Верховный Cуд РФ продолжает формировать негативную судебную практику в отношении требований аффилированных лиц, при этом не прибегая к универсальным средствам защиты (например, ст. 10 ГК РФ), а выстраивая обоснованную и уверенную позицию в аспекте материального и процессуального права.
Поручитель приобретает право требования только после исполнения обязательства непосредственно кредитору
Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ в деле банкротства Ивановой не согласилась с выводами нижестоящих инстанций о том, что если исполнение поручителем фактически произведено должнику, а последний, в свою очередь, выполняет свою обязанность (выплата по займу) по отношению к кредитору (займодавцу), то поручитель приобретает право требования к должнику в соответствии со ст. 365 ГК РФ.
Судебная коллегия совершенно точно отметила, что по смыслу ст. 365 ГК РФ поручитель приобретает право требования только после исполнения обязательства непосредственно кредитору, причем в той части, которая была ему (кредитору) исполнена. Исходя из обстоятельств дела, поручитель не исполнял обязательства перед кредитором, а передал денежные средства должнику – Ивановой.
Существует несколько подходов для квалификации передачи денежных средств Ивановой, и ни один из них не представляется определенным.
Так, Судебная коллегия посчитала, что денежные средства от организации-поручителя – это неосновательное обогащение Ивановой. Должник и поручитель не имели общей обязательственной связи, а потому Иванова не получила исполнение, а неосновательно обогатилась. А соглашение, в котором стороны договариваются о займе, является, по сути, новированным обязательством.
Существует и иной подход в квалификации передачи денежных средств от организации-поручителя, когда стороны изначально предполагали заемные отношения, а неосновательное обогащение между ними отсутствовало. В связи с тем что заем остается реальной сделкой, такой договор считается заключенным с момента передачи вещи (в рассматриваемом случае – денежных средств). Таким образом, Иванова, получив денежные средства от организации, заключила договор займа.
Вместе с тем ст. 807 ГК РФ не обязывает стороны заключать договор, в котором будет четко сформулирован предмет заемного обязательства; предполагается, что должник должен вернуть вещь в том же количестве1. Ничто не мешает сторонам сначала совершить сделку займа, а потом конкретизировать права и обязанности в отдельном соглашении, что стороны и сделали, исходя из обстоятельств дела, – заключили договор займа. Однако они должны были подтвердить свои намерения путем составления расписки или платежного поручения в качестве подтверждения заключенного договора (п. 2 ст. 808 ГК РФ)2.
Тем не менее Судебная коллегия ВС РФ определенно точно указала ошибочность и несостоятельность утверждений нижестоящих судов о том, что организация-поручитель приобрела право требования к должнику на основании ст. 365 ГК РФ и что кредитор не может быть включен в реестр требований по указанному основанию.
О процедуре рассмотрения заявления о фальсификации доказательств
Кроме того, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ в деле банкротства Ивановой пересмотрела позицию нижестоящих инстанций по включению требования организации-поручителя в реестр требований кредиторов. По мнению Судебной коллегии, суды допустили существенные процессуальные нарушения, которые, как суду предвидится, будут устранены в первой инстанции на повторном рассмотрении дела.
По сути, данное решение Верховного Суда РФ представляет собой толкование смысла ст. 161 АПК РФ, inter alia процедуру рассмотрения заявления о фальсификации доказательств.
Судебная коллегия разъяснила, что ст. 161 АПК РФ не устанавливает императивного порядка подачи заявления или ходатайства о фальсификации доказательств сторонами в судебном заседании. Так, заинтересованное лицо может лишь заявить о фальсификации, запустить «механизм проверки» без всяких сопутствующих процессуальных обязанностей, таких как подача дополнительных ходатайств о назначении экспертизы и проч. После запуска «проверочного механизма» суд обязан рассмотреть заявление и принять самостоятельно конкретные меры, которые направлены на выяснение факта фальсификации: истребовать дополнительные доказательства или назначить экспертизу по своей инициативе.
Принятие данного решения продиктовано тем, что, во-первых, суды обязаны выяснять все фактические обстоятельства дела, которые устанавливаются на основании допустимых и относимых доказательств, которые, в свою очередь, необходимы для вынесения всестороннего, полного, справедливого решения. Во-вторых, в соответствии с континентальной традицией суд должен активно принимать участие в установлении фактических обстоятельств дела, давать оценку полученным доказательствам, принимать во внимание сомнения сторон в подлинности, допустимости и относимости доказательств.
Данным определением Судебная коллегия напомнила судам о вышеперечисленных принципах российского арбитражного (гражданского) процесса, что, безусловно, будет иметь влияние на последующую правоприменительную практику.
Таким образом, рассматриваемым судебным актом Верховный Суд РФ:
– освободил стороны от «негласного» процессуального бремени в подготовке сопутствующих ходатайств;
– подтвердил отсутствие права отказать сторонам в проверке заявления о фальсификации доказательств;
– растолковал назначение экспертизы и истребование доказательств по инициативе суда применительно к ст. 161 АПК РФ не как право, но и как вариативную обязанность реагирования на заявление о факте фальсификации.
С другой стороны, результатом может стать и злоупотребление участниками процесса своим правом заявить о фальсификации доказательств с целью затягивания процесса. Речь идет о ситуациях, когда стороны будут заявлять о фальсификации каждого доказательства в деле, что скажется на загруженности суда, а значит, на качестве отправления правосудия. Думается, высшим инстанциям предстоит также разъяснить порядок применения п. 5 ст. 159 АПК РФ применительно к установленной обязанности рассмотрения заявления о фальсификации доказательств (ст. 161 АПК РФ).
1 Ранее существовала противоположная изложенной позиции судебная практика: предполагалось, что договор займа должен четко определять, какая сумма денежных средств и какое количество вещей передается заемщику, иначе договор может быть признан незаключенным. Например, см. Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 9 августа 2010 г. по делу № А10-3789/2009.
2 См. Постановление ФАС Центрального округа от 20 февраля 2013 г. по делу № А68-4877/2012.
