Как стало известно «АГ», 7 февраля в Верховный Суд Кабардино-Балкарской Республики была направлена апелляционная жалоба на приговор, вынесенный в отношении адвоката АП КБР Ратмира Жилокова. Напомним, 23 января Урванский районный суд Кабардино-Балкарской Республики вынес приговор Ратмиру Жилокову, который обвинялся в применении насилия в отношении представителя власти (ч. 1 ст. 318 УК РФ). Суд признал его виновным и назначил наказание в виде реального лишения свободы на 1,5 года.
Обвинительный приговор
Как ранее писала «АГ», 29 мая 2020 г. адвоката задержали, и вскоре ему предъявили обвинение по ч. 1 ст. 318 УК РФ. По версии следствия, поводом для задержания Ратмира Жилокова послужило то, что он ударил сотрудника полиции Тимура Нагоева головой в лицо, причинив телесные повреждения.
Ситуация якобы произошла 20 мая 2020 г., когда адвокат по просьбе доверительницы Дианы Безаргиковой, которую правоохранительные органы заподозрили в организации азартных игр, прибыл для участия в осмотре полицейскими помещения. В этом помещении Безаргикова собиралась открыть интернет-кафе. В районе обеда на место прибыл оперуполномоченный с целью обследования помещения, не имея на это правовых оснований. Позднее к нему присоединились сотрудники полиции, и до позднего вечера они в отсутствие законных оснований пытались проникнуть в помещение.
Урванский районный суд Кабардино-Балкарской Республики в приговоре отметил, что Ратмир Жилоков, будучи на шесть сантиметров ниже Тимура Нагоева, не мог его плавно отодвинуть, как это указывают свидетели, посчитал судья. «Таким образом, сам Жилоков, как и Безаргикова Д. со своими родственниками, представляли оперативный интерес для правоохранительных органов. Служба охраны общественного порядка, возглавляемая потерпевшим Нагоевым, могла лишь препятствовать либо создавать дискомфорт организаторам таких игр своим присутствием. При намерении Безаргиковой заниматься легальным бизнесом смысла нет находиться в закрытом помещении и препятствовать допуску в помещение сотрудников полиции, наоборот, все легальные кафе стараются привлечь как можно больше посетителей независимо от вида их деятельности», – посчитал суд.
Сотрудники полиции во главе с Нагоевым, как отмечается в приговоре, не намеревались проводить документальную проверку деятельности павильона № 3, им достаточно было убедиться, что там не проводятся нелегальные азартные игры, а если проводятся, провести профилактику своим появлением: «Профилактика – одно из основных направлений деятельности службы охраны общественного порядка при необходимости осмотра помещения, и работа строится на доверии и взаимопонимании законопослушных граждан, которые не препятствуют сотрудникам полиции, а наоборот, оказывают содействие». Именно этим и объясняется отсутствие регистрации в книгах учета ОМВД информации о посещении помещения для проверки. Ведение же дел оперативного учета в их обязанности не входит, отметил суд, добавив: «Отдельные “предприниматели”, злоупотребляя действующим законодательством и ссылаясь на такое формальное основание, как отсутствие распоряжения на проверку, используют время для смены декорации помещений и уничтожения следов правонарушений».
Суд отметил, что Тимур Нагоев загнул руку Ратмира Жилокова в целях самозащиты. Свидетели защиты, в том числе следователь Д., не являются очевидцами преступления. Д. мог не увидеть повреждения у Нагоева, так как «специально осмотр не проводил и продолжал работать после дежурства, соответственно, при пониженной внимательности». Кроме того, указывается в приговоре, ночью внимание свидетеля было сосредоточено на «нервозных обстоятельствах, созданных истерией приглашенных Жилоковым адвокатов». В то же время суд признал незаконной судебно-медицинскую экспертизу, проведенную без ознакомления с постановлением о ее проведении Ратмира Жилокова, отметив, что была проведена другая экспертиза, от чего характер и локализация телесных повреждений Нагоева не изменились.
