16 апреля 2018 г. Роскомнадзор начал блокировать IP-адреса, используемые Telegram Messenger LLP (Великобритания). За первую неделю было заблокировано более 18 млн адресов. Поводом для блокировки послужил отказ Telegram в предоставлении по запросу спецслужбы ключей шифрования для доступа к переписке пользователей. За это Telegram был признан виновным в совершении административного правонарушения и оштрафован на 800 тыс. руб. Согласно ряду статистических замеров, за первую неделю блокировки Telegram потерял в России 3% активных пользователей. Одновременно недоступными оказались многие сторонние сервисы (в частности, наблюдались перебои в работе Viber, некоторых платежных систем, сервисов регистрации на авиарейсы, системы продажи электронных полисов ОСАГО, сети научных контактов ResearchGate, центрального репозитория библиотек Java, сайтов вузов, научных архивов, системы подачи заявок в РФФИ и др.).
В тот же день, 16 апреля, в Москве у здания ФСБ России состоялась акция в поддержку Telegram и свободного интернета, в ходе которой Мария Алёхина (участница Pussy Riot) в составе группы активистов запускала бумажные самолетики, выражая тем самым свое негативное отношение к действиям властей.
Через 10 минут после начала акции всех ее участников (12 человек) задержали и доставили в ОВД по Мещанскому району г. Москвы. В отношении Алёхиной был составлен протокол о совершении адмиистративного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.2.2 КоАП РФ.
Напомню, что данная норма КоАП РФ была введена Федеральным законом от 8 июня 2012 г. № 65-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и Федеральный закон “О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях”» с целью ужесточения ответственности за нарушения при проведении массовых мероприятий и направлена, как следовало из обстоятельств ее принятия, против акций, подобных «прогулкам по Москве» в мае 2012 г.
В обоснование факта совершения правонарушения и вины Марии Алёхиной были представлены рапорты сотрудников полиции и их письменные пояснения, а также распечатка скриншота страницы обвиняемой в facebook, где она разместила текст с призывом участвовать в акции 16 апреля, а также процессуальные документы, составленные при задержании.
Мария Алёхина свою вину не признала, аргументируя тем, что запуск бумажных самолетиков не привел к наступлению общественно опасных последствий и не создавал препятствий ни пешеходам, ни транспортным средствам, ни доступу в здание ФСБ.
18 апреля суд признал Алёхину виновной в совершении вмененного ей административного правонарушения, назначив наказание в виде 100 часов обязательных работ. Данное решение 20 апреля «устояло» в апелляции.
Суды сделали вывод, что призыв и участие активистки Pussy Riot в заранее спланированной акции (изготовление и запуск бумажных изделий) привлекало внимание граждан, повлекло их массовое пребывание в месте нахождения Алёхиной, мешало свободному проходу по пешеходной зоне, ограничивало доступ в административное здание органа исполнительной власти, создавая помехи движению пешеходов, а также проезжающего мимо автотранспорта в связи с попаданием бумажных самолетиков на проезжую часть, что свидетельствовало о наступлении общественно опасных последствий, а именно – создании толпы, препятствующей свободному движению пешеходов и транспорта, в том числе к объектам социальной инфраструктуры.
Полагаю, что конструкция состава правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.2.2 КоАП РФ, позволяет произвольно толковать понятия «массовое пребывание» и «наступление общественно опасных последствий».
В рассматриваемом случае на улице Лубянка по данным полиции присутствовало около 12 человек – может ли это число ассоциироваться с понятием «массовое»? КоАП РФ не содержит ответа на вопрос, что понимается под массовым пребыванием.
Косвенным ориентиром может выступать Постановление Правительства РФ от 25 марта 2015 г. № 272 «Об утверждении требований к антитеррористической защищенности мест массового пребывания людей и объектов (территорий), подлежащих обязательной охране войсками национальной гвардии Российской Федерации, и форм паспортов безопасности таких мест и объектов (территорий)». В п. 10 постановления установлены следующие категории мест массового пребывания людей:
а) 1 категория – место, в котором при определенных условиях может одновременно находиться более 1000 чел.;
б) 2 категория – место, в котором при определенных условиях может одновременно находиться от 200 до 1000 чел.;
в) 3 категория – место, в котором при определенных условиях может одновременно находиться от 50 до 200 чел.
