22 сентября 2022 г. Конституционный Суд РФ вынес Определение № 2099-О, которым отказал в принятии к рассмотрению моей жалобы на неконституционность подп. 2 п. 4 ст. 430 НК РФ о том, что календарным месяцем начала деятельности адвоката признается календарный месяц, в котором он был поставлен на учет в налоговом органе.
До 2017 г. работа по администрированию страховых взносов обеспечивалась органами ПФР и ФСС России, и все вопросы были урегулированы соответствующим законодательством. С 1 января 2017 г. в связи с передачей полномочий контроля исчисления и уплаты взносов на ОПС и ОМС налоговым органам между нормой, содержащейся в подп. 2 п. 4 ст. 430 НК, и ст. 7 и 18 Закона об адвокатуре выявилась юридическая коллизия в части определения даты, с которой адвокат считается поставленным на налоговый учет и у него возникает обязанность самостоятельно исчислять и уплачивать страховые взносы, в том числе в фиксированном размере, – со дня присяги или со дня внесения сведений о нем в реестр адвокатов субъекта РФ и выдачи удостоверения, дающего право осуществлять профессиональную деятельность?
Думается, что правовое регулирование должно быть ясным, определенным, исчерпывающим и основанным на общепринятых правовых принципах.
Налицо противоречие указанных норм относительно исчисления даты начала осуществления адвокатской деятельности и даты возникновения обязанностей, напрямую влияющих на права адвокатов. Учитывая основные аспекты сформированной судебной практики, в данном случае ввиду правовой неопределенности, такое влияние, очевидно, носит негативный характер.
Ввиду описанных противоречий между позицией ФНС, поддерживаемой судами, и Законом об адвокатуре именно Конституционному Суду надлежало разрешить коллизию. К сожалению, Определение № 2099-О ясности в этот вопрос не внесло – КС просто констатировал факт соблюдения адвокатом налоговых норм, без оценки оснований возникновения права на осуществление адвокатской деятельности и возможностей для ее реализации.
КС выразил свою позицию, сославшись на нормы двух законов. В частности, он указал на ст. 430 НК, где определено, что адвокаты относятся к числу плательщиков, которые самостоятельно должны исчислять суммы страховых взносов за расчетный период. Если они начинают осуществлять облагаемую страховыми взносами профессиональную деятельность в течение расчетного периода, то фиксированный размер взносов, подлежащих уплате за данный расчетный период, определяется пропорционально количеству календарных месяцев с начала профессиональной деятельности. За неполный календарный месяц деятельности фиксированный размер страховых взносов определяется пропорционально количеству дней этого месяца.
Для определения расчетного периода, за который адвокат должен уплатить страховые взносы в фиксированном размере, установлено, что календарным месяцем начала деятельности признается месяц, в котором адвокат поставлен на учет в налоговом органе. Из буквального смысла данного законоположения следует, что именно с момента постановки на налоговый учет у адвоката возникает обязанность самостоятельно исчислять и уплачивать страховые взносы.
КС также напомнил о ст. 83 и 84 НК, в силу которых постановка адвоката на учет в налоговом органе по месту жительства осуществляется на основании сведений, сообщенных адвокатской палатой субъекта РФ, обязанной не позднее 10-го числа каждого месяца информировать территориальный налоговый орган об адвокатах, внесенных в реестр в предшествующем месяце. В течение пяти рабочих дней со дня получения таких сведений физлицу выдается (направляется) уведомление о постановке на учет, если оно не выдавалось (не направлялось) ранее. Датой постановки адвоката на учет в налоговом органе является содержащаяся в соответствующих сведениях дата присвоения адвокатского статуса.
Обратившись к положениям Закона об адвокатуре, Конституционный Суд подтвердил, что по общему правилу удостоверение является единственным документом, подтверждающим статус адвоката, что дает ему право беспрепятственно осуществлять профессиональную деятельность. Законодательное регулирование с очевидностью свидетельствует о возможности реализации адвокатом соответствующих полномочий только при наличии у него удостоверения, которое может быть получено исключительно после внесения соответствующих сведений в реестр.
При этом КС не согласился с изложенными в жалобе утверждениями о том, что до получения удостоверения адвокат лишен права осуществлять адвокатскую деятельность.
Сославшись на п. 2 и 3 ст. 2, п. 3 ст. 6 и п. 1 ст. 6.1 Закона об адвокатуре, Суд допустил, что, оказывая юридическую помощь, адвокат с момента получения статуса вправе в том числе давать консультации и справки по правовым вопросам как устно, так и письменно, составлять заявления, жалобы, ходатайства и другие документы правового характера, направлять в органы государственной власти и местного самоуправления, а также в общественные объединения и иные организации адвокатские запросы, совершать иные действия, не противоречащие законодательству. Также в определении отмечено, что законом предусмотрены сжатые сроки внесения сведений об адвокате в реестр (выдачи удостоверения), которые не оказывают существенное влияние на размер уплачиваемых адвокатом страховых взносов, в связи с чем Суд не рассматривает это как нарушение конституционных прав в обозначенном в жалобе аспекте.