Суд отметил, что предложение сотрудника правоохранительных органов предоставить возможность осмотра с последующим предоставлением распоряжения связано не с нарушением закона, а с попыткой снять напряжение и решить задачу до прибытия коллег с документом. «К тому же при сопровождении и воздействии группы адвокатов, которые вели себя агрессивно, в здании ОМВД в отношении сотрудников совершено еще одно преступление, соответственно, все мероприятия производились спонтанно, что повлияло на качество оформления материалов», – пояснил суд.
Согласно приговору, Ратмир Жилоков признал, что сущность предъявленного обвинения ему разъяснена и понятна. «В судебном же заседании на уровне истерии Жилоков и многочисленные его защитники, избрав такую линию защиты, стали утверждать, что обвинение не понятно», – отмечается в приговоре. Гособвинитель пыталась прокомментировать предъявленное обвинение, однако изменения в порядке ст. 246 УПК не вносились.
В приговоре отмечается, что ранее Тимур Нагоев попросил не применять наказание, связанное с лишением свободы, однако Ратмир Жилоков попросил суд не принимать это во внимание, что суд и сделал, указав, что это свидетельствует о том, что подсудимый не осознал вину и не раскаялся в содеянном.
Обжалование приговора
Один из защитников Ратмира Жилокова, адвокат АП Белгородской области Борис Золотухин, подал апелляционную жалобу (имеется у «АГ»). В ней он указал, что, категорически не соглашаясь с наличием в действиях осужденного состава преступления и доказанностью его вины, суд при назначении наказания в виде лишения свободы нарушил положения ст. 60 УК РФ. Санкция ч. 1 ст. 318 УК предусматривает альтернативные виды наказаний, а в соответствии с п. 1, 27 Постановления Пленума Верховного Суда от 22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление назначается только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания, что должно быть мотивировано в приговоре. При этом также надлежит учитывать влияние назначенного наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи (например, возможную утрату членами семьи осужденного средств к существованию в силу возраста).
Отмечается, что судом установлено, что Ратмир Жилоков является единственным кормильцем семьи, состоящей кроме него из жены и четырех малолетних детей, и занимается благотворительной деятельностью; по делу не установлено ни одного отягчающего наказание обстоятельства. «При таких обстоятельствах назначение ему самого сурового из предусмотренных санкцией статьи наказаний с обоснованием заявлением Жилокова Р.М. о том, что он не нуждается в снисхождении потерпевшего, явно противоречит общим началам назначения наказания», – заметил Борис Золотухин.
В обвинительном заключении указано, что мотивом применения осужденным насилия к представителю власти было воспрепятствование широкому кругу должностных обязанностей заместителя начальника ОВД и ответственного от руководящего состава отдела Тимура Нагоева. Адвокат указал в жалобе, что после оглашения обвинительного заключения сторона защиты заявила о том, что такое обвинение неконкретно и непонятно, в связи с чем в судебном заседании 12 августа 2020 г. гособвинитель Нырова К.Х. конкретизировала его, уточнив, что насилие применено с целью препятствования проникновению Нагоева в помещение.
Сторона защиты при этом указывала, что в силу Приказа Генпрокуратуры от 30 июня 2021 г. № 376 «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства» такая конкретизация должна быть предоставлена суду и стороне защиты в письменном виде, чего сделано не было. Суд такую конкретизацию принял и даже объявил перерыв в судебном заседании, чтобы предоставить стороне защиты возможность полноценно подготовиться к защите от нового измененного конкретизированного обвинения. В прениях же другой гособвинитель в качестве мотива указала прежний, содержащийся в обвинительном заключении, и суд вынес приговор именно по этому обвинению, указав, что фактически изменения обвинения не было, а действия гособвинителя были «растерянностью», вызванной «истерикой» подсудимого и его адвокатов (никаких замечаний или предупреждений якобы «истерящим» суд 12 августа 2020 г. в судебном заседании не объявлял), отметил Борис Золотухин.
«Таким образом, Жилоков Р.М. осужден по обвинению, от которого он в суде не защищался, что грубо нарушает не только его право на защиту, но и конституционный принцип состязательности сторон», – указал адвокат.