Расчет числа людей проводится путем мониторинга их одновременного пребывания и (или) передвижения на территории места массового пребывания в течение 3 дней, включая рабочие и выходные (праздничные). Площадь, занимаемая одним человеком, принимается равной 0,5 кв. м.
Вопрос о том, каким образом правоохранители и суд определили действия Марии Алёхиной в группе из 12 человек по запуску бумажных самолетиков как «массовое пребывание», мне как ее защитнику остается неясным.
Следует также отметить, что сотрудники полиции очень избирательно применяют меры реагирования в подобных ситуациях. Так, в 2012 г. к административной ответственности по ст. 20.2.2 КоАП РФ в г. Санкт-Петербурге были привлечены участники «Боя подушками» на Марсовом поле, а также фанаты Майкла Джексона, которые собрались 26 июня на Фурштадтской улице напротив здания консульства США, чтобы почтить память певца. 23 июля того же года к ответственности по ст. 20.2.2 был привлечен организатор экстремальных прыжков с веревкой (роупджампинг) с высотного здания Владивостока Василий Карпюк, анонсировавший акцию в соцсетях.
В то же время прогулки футбольных фанатов такой реакции сотрудников полиции не вызывают.
По моему мнению, формулировка о наступлении «общественно опасных последствий» при привлечении Марии Алёхиной к административной ответственности по ст. 20.2.2 КоАП РФ носила формальный характер в отсутствие реальной угрозы охраняемым общественным отношениям. Фактически сама акция длилась не более 10 минут. Жалоб ни от пешеходов, ни от водителей, ни от администрации здания ФСБ России не поступало.
Указанные доводы в числе прочих были изложены мной в апелляционной жалобе, поданной в Мещанский районный суд г. Москвы, на следующий день после принятия оспариваемого постановления. Однако Мосгорсуд возвратил жалобу без рассмотрения, сославшись на то, что судье она была передана уже после принятия решения апелляционной инстанцией, несмотря на то, что подача жалобы была осуществлена в установленный законом 10-дневный срок обжалования. Дело в том, что помимо меня в деле участвовал второй защитник, и суд апелляционной инстанции, не известивший меня о дате и времени слушания, посчитал, что право на защиту Марии Алёхиной тем самым не нарушено.
19 апреля по изложенным фактам мной в интересах доверительницы была подана жалоба в ЕСПЧ, в которой я указала на нарушение ст. 6, 10, 18 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Европейская конвенция) – в частности, на то, что у властей не было настоятельной общественной необходимости ограничивать право Марии Алёхиной на выражение мнения. Ни она, ни собравшиеся на акции граждане не призывали совершать противоправные деяния, не высказывали экстремистских призывов, не оскорбляли и не унижали чье-либо достоинство.
Преследование моей доверительницы, а именно: задержание, признание виновной в совершении административного правонарушения и наказание в виде обязательных работ, явились, по моему мнению, местью властей за попытку критиковать их действия по блокировке Telegram. Власти использовали свои полномочия, чтобы наказать Алёхину за акцию. Создавая помехи мероприятию, в котором она участвовала, власти не стремились установить справедливость или защитить общество от опасных действий. Считаю, что вмешательство, в нарушение Европейской конвенции, было направлено на подавление законных прав моей доверительницы.
Кроме того, по моему убеждению, национальные суды формально подошли к рассмотрению данного дела и остались глухи к утверждениям Алёхиной о том, что полиция нарушила ее право выражать мнение и участвовать в публичной акции. Также суды не дали надлежащей юридической оценки соразмерности вмешательства в свободу выражения мнений преследуемым законным целям, нарушив тем самым право на справедливое судебное разбирательство.