В приведенном толковании КС указал, что без адвокатского удостоверения адвокат может осуществлять действия, относящиеся к профессиональной деятельности юристов, но не учел, что оказываемая адвокатами квалифицированная правовая помощь имеет присущие лишь ей черты, отличающие ее от простого оказания юридических услуг. В данном случае по неясным причинам формальное соблюдение норм налогового законодательства (которое, с одной стороны, ограничивает адвоката в осуществлении непосредственно адвокатской деятельности, при этом с другой – обязывает уплачивать страховые взносы независимо от фактического периода ведения профессиональной деятельности, хотя и не оказывающего существенное влияние на их размер) ставится выше норм Закона об адвокатуре.
С большим интересом прочел комментарии адвокатов, которые, изучив Определение № 2099-О, также усмотрели противоречия в оспариваемых нормах.
Так, Юнис Дигмар выразил мнение, что полноценно осуществлять адвокатскую деятельность можно только при наличии удостоверения адвоката. Именно в нем указан регистрационный номер адвоката, являющийся необходимым и обязательным элементом при оформлении как ордера, так и адвокатского запроса. При этом в соответствии с п. 3 ст. 9 КПЭА адвокат не вправе вне рамок адвокатской деятельности оказывать юридические услуги, т.е. фактически в отсутствие удостоверения он не вправе участвовать в судопроизводстве по уголовным, гражданским, административным и арбитражным делам, представив лишь диплом о высшем юридическом образовании.
Он добавил, что баланс, по мнению КС, может быть достигнут вполне тривиальным способом – отказом от участия в процессах до момента получения удостоверения адвоката и оказанием лишь консультативной помощи, оформлением документов для доверителей, т.е. фактически осуществлением деятельности в «усеченном» объеме. «Добавлю, что вопреки выраженной в данном определении позиции КС РФ направление адвокатских запросов, во-первых, требует наличия регистрационного номера (а по сути, удостоверения адвоката), а во-вторых, вне связи с оказанием конкретной юридической помощи является дисциплинарным проступком. Поэтому в указанной части выводы Суда не совсем соответствуют нормативным предписаниям как Закона об адвокатуре, так и КПЭА. С учетом изложенного предложенный Судом баланс является достаточно спорным, хотя и не лишен логики с учетом достаточно непродолжительного срока ожидания удостоверения адвоката», – резюмировал Юнис Дигмар.
Екатерина Болдинова с сожалением отметила, что КС пошел по пути формального подхода к регулированию деятельности адвокатов. Она подчеркнула, что исключительно формальный подход не коррелирует, в частности, с такими ограничениями в деятельности адвоката, как необходимость участия в адвокатском образовании при минимальном стаже адвокатской работы или создания собственного адвокатского образования (адвокатского кабинета). «В соответствии со ст. 15 Закона об адвокатуре адвокат со дня присвоения статуса адвоката либо внесения сведений об адвокате в региональный реестр после изменения им членства в адвокатской палате, либо возобновления статуса адвоката обязан уведомить совет адвокатской палаты об избранной им форме адвокатского образования в трехмесячный срок со дня наступления указанных обстоятельств. При этом адвокат, не имеющий стажа адвокатской деятельности, не может создать собственное адвокатское образование и должен присоединиться к одной из установленной законом форм коллективных адвокатских образований. С налоговой точки зрения именно такие образования являются налоговыми агентами адвоката при осуществлении им уплаты налогов, а взносы в Пенсионный фонд, ФСС и ФФОМС адвокат уже уплачивает лично. Формально закон действительно не содержит запрет на присоединение к адвокатскому образованию до внесения адвоката в реестр адвокатов субъекта РФ, однако чисто технически сделать это до внесения в реестр не всегда представляется возможным», – заметила Екатерина Болдинова.
Она добавила также, что основная проблема заключается скорее не в оспариваемых нормах НК, а в нормах Закона об адвокатуре, который должен содержать четкое указание на момент, с которого адвокат вправе осуществлять свою деятельность в полной мере: «Пока же у нас есть только комментируемая позиция КС РФ, согласно которой, если адвокат может осуществлять хотя бы часть своих полномочий, то он должен исполнять все свои налоговые обязательства в полной мере».
Выводы, изложенные в определении, также обстоятельно прокомментировали в разделе «Мнения АГ» адвокаты Нвер Гаспарян и Никита Трубецкой.
Так, Нвер Гаспарян отметил, что КС привел важные для финансовых, дисциплинарных и следственных органов разъяснения, касающиеся в том числе момента наступления дисциплинарной ответственности адвоката за неисполнение либо ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей; момента, с которого начинают действовать гарантии независимости адвоката и иные процессуальные гарантии.
Никита Трубецкой назвал выводы КС ожидаемыми. По его мнению, попытка Суда обосновать формальный подход наличием у не получившего удостоверение и не включенного в реестр адвоката возможности осуществлять профессиональную деятельность в «усеченном формате» неубедительна с точки зрения конституционных принципов равенства и справедливости.
Никита Трубецкой также привел ряд вариантов действий адвокатов в данной ситуации.
Резюмируя, отмечу, что позиция Конституционного Суда, изложенная в Определении № 2099-О, на мой взгляд, не обеспечивает надлежащий баланс соблюдения интересов адвокатов и изложенная в жалобе проблема требует совершенствования регуляторных норм. Попытка КС сослаться на несущественность размера уплачиваемых адвокатом страховых взносов, в силу чего в обозначенном аспекте это не может рассматриваться как нарушение конституционных прав заявителя, представляется, на мой взгляд, сомнительной, указывает на формальный подход к регулированию деятельности адвокатов и нежелание исправлять правоприменительную практику «по мелочам».