Борис Золотухин обратил внимание, что Ратмир Жилоков и Диана Безаргикова привлечены к административной ответственности за неповиновение законным требованиям сотрудников полиции и нарушение масочного режима, с чем не согласились Урванский райсуд и последующие инстанции вплоть до Пятого кассационного суда общей юрисдикции, посчитавшие, что законных требований сотрудников полиции и составов административных правонарушений не было. Вступившие в законную силу судебные решения по делам об административных правонарушениях были приобщены стороной защиты к материалам дела и исследованы судом, однако в приговоре суд сослался не на эти решения, а на приобщенные к делу следователем отмененные постановления о прекращении дел в связи с истечением сроков давности привлечения к административной ответственности, указал адвокат.
В жалобе подчеркивается, что, не ссылаясь ни на одну норму права, суд посчитал наличие у сотрудников законных оснований для проникновения в помещение формальностью в связи с имеющейся якобы обязанностью граждан выполнять «предложения, просьбы <...> и уговоры сотрудников полиции предоставить им возможность убедиться в отсутствии противоправной деятельности». По данному же делу не только из показаний свидетеля Безаргиковой и осужденного, но и из исследованной судом видеозаписи и решений по делам об административных правонарушениях, и даже из самого обвинения следует, что были не «предложения, просьбы и уговоры», а требования с угрозой административного ареста, реализованные в виде задержания с применением спецсредств и составлением административных протоколов именно за неповиновение требованиям. Все сотрудники полиции показали в суде, что задержание с применением спецсредств Ратмира Жилокова производилось не в связи с применением им насилия к представителю власти, а в связи с совершением административных правонарушений.
Адвокат обратил внимание, что ни один из сотрудников, предъявлявших требование на разрешение проникновения в помещение, в том числе и сам потерпевший, не обладали полномочиями на проведение такого, как и любого другого, вида оперативно-разыскного мероприятия, поскольку в их обязанности это не входит. «Если даже согласиться с тем, что распоряжение об обследовании было не сфальсифицировано, то ни Безаргиковой, ни Жилокову Р.М. оно не предъявлялось и не могло быть предъявлено, поскольку сотрудники полиции, уполномоченные на проведение этого действия, прибыли на ул. “…” к окончанию конфликта, да еще якобы забыли распоряжение в автомобиле», – указал защитник.
Борис Золотухин отметил в жалобе, что основным объектом преступления, предусмотренного ст. 318 УК, является нормальная деятельность органов государственной власти и местного самоуправления, а здоровье – лишь дополнительным, однако явно незаконные действия Тимура Нагоева не являются надлежащим исполнением должностных обязанностей представителя власти и их противодействие им не образует состава преступления, предусмотренного этой статьей.
В силу требований Постановления Пленума Верховного Суда от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре» «В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены», а судам необходимо «неукоснительно соблюдать принцип презумпции невиновности (ст. 49 Конституции, ст. 14 УПК), согласно которому все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, толкуются в его пользу». Приведенные выше требования Конституции и УПК судом полностью проигнорированы как в части устранения противоречий, так и в части обоснования вывода о доказанности вины осужденного предположениями, подчеркнул Борис Золотухин.
Анализируя рапорты и показания сотрудников полиции, суд установил и отразил в приговоре, что в двух написанных рапортах сотрудники полиции докладывают лишь о потасовке, в остальных, изготовленных на компьютере, – о толчке, но не об ударе. «Приводит суд в приговоре и первые показания всех сотрудников полиции, в которых они свидетельствуют о толчке и о совершении Жилоковым Р.М. деяния, предусмотренного ст. 319 УК РФ. Затем в ходе дополнительных допросов свидетели заявляют об ударах и отказываются от показаний в части оскорблений. Вопреки очевидному, суд посчитал все это логичным и непротиворечивым, притом что сам Жилоков Р.М. и свидетели отрицают нанесение им и толчка, и удара», – указано в апелляционной жалобе.
