Нынешним летом российское общество трясло от тюремных историй. Снова сограждане вспомнили о пытках в отделах полиции и пенитенциарных учреждениях, в СМИ обсуждали цветовую дифференциацию исправительных колоний и даже в Совете Федерации задумывались, не пора ли реформировать ФСИН.
Для многих адвокатов, работающих по уголовным делам, это не кратковременный интерес, а повседневная рутинная работа. Пытки и бесчеловечное обращение, как они трактуются по смыслу ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Европейская конвенция), наблюдаются и в ходе предварительного следствия, и при отбывании заключенными наказания. Для добросовестного адвоката это бесчисленные запросы, жалобы, заявления, витиеватые ответы и препирательства в судах: от районного до Европейского Суда по правам человека.
Но есть и другие профессионалы, изо дня в день противоборствующие жестокости в «казенных» домах, – правозащитные организации. Не все они пережили государственную травлю «иностранных агентов», но те, кто выстоял, продолжают действовать во благо российских граждан.
Неоспоримым авторитетом обладает «Комитет против пыток» под руководством Игоря Каляпина. За почти 20 лет существования организация в разных регионах добилась привлечения к ответственности десятков преступников в погонах и нескольких знаковых решений в ЕСПЧ, начиная от известного Постановления от 26 января 2006 г. «Михеев против России» (жалоба № 77617/01).
Тогда Европейский Суд признал, что заявитель подвергся в отделе милиции пыткам, которые привели к полной физической недееспособности гражданина, а государство не провело эффективного расследования по данному факту. ЕСПЧ вынес вердикт, что власти России нарушили ст. 3 и 13 Европейской конвенции, и постановил выплатить 130 тыс. евро в пользу пострадавшего.
Неудивительно, что именно взаимодействие правозащитников и адвокатов позволяет эффективно доводить дела о применении пыток до логического завершения, будь то обвинительный приговор виновным или вердикт в Страсбурге. Недавно на июльском рабочем заседании «Пражского клуба» в Пушкине представители «Комитета против пыток» делились с адвокатским сообществом позитивным опытом сотрудничества, причем не только в привычным нам реалиях, но и в сложных условиях Северного Кавказа.
Немаловажным преимуществом участия правозащитников в «антипыточной деятельности» является их возможность обработать первичную информацию от заявителя и своевременно пригласить адвоката. Не секрет, что многим потерпевшим сейчас не под силу оплатить многомесячную работу и командировочные хорошего адвоката, а постоянно работать pro bono для профессионала слишком накладно. Как раз здесь и приходят на помощь НКО, бюджеты которых позволяют оплатить, пусть не заоблачный, но приемлемый адвокатский гонорар и возместить расходы.
Например, благодаря тесной координации действий с представителями ОНК и правозащитной организацией «Зона Права» нам с коллегой Андреем Сабининым удалось вовремя включиться в расследование жестокого избиения подростков в ноябре 2015 г. в воспитательной колонии в Белореченске, приведшей к гибели одного из парней. Все несовершеннолетние пострадавшие были из малообеспеченных и сложных семей, их родственники не имели возможностей уплачивать гонорар, однако своевременное обращение к правозащитникам позволило в течение двух лет юридически сопровождать потерпевших на этапах предварительного следствия и судебного разбирательства. В итоге 10 «воспитателей», включая начальника колонии, приговорены к отнюдь не условным срокам лишения свободы (от 2,5 до 11 лет), а сейчас идет процесс взыскания денежных средств с ФСИН России в пользу жертв.
«Зона Права» работает в разных регионах – от Санкт-Петербурга до Забайкалья и специализируется на оказании помощи жертвам полицейского и тюремного насилия, при этом внимательно контролирует работу представителей в интересах доверителей, что позволяет обеспечивать качественную юридическую помощь.
Правда, как раз в контроле за адвокатом и кроется самая главная проблема сотрудничества. Круг взаимных претензий весьма разнообразен: НКО сетуют на пассивность и безалаберность, пропуск процессуальных сроков или иногда, наоборот, имитацию бурной деятельности. В ответ поверенные ворчат про избыточную отчетность, обилие ненужных указаний и чрезмерный контроль. Впрочем, при должном уровне регламентации и добросовестности сторон до открытых конфликтов не доходит.
Также необходимо напомнить, что информационный потенциал правозащитных организаций куда шире аналогичных возможностей отдельных адвокатов – нередко у них наработаны устоявшиеся связи с журналистами, знакомыми со спецификой темы. Зачастую только публичный интерес и общественный резонанс позволяют сдвинуть с мертвой точки дела о произволе распоясавшихся «опричников».
Еще одним важнейшим аспектом взаимодействия является возможность использования собранных правозащитниками материалов. В частности, у «Комитета против пыток» отработана уникальная методика расследований, когда штатные инспекторы и юристы собирают документы и объяснения не только у потерпевших, но и у свидетелей. Это очень серьезная и кропотливая работа – юристы тщательно и объективно проверяют как действия силовиков, так и достоверность жалоб. Ведь нельзя исключить и вероятность оговора, причем по прикидкам самих «КПП-шников» до четверти заявлений явно не подтверждаются в силу разных причин – от позднего обращения до грубого навета.
Несомненно, материалы такого «внутреннего расследования» – внушительное подспорье для приглашенного адвоката. С другой стороны, НКО порой не обойтись без грамотного адвоката в сложных уголовно-процессуальных дебрях, особенно когда процесс привлечения к ответственности заплечных дел мастеров неразрывно связан с уголовным обвинением жертвы на основе выбитых пытками показаний.
Таким образом, у совместной работы адвокатов и правозащитников есть ряд преимуществ, которыми стоит активнее пользоваться в профессиональной деятельности, тем более в благих целях искоренения средневековых инквизиторских практик.
