующих факторов и не привели соответствующих и достаточных причин для решения о выдаче разрешения на проживание … младших детей с матерью, тем самым отделяя их от старшей сестры, к которой они были сильно привязаны» (§ 44).
ЕСПЧ также напомнил, что в его задачи не входит подмена полномочий национальных властей при принятии решения относительно определения места проживания ребенка (детей). Суд не ограничивает свою проверку лишь выяснением того, использовало ли государство свою дискрецию разумно, осторожно и добросовестно. «Суд обладает компетенцией установить, провели ли национальные суды, принимая такое решение, всестороннее изучение всей семейной ситуации и целого ряда соответствующих факторов и осуществили ли они сбалансированную и разумную оценку соответствующих интересов каждого из них, с постоянным стремлением определить, какое решение будет лучшим для ребенка. Неспособность провести достаточно тщательное исследование будет составлять нарушение ст. 8 [Конвенции о защите прав человека и основных свобод]», – отмечено в документе (§ 38).
ЕСПЧ ранее неоднократно заверял, что не является судом третьей, четвертой или иной инстанции и его постановления не направлены на пересмотр актов национальных судов. В то же время рассматриваемое постановление, на первый взгляд, выглядит именно так.
В своей жалобе заявитель ставил вопрос о нарушениях в его деле ст. 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) в части запрета дискриминации и ст. 5 Протокола № 7 к Конвенции, касающейся равноправия супругов в отношении детей.
Речь идет о серьезной системной проблеме в вопросах урегулирования семейных отношений в России, а именно – гендерной дискриминации отцов при рассмотрении споров об определении места жительства ребенка. Любой юрист, практикующий в области семейных дел, понимает, что в большинстве ситуаций суды оставляют детей с матерью. Исключения составляют случаи, когда мать – алкоголичка, наркоманка, ранее судимая или имеются иные дискредитирующие ее обстоятельства, которые удалось доказать в суде. Решения, когда детей оставляют с отцом в отсутствие дискредитирующих мать факторов, крайне редки – примером как раз служит решение Самарского районного суда в отношении заявителя, которое, как видим, не устояло в апелляции.
Однако ЕСПЧ, к сожалению, не пошел дальше признания нарушения ст. 8 Конвенции о вмешательстве в семейную жизнь заявителя. Нарушение ст. 5 Протокола № 7 он опроверг выводами, ранее приведенными в Постановлении от 10 апреля 2018 г. по делу «Леонов против России», в котором установил, что указанная норма налагает обязательства на государство-ответчика по установлению удовлетворительной правовой основы. Жалоба заявителя, полагает Суд, касается не законодательства, а его исполнения судом (§ 50–51).
Нарушения ст. 14 Конвенции Европейский Суд, к сожалению, не признал. Вообще такие нарушения констатируются очень редко, в исключительных случаях, и в этом деле ЕСПЧ ушел от признания существующей в российских судах гендерной проблемы, когда в вопросах определения проживания детей предпочтение отдается матери.
Таким образом, Постановление Европейского Суда по делу «Абалымов против России» является, на мой взгляд, судьбоносным для семьи заявителя, а также новым обстоятельством, позволяющим пересмотреть решения национальных судов. Данный акт я рекомендовал бы использовать практикующим юристам, хотя, к сожалению, он не будет способствовать искоренению проблемы гендерной дискриминации отцов при определении места жительства детей.
