Статистика последних лет для стороны защиты, мягко говоря, печальная. Так, например, в 2014 г. суды отказали в удовлетворении лишь 8,3% ходатайств органов предварительного расследования о заключении под стражу и лишь 1,2% ходатайств – о продлении срока.
Не изменило ситуацию к лучшему и принятие в 2013 г. прогрессивного по своему содержанию постановления Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога», которое отражало основные положения, выработанные практикой Европейского суда по правам человека.
В мае 2016 г. в указанное выше Постановление были внесены важные для стороны защиты изменения, согласно которым избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается только после проверки судом обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению, которое не может сводиться к формальной ссылке суда на наличие у органов предварительного расследования достаточных данных о том, что лицо причастно к совершенному преступлению. При этом судья обязан проверить, содержит ли ходатайство и приобщенные к нему материалы конкретные сведения, указывающие на причастность к совершенному преступлению именно этого лица, и дать этим сведениям оценку в своем решении. Как постановил Пленум Верховного Суда РФ – оставление судьей без проверки и оценки обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению должно расцениваться в качестве существенного нарушения уголовно-процессуального закона (ч. 4 ст. 7 УПК РФ), влекущего отмену постановления об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.
Однако изучение постановлений суда об избрании меры пресечения в виде заключения под стражей за последние три месяца действия Постановления в новой редакции демонстрируют в основном игнорирование судами вопроса об обоснованности подозрения, вернее, привычное указание на обоснованность подозрения без приведения конкретных сведений и ссылок на представленные в обоснование позиции предварительного расследования документы.
В связи с этим считаю необходимым коллегам ссылаться на Постановление в новой редакции и последовательно отстаивать позицию защиты в случае, когда имеет место непредставление следователем доказательств в подтверждение своей позиции об обоснованности подозрения. Только последовательные и настойчивые действия защитников могут изменить сложившуюся «конвейерную» практику.
Отдельно хотелось бы рассмотреть вопрос об обеспечении прав обвиняемых на защиту при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и продлении его срока. Так, немалая часть ходатайств следствия рассматривается при участии защитников по назначению в случае, когда обвиняемым не приглашается защитник по соглашению. В подобных случаях проблем в обеспечении (пусть зачастую и формальном) права на защиту не возникает.
Однако сложности в практике судов порой случаются, когда по уголовному делу участвует один или несколько защитников по соглашению.
Во-первых, защитникам все чаще приходится сталкиваться с ситуацией, когда, например, ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей подаются в суд с нарушением установленного ч. 8 ст. 109 УПК РФ семисуточного срока. Так, в практике известны случаи, когда следователи подают в суд ходатайство за одни или двое суток до истечения срока содержания под стражей.
Во-вторых, в описанной выше ситуации возникают сложности с надлежащим уведомлением защитников, участвующих в деле, о дате и времени судебного заседания по рассмотрению ходатайства следователя, которое порой проводится в выходной день.
Хотелось бы рассмотреть описанные проблемы на примере конкретной ситуации из практики, имеющейся в Омской области.
2 сентября 2016 г. (пятница) во второй половине дня следователь обращается в суд с ходатайством о продлении обвиняемому срока содержания под стражей, истекающего 4 сентября 2016 г. (воскресенье). Судья назначает рассмотрение ходатайства на утро 3 сентября 2016 г. (суббота). Два защитника, осуществляющих защиту обвиняемого по соглашению, не уведомляются следователем о дате и времени судебного заседания.
3 сентября 2016 года в суд следователем приглашается защитник по назначению, который узнав об участии в деле защитников по соглашению, после отказа от его услуг обвиняемого, действуя согласно разъяснениям Совета Адвокатской палаты, покидает судебное заседание. Обвиняемый при этом настаивает на участии в судебном заседании защитников по соглашению. Следователь представляет в суд рапорт, в котором описывается, что ей осуществлялся телефонный звонок первому защитнику по соглашению в пятницу вечером, а последний якобы сообщил о том, что он не сможет явиться в суд по причине выезда за город на выходные. Также в рапорте следователем указано, что второму защитнику по соглашению письменное уведомление о дате заседания вручено оперативным сотрудником по ее поручению, однако адвокат отказался ставить подпись об уведомлении. После исследования названного рапорта судья принимает волевое решение рассматривать ходатайство следователя в отсутствие защитников, обосновывая принятое решение «надлежащим уведомлением защитников по соглашению» и «невозможностью отложения судебного заседания».
В п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 41 от 13 декабря 2013 г. судам действительно предоставляется право рассмотрения ходатайства следователя без участия защитника в случаях, когда явка в судебное заседание защитника, приглашенного обвиняемым, невозможна (например, в связи с занятостью в другом судебном процессе), а от защитника, назначенного в порядке ч. 4 ст. 50 УПК РФ, обвиняемый отказался.
Однако представляется, что указанная в Постановлении «невозможность» может иметь место только тогда, когда защитник по соглашению уведомлен заблаговременно о времени и месте судебного заседания, а не произвольно устранен следователем после «искусственного» уведомления.
Постановление суда о продлении срока содержания под стражей было обжаловано защитником, получившим его в первый же рабочий день. Суд апелляционной инстанции исправил допущенные судом первой инстанции ошибки, отменив постановление, направив ходатайство на новое рассмотрение.
Считаю, что описанная ситуация, существенно нарушающая право на защиту и имевшая место в Омской области, не является единичной.
Представляется, что имеется необходимость внесения изменений в УПК РФ в части закрепления нормы о наступлении негативных последствий для следователя, обратившегося несвоевременно с ходатайством о продлении срока содержания под стражей, что дисциплинирует органы предварительного расследования и даст судам возможность не быть связанными, поданными в последние дни срока ходатайствами.
