Как следует из материалов дела «Евгений Захаров против России», до 1999 г. заявитель был женат на гражданке З. и жил с ней в квартире, предоставленной ее родителями. При этом он был зарегистрирован в этой квартире. В 1999 г. заявитель развелся с З. и начал сожительствовать с гражданкой Б., переехав к ней в муниципальную квартиру. Позже З. приватизировала прежнюю жилплощадь, и заявитель утратил все права на нее.
На новом месте жительства заявитель и Б. занимали комнату в трехкомнатной коммунальной квартире, которая была оформлена по договору социального найма. В этой комнате они жили десять лет, при этом они никогда не были женаты, а заявитель не был зарегистрирован в этой комнате. В мае 2009 г. Б. умерла, и соседи заперли комнату заявителя. Местный жилищный орган сообщил заявителю, что он должен освободить данную комнату, так как не имеет на нее никаких прав.
В том же году заявитель обжаловал решение местной администрации в суде. В частности, он добивался признания его права занимать помещение в качестве члена семьи Б., так как он вел с ней общее хозяйство, платил за ремонт помещений, взял на себя расходы по ее погребению, и, кроме того, у него нет другого жилья. Вернуться в квартиру к бывшей жене З. он не мог, поскольку она стала собственником этой квартиры и жила там со своей новой семьей. Администрация утверждала, что заявитель не был зарегистрирован в комнате, не являлся членом семьи Б. и, следовательно, не имеет никакого права занимать ее комнату.
Суд первой инстанции удовлетворил требования заявителя со ссылкой на ст. 69 «Права и обязанности членов семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма» и ст. 70 «Право нанимателя на вселение в занимаемое им жилое помещение по договору социального найма других граждан в качестве членов своей семьи» Жилищного кодекса РФ. Так, суд учел, что сожители вели общее хозяйство и что заявитель был снят с регистрационного учета по его прежнему месту жительства. Суд посчитал, что указанные обстоятельства следует расценивать как исключительные по смыслу указанных статей и что заявителя необходимо расценивать как члена семьи Б., который приобрел право проживать в ее комнате.
Однако это решение было отменено областным судом. В качестве аргументации были представлены данные о том, что Б. не обращалась к властям с просьбой зарегистрировать ее сожителя в комнате или изменить договор соцнайма. Подчеркивалось, что заявитель не оплачивал коммунальные услуги, будучи зарегистрирован в другом месте. Кроме того, суд посчитал, что не были представлены и доказательства проживания заявителя в комнате Б. как члена семьи, а не как временного жильца. В 2011 г. ВС РФ оставил это решение неизменным.
В своем обращении в ЕСПЧ Евгений Захаров указал, что российскими судами была нарушена ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод «Право на уважение частной и семейной жизни».
Вынося решение, ЕСПЧ сослался на то, что концепция «жилища» по смыслу указанной статьи Конвенции не ограничена жилищем, занимаемым на законных основаниях или установленным в законном порядке. «Жилище» – это автономная концепция, которая не зависит от классификации в национальном праве. То, является ли место конкретного проживания «жилищем», которое бы влекло защиту на основании п. 1 ст. 8 Конвенции, зависит от фактических обстоятельств дела, а именно от наличия «достаточных продолжающихся связей с конкретным местом проживания».
То обстоятельство, что заявитель был зарегистрирован в квартире своей бывшей жены, не является достаточным, чтобы заключить, что он имел там свой дом, посчитал ЕСПЧ. С другой стороны, подчеркивает суд, проживание заявителя в комнате Б. в течение десяти лет позволяет считать ее «домом» по смыслу ст. 8 Конвенции. При этом отказ в признании заявителя в качестве члена семьи Б. и права занять ее жилплощадь привел к вмешательству в его право на уважение жилища, гарантированное Конвенцией.
Суд присуждает заявителю 5 тысяч евро в качестве компенсации морального ущерба.
