Юрист записан в адвокатский цех,
И там, с добром мешая зло,
Он против всех, за всех, для всех
Свое справляет ремесло1.
Недавно коллега, башкирский адвокат Виталий Буркин, был лишен профессионального статуса при весьма странных и противоречивых обстоятельствах. Сказать, что адвокатское сообщество неоднозначно восприняло эту новость, – не сказать ничего. Теперь, когда страсти немного поулеглись, эмоции остыли, но осталось чувство недосказанности, самое время спокойно оценить эту ситуацию и внести ясность. Высказать, так сказать, сухой адвокатский остаток.
Вкратце обстоятельства этого дела таковы:
- Основанием для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката выступило обращение председателя Верховного Суда Республики Башкортостан (ВС РБ) в ответ на его публикации, расцененные судейским сообществом как содержащие разного рода критику и претензии в адрес судов (коррупция, подкуп судей, предвзятое вынесение судебных решений)2.
- По мнению Совета Адвокатской палаты Республики Башкортостан (Совета), основанному на заключении Квалификационной комиссии, действия адвоката квалифицированы как нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и КПЭА.
- Совет посчитал, что действия адвоката являются грубым нарушением, за которое адвокат заслуживает меры дисциплинарного взыскания в виде прекращения статуса адвоката3, и принял соответствующее решение.
Не могу промолчать, как и не могу согласиться с решением Совета.
Первое. Так уж повелось, что деятельность судейского сообщества в России нередко вызывала нарекания и возмущение. И должен заметить, не без причины. Например, еще в XIX в. корифей российской адвокатуры Н.П. Карабчевский писал: «Несправедливый приговор – огромное общественное бедствие. Накопление подобных приговоров в общественной памяти и народной душе есть зло – такое же зло, как и накопление умственной лжи в сфере умственной жизни общества»4.
Вряд ли можно всерьез утверждать, что проблемы доверия к судебной власти решены сегодня. Мягко говоря, это не так, а любые другие слова будут нечестны по отношению к себе и к своей профессии. Вспыхивающие то тут, то там судебные скандалы – яркое тому подтверждение. К сожалению, действия некоторых представителей судейского сообщества исказили суть правосудия, а это само по себе является достаточным основанием для справедливой критики. Уверен, это подтвердят многие практикующие коллеги.
Вполне возможно, Совет посчитал, что адвокат вышел за рамки приличий и позволил себе слишком смелую критику, говоря иначе – «вышел за флажки». Допускаю, что такое поведение было расценено Советом как неповиновение. Но согласитесь – нелегко соблюдать правила приличий в условиях произвола, давления на адвокатов, преследования за профессиональную деятельность, причем нередко со стороны своих же коллег. Убежден, нет смысла искать вину в констатации хорошо известных всем фактов, а тем более лишать за это права на профессию. Приходится сожалеть, что товарищам, принимавшим решение, это неведомо.
Право же, стыдно, коллеги!
Второе. К сожалению, само решение содержит в себе больше вопросов, нежели ответов.
По мнению Совета, поводом для возбуждения дисциплинарного производства явилось представление вице-президента АП. Но трудно оставить без внимания явное: без обращения председателя ВС РБ ни представления вице-президента, ни распоряжения президента, ни, что важно, дисциплинарного производства быть попросту не могло. Возможно, вся соль скандала именно в этом? Потому нельзя не признать очевидное: на самом деле адвокат лишен статуса коллегами вследствие обращения представителя судейского сообщества.
Из текста решения Совета усматривается, что оно вынесено на основании заключения Квалификационной комиссии. Одновременно в нем указывается, что действия адвоката являются грубым нарушением, несовместимым со статусом адвоката. Но в заключении Квалификационной комиссии ни слова не сказано о грубости нарушения. Так в чем же она состоит, если даже признана несовместимой со статусом адвоката?
Непонятна оценочная составляющая определения действий адвоката. Совет в своем решении указал лишь, что «формулировки, использованные адвокатом в публикациях, не соответствуют требованиям профессионализма, достоинства, сдержанности и корректности». Но критерии и методика, по которым оценивались эти действия, полностью отсутствуют. Из текста решения совершенно неясно, что отвечает высоким требованиям профессионализма, а что нет и каким образом это установлено.
Совет не учел важного обстоятельства (по крайней мере в решении об этом нет ни единого слова): ранее адвокат не привлекался к дисциплинарной ответственности, а, напротив, имеет высокие профессиональные достижения, свидетельствующие о многом.