В рапорте Тимур Нагоев указывает на то, что под его руководством проведена проверка в порядке ст. 144 УПК, установлена личность Ратмира Жилокова и что он является спецсубъектом по порядку возбуждения и расследования дела. Далее следователь СО при ОВД Абазов якобы 20 мая 2020 г. выносит постановление о направлении материала по подследственности в Урванский СО СУ СК РФ по КБР (притом что потом материал значительно позже министром МВД республики направляется в СУ). «При таких обстоятельствах потерпевший Нагоев дает в судебном заседании показания о том, что причиной недопуска к Жилокову Р.М. адвокатов 21 мая 2020 г. является неустановление его личности, а из оглашенных в суде, данных на предварительном следствии показаний следователя Абазова следует, что фимилию Жилоков он впервые услышал от трех адвокатов, находившихся в отделе», – указывается в жалобе.
Борис Золотухин отметил, что, дважды оценивая профессиональные действия адвокатов по оказанию юридической помощи доверителю как истеричные, суд не только продемонстрировал неприязнь к стороне защиты, но и обвинительный уклон, что подтверждается обоснованием в приговоре вины осужденного заключением почерковедческой экспертизы, не исследовавшейся в судебном заседании. «Об этом же свидетельствуют и выводы суда как о факте об осуществлении свидетелем Безаргиковой и подсудимым незаконной игорной деятельности с признаками конспирации (притом что правоохранительные органы им не предъявляли никаких подозрений) и о том, что они живут и приобретают помещения за счет незаконных доходов и неправомерной деятельности», – отметил адвокат. Вопреки прямому конституционному указанию, суд в рамках этого дела уже установил, что одна из адвокатов в помещении ОВД совершила преступление, тогда как дело по ее обвинению рассматривается другим судьей этого суда, добавил он.
По мнению защитника, противоречит не только требованиям УПК о правилах оценки доказательств, но и здравому смыслу предположение суда о том, что ни один из свидетелей по делу (в том числе сотрудники ОВД и МВД КБР), вплоть до следователя СК, направлявшего потерпевшего на экспертизу 21 мая 2020 г. около 11 ч. 00 мин., не видел у Нагоева кровоподтека размером 3 на 2 см, который к тому же за это время сменил окраску с красно-багрового на сине-багровый.
Борис Золотухин отметил, что, фактически признав недопустимым заключение первичного судебно-медицинского исследования в отношении Тимура Нагоева в связи с тем, что оно проведено в рамках другого дела с приобщением к этому делу рапортом без ознакомления Ратмира Жилокова и его защитников с назначением и самим заключением, суд не опроверг довод защиты о том, что последующие экспертизы являются недопустимыми, поскольку их выводы базируются на первичной экспертизе. «Не менее абсурдным является и утверждение суда о том, что “истерия” адвокатов довела сотрудников полиции и СК до явно неадекватного состояния, повлиявшего на их зрение», – указал он.
Утверждение суда о том, что доказательством нанесения удара Тимуру Нагоеву являются последующие действия последнего в целях самообороны, притом что сам Нагоев таких показаний не давал, является голословным предположением, отмечается в жалобе. Опровержение же показаний осужденного о том, что он отодвинул потерпевшего, тем, что судье это «сложно представить», свидетельствует о том, что приговор в отношении Ратмира Жилокова вынесен не в соответствии с положениями ст. 88, 297 УПК, а обусловлен особенностями восприятия судьей фактов и событий.
Противоречит положениям уголовно-процессуального закона и указание в приговоре на то, что суд не принимает показания свидетеля Дианы Ципиновой в части признания ею возможности образования у потерпевшего кровоподтека от ее действий, тем, что следствие «изначально с учетом создавшейся ситуации проводило следственные действия с разграничением последствий совершенных преступлений», поскольку таким выводом суд исключил из своих полномочий иную, нежели данную следствием, оценку доказательств, что прямо противоречит ст. 118 Конституции.
Таким образом, Борис Золотухин попросил суд отменить приговор и оправдать Ратмира Жилокова за отсутствием в его действиях состава преступления.
В комментарии «АГ» Борис Золотухин отметил, что в таком виде и с таким содержанием этот приговор не имеет права на существование, поскольку является не актом правосудия, а беспрецедентным актом судебного произвола по легитимизации полицейского и следственного беспредела.
