11 декабря Комитет Госдумы по государственному строительству и законодательству рекомендовал принять во втором чтении пакет поправок о частичной декриминализации ответственности за действия, связанные с возбуждением ненависти, вражды, унижением человеческого достоинства. Речь идет о законопроектах № 558345-7 и № 558351-7 о внесении изменений в ст. 282 УК РФ и в КоАП РФ соответственно.
Как ранее писала «АГ», инициатором указанной законодательной инициативы стал Президент РФ Владимир Путин. Именно он направил в Госдуму два взаимосвязанных законопроекта, согласно которым к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 282 УК предлагается привлекать только после привлечения лица к административной ответственности по аналогичному правонарушению в течение года. При этом квалифицирующие признаки из ч. 1 ст. 282 УК предлагается закрепить в ч. 2 статьи. В случае принятия поправок наказание за оба деяния не изменится.
Поправки широко обсуждались юридической общественностью в связи с их высокой актуальностью и неудовлетворительным состоянием правоприменительной практики, о чем в свое время высказывался сам глава государства.
По мнению председателя комитета Госдумы Павла Крашенинникова, законопроекты направлены на уточнение антиэкстремистского законодательства и установление соразмерности ответственности нарушению закона, в том числе за действия в интернете – так называемые «лайки» и репосты.
«Поправками ко второму чтению, рекомендованными к принятию, предлагается установить годичный срок давности привлечения к административной ответственности за рассматриваемые правонарушения (в отличие от установленного в настоящее время срока в три месяца), – рассказал Павел Крашенинников. – Это обусловлено необходимостью проведения надлежащего административного расследования и других процессуальных действий, требующих значительных временных затрат, в том числе проведения экспертизы распространяемых материалов на наличие экстремистских признаков».
Он пояснил, что если лицо в течение года после привлечения к административной ответственности совершит аналогичное деяние повторно, то последует уже уголовная ответственность с максимальным наказанием в виде лишения свободы от 2 до 5 лет. Таким образом, вводится механизм административной преюдиции (первый раз применяется административное наказание, а за второе правонарушение – уже уголовное).
При этом перечислены случаи, когда декриминализация невозможна. Так, она не распространяется на случаи совершения деяния организованной группой, либо с применением насилия, с угрозой его применения, либо с использованием служебного положения. В таком случае уголовная ответственность наступит даже при первоначальном правонарушении, с максимальным наказанием в виде лишения свободы от 3 до 6 лет.
По мнению Павла Крашенинникова, предложенные изменения будут способствовать соразмерности наказания степени общественной опасности содеянного и позволят избежать необоснованного массового привлечения граждан к уголовной ответственности. Кроме того, данные нормы будут иметь обратную силу: существующие уголовные дела за «лайки» и репосты будут прекращены, а приговоры суда – пересмотрены.
Адвокат КА «Свердловская областная гильдия адвокатов» Сергей Колосовский отметил, что любая декриминализация ст. 282 УК – уже благо. «Конечно, практикам, столкнувшимся с многочисленными спонтанными “перегибами” правоохранительной практики, хотелось бы более существенных изменений, – пояснил эксперт. – В этой связи можно вспомнить более радикальные предложения – от полной отмены ч. 1 ст. 282 УК до хотя бы исключения из диспозиции данной нормы ответственности за унижение достоинства человека или группы лиц, которые не были одобрены Госдумой».
Эксперт полагает, что обсуждаемый законопроект не несет сколько-нибудь существенных изменений в части диспозиции ст. 282 УК и лишь вводит административную преюдицию – это его единственная новелла. «Безусловно, это лучше, чем ничего, поскольку позволит исключить из зоны уголовной ответственности совсем случайных людей, действительно не отдающих отчета своим действиям», – отметил адвокат.
Вместе с тем он считает, что предлагаемые изменения не повлияют на существо правоприменительной практики («преследование за критику, решение внутриполитических задач, в частности в околорелигиозной сфере, и необоснованное привлечение к уголовной ответственности за “лайки” и репосты»), поскольку они не касаются совершенно аморфной диспозиции ст. 282 УК, позволившей эту практику сформировать. «Позиция же комитета вполне предсказуема – поскольку законопроект внесен Президентом, комитет его одобряет, а Павел Крашенинников обосновывает его большое социальное и юридическое значение», – отметил эксперт.
У председателя Комиссии по защите прав адвокатов АП Белгородской области, председателя МКА «Паритет» Ерлана Назарова также не вызывают особого оптимизма ожидаемые изменения ст. 282 УК РФ, инициированные Президентом. «Стандарты ограничения свободы слова в демократическом обществе в целях национальной безопасности, предлагаемые ЕСПЧ в своих решениях, как видно, неудобны и неприемлемы для российских властей, поскольку не находят отражения при реформировании ст. 282 УК РФ», – заметил он.
Ссылаясь на анализ достаточно часто появляющейся в последнее время информации о преследовании граждан по рассматриваемой статье Уголовного кодекса, Ерлан Назаров отметил, что она в основном применяется «для запугивания и подавления инакомыслия и свободы выражения мнения, как правило, не имеющего ничего общего с экстремизмом».
По его мнению, именно явные искажения смысла и содержания ст. 282 УК при ее практическом применении повлекли вынужденную необходимость частичной декриминализации статьи путем перевода деяния в разряд административных проступков. «По сути, это стало фактическим признанием того, что упомянутые действия не являются преступными. Но если изначально юридическое сообщество, в первую очередь адвокаты и представители правозащитных организаций, указывали на незаконность и необоснованность в принципе практики привлечения к ответственности за безобидные, но вызывающие раздражение у властей публикации в сети “Интернет”, то теперь эта порочная практика юридически легализована, – с сожалением отметил он. – Сначала за выражение собственного мнения гражданин будет подвергнут административной ответственности (опять же в значительной степени в силу субъективного усмотрения должностных лиц, что́ является экстремизмом), а в следующий раз – и уголовной. Полагаю, что ситуация не только не будет улучшена, несмотря на “гуманистические” обоснования законопроекта, а может только усугубиться».
Адвокат также предположил, что доказывать невиновность, оспаривая содержание той или иной публикации с точки зрения ее допустимости в рамках положений п. 1 ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 29 Конституции РФ и несоответствия антиэкстремистскому законодательству, станет еще сложнее, поскольку у правоприменителей будет весомый аргумент – административная преюдиция, а все остальное не будет иметь существенного значения.
Он выразил непонимание логики законодателей в части введения административной преюдиции: «Признание деяния административным проступком свидетельствует о его незначительной общественной опасности, в связи с чем непонятно, почему аналогичные действия, совершенные повторно, должны рассматриваться в качестве преступления. К примеру, за мелкое хулиганство, появление в нетрезвом виде или распитие спиртных напитков в общественных местах, за подавляющее большинство прочих административных правонарушений можно привлекать к административной ответственности десятки или сотни раз. На каком же основании в рассматриваемом случае – за “лайк” или репост – человек должен признаваться преступником?»
Адвокат также напомнил, что Совет по правам человека в своих рекомендациях от 22 августа по совершенствованию антиэкстремистского законодательства предлагал сузить легальное определение экстремистской деятельности, исключить формулировку «унижение достоинства» и использовать фактор «насилия» (применение насилия, угроза его применения, призывы к насилию или иная явная поддержка насилия) в качестве обязательного квалифицирующего признака для определения экстремистской деятельности, чтобы сделать невозможным уголовное преследование за высказывания, не представляющие реальной угрозы защищаемым Конституцией РФ интересам. «Эти разумные предложения учтены не были», – заключил он.
