14 июля на заседании Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству федеральный омбудсмен Татьяна Москалькова представила Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2019 г.
В аспекте состояния уголовного и административного судопроизводства Уполномоченный затронула очень важные для России проблемы. Отрадно, что в докладе предложены и меры по их решению.
Зная данные проблемы «изнутри», позволю себе дополнить выводы омбудсмена.
В докладе поднята, в частности, тема оценки доказательств. Действительно, в настоящее время оценка доказательств по уголовным и административным делам осуществляется преимущественно с обвинительным уклоном. Об объективности при оценке доказательств в таких случаях нет и речи. Безусловно, бывают и положительные примеры, но это скорее исключение, нежели правило.
Казалось бы, положения УПК РФ и других нормативных правовых актов предоставляют органам следствия и суду возможность быть объективными, справедливыми и принимать законные решения, однако на практике все обстоит иначе – так, как указала в докладе федеральный омбудсмен.
Полагаю, во многом это обусловлено тем, что в России в последнее время наблюдаются попытки попрания института адвокатуры. Слово «адвокат» стало нарицательным. Бывшего адвоката, например, не возьмут на работу в правоохранительные органы, при награждении государственными наградами об адвокатах тоже нередко «забывают». Сотрудники полиции часто относятся к адвокатам пренебрежительно – немногим лучше, чем к их подзащитным. Несмотря на то что адвокаты нередко являются бывшими сотрудниками правоохранительных органов и зачастую мудрее самих следователей и прокуроров, их ходатайства полностью игнорируются. При этом работники правоохранительных органов, прокуратуры и суда сами отмечают постоянное снижение качества расследования уголовных дел.
Чтобы изменить ситуацию в системе правосудия и исключить факты незаконного привлечения к уголовной и административной ответственности, считаю необходимым в первую очередь предоставить адвокатам широкий спектр полномочий по получению доказательств.
Мне могут возразить, что такая практика характерна только для США. Но даже если сравнить в части полномочий адвокатов уголовно-процессуальные кодексы России и Казахстана, становится очевидным, что адвокаты Республики Казахстан наделены гораздо более обширной компетенцией, – например, они вправе назначать экспертизы, проводить осмотры, изымать документы и собирать доказательства.
Думается, что пока не будет мощной противодействующей силы, никаким нормативным актом ситуацию в уголовном и административном судопроизводстве не изменить. Именно «монополия» стороны обвинения на получение доказательств влечет полное бесправие стороны защиты, подсудимых и обвиняемых. Отсюда многочисленные факты незаконного привлечения к уголовной ответственности, фальсификации доказательств сотрудниками полиции, формального рассмотрения дел судьями и т.п.
Мною был подготовлен проект изменений в УПК РФ в направлении расширения и конкретизации прав адвокатов. Например, в соответствии с действующими нормами УПК РФ адвокаты вправе сделать запрос, взять объяснение, обратиться к специалисту за заключением, однако порядок получения такого объяснения или заключения не регламентирован. Единственное, что более-менее раскрыто – и то не в УПК РФ, а в Законе об адвокатуре – это понятие «адвокатский запрос», для подготовки ответа на который отведено 30 суток. В связи с этим на практике нередко возникают вопросы: как быть, если подозреваемый (обвиняемый) находится под стражей, защита готовится к судебному заседанию, и столько времени на ожидание ответа на адвокатский запрос нет; или если защите необходима информация ограниченного доступа (допустим, медицинская документация доверителя)? Российское процессуальное законодательство не содержит на них ответа.
В то же время согласно УПК Казахстана в случаях, когда решается вопрос о применении меры пресечения, срок предоставления ответов на адвокатский запрос сокращается до 24 часов.
В подготовленных мной поправках в УПК РФ предлагалось преодолеть хотя бы часть указанных проблем, но, к сожалению, проект был отклонен.
Кроме того, считаю необходимым ввести ответственность правоохранителей и судей за принятие не соответствующих закону решений. Например, в настоящее время судья не несет никакой ответственности за вынесение явно несправедливого приговора. Более того, на него даже невозможно пожаловаться в квалификационную коллегию судей. В ответе на жалобу, как правило, заявляется, что приговор – это оценка доказательств судьей, а неправильная оценка доказательств «караться» не может.
Верховный Суд РФ неоднократно акцентировал внимание судов на том, что основным нарушением УПК РФ со стороны судей является длительное рассмотрение уголовных дел. Таким образом, судье проще быстро рассмотреть дело, чем разбираться в нем и выносить обоснованное решение.
Добавлю также, что волокита по уголовным делам (например, затягивание сроков расследования) в основном наблюдается тогда, когда дело не планируется направлять в суд. То есть оно было возбуждено исключительно из-за жалоб потерпевшего, и в суд его передавать не хотят. По таким делам сроки расследования нарушаются систематически, и с этим надо бороться.
Защита прав потерпевших – не меньшая проблема, чем защита прав обвиняемых. Омбудсмен в своем докладе также уделила ей большое внимание. Причины, на мой взгляд, складываются из тех же уже приведенных обстоятельств, поэтому расширение полномочий адвокатов и усиление ответственности правоохранителей и судей могли бы способствовать и ее решению.
Следует отметить, что потерпевшие обращаются к адвокатам за защитой их прав уже не реже, чем лица, подвергшиеся уголовному преследованию. Чаще всего к помощи адвокатов прибегают по преступлениям экономической направленности и ятрогенным преступлениям. Деятельность адвоката в таких ситуациях сводится в основном к систематическому направлению жалоб в различные инстанции. Хорошо, если они попадают на рассмотрение сотрудников, желающих разобраться в обстоятельствах дела и проявляющих при проверке объективность. В противном случае переписка затягивается на месяцы и годы, доказательства утрачиваются, виновные лица вступают в сговор с очевидцами, истекают сроки давности и т.д. В связи с этим полагаю, что расширение полномочий адвокатов способствовало бы повышению результативности проверок и эффективности расследования.
Что касается содержания заключенных в исправительных учреждениях, отмечу, что условия с каждым годом облегчаются. В частности, питание становится лучше, на что указывают сами заключенные, прорабатывается досуг, производится ремонт помещений исправительных учреждений. Все больше внимания уделяется защите прав заключенных. Одна из основных причин этого – активность осужденных и их родственников, которые стали проявлять большую правовую грамотность, подавать жалобы на каждое нарушение, обращаться в правозащитные организации. В то же время по сравнению с общим самосознанием граждан и их социально-правовыми требованиями эти меры, на мой взгляд, «запаздывают». Из-за того, что многие нарушения, включая случаи насильственной смерти заключенных, носят латентный характер, они остаются незафиксированными и безнаказанными. Со стороны ФСИН, конечно, предпринимаются попытки изменить ситуацию – примером тому служат отставки руководителей различных уровней. Также, по моему мнению, значимую роль сыграло выделение тюремной медицинской службы в отдельные медико-санитарные части при региональных управлениях ФСИН России, благодаря чему стала централизованной закупка лекарств, отремонтированы больницы и медчасти, налажено активное взаимодействие с учреждениями гражданской медицины, а самое главное, медперсонал таких учреждений перестал находиться в подчинении начальников исправительных учреждений.
Полагаю, что со временем ситуация в колониях изменится в лучшую сторону, для чего необходимо усилить контроль со стороны общественных организацией – т.е. внедрить систематическое посещение пенитенциарных учреждений различными уполномоченными и их общение с заключенными.