Настораживает тенденция внесения в нашу профессию одной худших черт, присущих судейскому сообществу, – низкого качества мотивировки принимаемых решений. К сожалению, аргументация Совета не выдерживает никакой критики, а своим итоговым выводом напоминает недавние решения квазисудебных органов, оставивших широкий и болезненный след в истории нашей страны.
Судите сами. При оценке действий адвоката Совет ограничился лишь констатацией своих полномочий, закрепленных в КПЭА, и приравнял действия адвоката к грубому нарушению. Но решение не содержит ответа на вопрос: почему Совет посчитал поступок адвоката несовместимым с правом на профессию? Не посчитал он нужным и привести хотя бы самые элементарные доказательства. Напротив, в худших традициях формальных отписок Совет ограничился «убойной» аргументацией: «Основания полагать, что адвокатом допущен незначительный поступок, у Совета отсутствуют». А на нет, как известно, и суда нет! Но это напоминает судебные акты, которые многим из нас приходится оспаривать. С удивлением узнал, что подобными «приемами» пользуются и наши коллеги.
Третье. Самоограничение, которое приняло на себя адвокатское сообщество, не должно использоваться с целью заставить нас молчать, сведения счетов с неугодными адвокатами и уж тем более лишения права на профессию.
Увы, но подобные действия и решения лишний раз дают основания задуматься о существовании неких «теплых чувств» некоторых товарищей к своим коллегам, рискнувшим иметь собственное мнение, иные взгляды и дерзнувшим их озвучивать. А это свидетельствует, выражаясь словами классиков, о наличии «такой личной неприязни, что кушать не могу…»
Четвертое. Прискорбно признать, но принятое решение идет вразрез с международным правом и практикой ЕСПЧ, с которыми коллеги, принявшие обсуждаемое решение, скорее всего, просто незнакомы.
Например, в Основных положениях о роли адвокатов сказано, что адвокаты, как и другие граждане, имеют право на свободу высказываний без угрозы ограничения профессиональной деятельности. В Рекомендации № R(2000)21 Комитета министров Совета Европы «О свободе осуществления профессии адвоката» содержатся следующие положения: адвокаты пользуются свободой убеждений, выражения мнений, к ним не должны применяться санкции или давление либо угрозы таких санкций или давления, если они действуют в соответствии со своими профессиональными стандартами. А положительная практика ЕСПЧ подтверждает не только право на критику, но и допустимость использования чрезмерно эмоциональных оценочных суждений, высказываний в отношении властей государства5.
Нелишним будет напомнить, что недавно специальный докладчик Совета по правам человека по вопросу о независимости судей и адвокатов Моника Пинто в докладе отметила: во многих случаях адвокаты подвергаются притеснениям в связи с тем, что выражали критику и недовольство в связи с работой властей своих стран, а произвольное обвинение в неуважении к суду вызывает серьезную обеспокоенность в отношении осуществления адвокатами свободы выражения мнений. Предыдущие спецдокладчики также констатировали случаи, когда председатели верховных судов использовали обвинения в неуважении к суду в целях применения санкций к адвокатам.
Как говорится, никогда такого не было, и вот опять… Стыдно, коллеги, наступать на одни и те же грабли.
И последнее. Деятельность судебной власти является публичной и не лишена недостатков. В то же время суды не имеют иммунитета против критики. Поэтому было бы ошибочным абсолютизировать статус судей и устанавливать дополнительную защиту от критики. Допустимость же и обоснованность критики судебной системы должен устанавливать суд, а не представители адвокатского сообщества. А то ведь так можно далеко зайти.
Сегодня «благодаря» подобным решениям подаются сигналы каждому из нас: критика судейского сообщества несовместима с полноценной реализацией права на профессию. А что будет завтра? Лишение статуса за слишком честное осуществление профессиональной деятельности?
Коллеги, не стоит превращаться в филиал Минюста. Давайте защищать адвокатов, а не судей.
По настоятельной просьбе автора публикуем текст в авторской редакции.
1 Мартьянов П.К. Цвет нашей интеллигенции. Словарь-альбом русских деятелей XIX века. СПб., 1893. С. 128.
2 См.: Распоряжение президента АП РБ от 12 сентября 2017 г., с. 1.
3 Решение Совета АП РБ от 26 октября 2017 г., с. 4.
4 Карабчевский Н.П. Речи (1882–1902). С. 497.
5 См.: Игорь Кабанов против России, Свитич против России, Алексанян против России и др.