Не изменило ситуацию к лучшему и принятие в 2013 г. прогрессивного по своему содержанию постановления Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога», которое отражало основные положения, выработанные практикой Европейского суда по правам человека.
В мае 2016 г. в указанное выше Постановление были внесены важные для стороны защиты изменения, согласно которым избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается только после проверки судом обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению, которое не может сводиться к формальной ссылке суда на наличие у органов предварительного расследования достаточных данных о том, что лицо причастно к совершенному преступлению. При этом судья обязан проверить, содержит ли ходатайство и приобщенные к нему материалы конкретные сведения, указывающие на причастность к совершенному преступлению именно этого лица, и дать этим сведениям оценку в своем решении. Как постановил Пленум Верховного Суда РФ – оставление судьей без проверки и оценки обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению должно расцениваться в качестве существенного нарушения уголовно-процессуального закона (ч. 4 ст. 7 УПК РФ), влекущего отмену постановления об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.
Однако изучение постановлений суда об избрании меры пресечения в виде заключения под стражей за последние три месяца действия Постановления в новой редакции демонстрируют в основном игнорирование судами вопроса об обоснованности подозрения, вернее, привычное указание на обоснованность подозрения без приведения конкретных сведений и ссылок на представленные в обоснование позиции предварительного расследования документы.
В связи с этим считаю необходимым коллегам ссылаться на Постановление в новой редакции и последовательно отстаивать позицию защиты в случае, когда имеет место непредставление следователем доказательств в подтверждение своей позиции об обоснованности подозрения. Только последовательные и настойчивые действия защитников могут изменить сложившуюся «конвейерную» практику.
Отдельно хотелось бы рассмотреть вопрос об обеспечении прав обвиняемых на защиту при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и продлении его срока. Так, немалая часть ходатайств следствия рассматривается при участии защитников по назначению в случае, когда обвиняемым не приглашается защитник по соглашению. В подобных случаях проблем в обеспечении (пусть зачастую и формальном) права на защиту не возникает.
Однако сложности в практике судов порой случаются, когда по уголовному делу участвует один или несколько защитников по соглашению.
Во-первых, защитникам все чаще приходится сталкиваться с ситуацией, когда, например, ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей подаются в суд с нарушением установленного ч. 8 ст. 109 УПК РФ семисуточного срока. Так, в практике известны случаи, когда следователи подают в суд ходатайство за одни или двое суток до истечения срока содержания под стражей.
Во-вторых, в описанной выше ситуации возникают сложности с надлежащим уведомлением защитников, участвующих в деле, о дате и времени судебного заседания по рассмотрению ходатайства следователя, которое порой проводится в выходной день.
Хотелось бы рассмотреть описанные проблемы на примере конкретной ситуации из практики, имеющейся в Омской области.
2 сентября 2016 г. (пятница) во второй половине дня следователь обращается в суд с ходатайством о продлении обвиняемому срока содержания под стражей, истекающего 4 сентября 2016 г. (воскресенье). Судья назначает рассмотрение ходатайства на утро 3 сентября 2016 г. (суббота). Два защитника, осуществляющих защиту обвиняемого по соглашению, не уведомляются следователем о дате и времени судебного заседания.
3 сентября 2016 года в суд следователем приглашается защитник по назначению, который узнав об участии в деле защитников по соглашению, после отказа от его услуг обвиняемого, действуя согласно разъяснениям Совета Адвокатской палаты, покидает судебное заседание. Обвиняемый при этом настаивает на участии в судебном заседании защитников по соглашению. Следователь представляет в суд рапорт, в котором описывается, что ей осуществлялся телефонный звонок первому защитнику по соглашению в пятницу вечером, а последний якобы сообщил о том, что он не сможет явиться в суд по причине выезда за город на выходные. Также в рапорте следователем указано, что второму защитнику по соглашению письменное уведомление о дате заседания вручено оперативным сотрудником по ее поручению, однако адвокат отказался ставить подпись об уведомлении. После исследования названного рапорта судья принимает волевое решение рассматривать ходатайство следователя в отсутствие защитников, обосновывая принятое решение «надлежащим уведомлением защитников по соглашению» и «невозможностью отложения судебного заседания».
В п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 41 от 13 декабря 2013 г. судам действительно предоставляется право рассмотрения ходатайства следователя без участия защитника в случаях, когда явка в судебное заседание защитника, приглашенного обвиняемым, невозможна (например, в связи с занятостью в другом судебном процессе), а от защитника, назначенного в порядке ч. 4 ст. 50 УПК РФ, обвиняемый отказался.
Однако представляется, что указанная в Постановлении «невозможность» может иметь место только тогда, когда защитник по соглашению уведомлен заблаговременно о времени и месте судебного заседания, а не произвольно устранен следователем после «искусственного» уведомления.
Постановление суда о продлении срока содержания под стражей было обжаловано защитником, получившим его в первый же рабочий день. Суд апелляционной инстанции исправил допущенные судом первой инстанции ошибки, отменив постановление, направив ходатайство на новое рассмотрение.
Считаю, что описанная ситуация, существенно нарушающая право на защиту и имевшая место в Омской области, не является единичной.
Представляется, что имеется необходимость внесения изменений в УПК РФ в части закрепления нормы о наступлении негативных последствий для следователя, обратившегося несвоевременно с ходатайством о продлении срока содержания под стражей, что дисциплинирует органы предварительного расследования и даст судам возможность не быть связанными, поданными в последние дни срока ходатайствами.
