Мероприятие организовала Федеральная палата адвокатов РФ, пригласив к участию в нем не только адвокатов, но и юристов без адвокатского статуса, представителей науки и редакторов крупнейших интернет-порталов. В работе круглого стола участвовали президент ФПА РФ Юрий Пилипенко, вице-президенты ФПА РФ Генри Резник и Геннадий Шаров, президент АП Москвы Игорь Поляков, президент ПАСО Андрей Сучков.
Тематика дискуссии, продолжительность которой на час превысила запланированное время, не ограничилась рамками адвокатской этики, охватив более широкий круг вопросов, связанных с присутствием юристов в интернет-пространстве. И это совершенно закономерно, поскольку Федеральная палата адвокатов РФ, которая с первых дней своей деятельности начала выстраивать взаимодействие с другими сообществами юристов, в последние несколько месяцев особенно активно развивает диалог с коллегами, не имеющими адвокатского статуса.
Знаковой в этом отношении стала посвященная вопросам оказания квалифицированной юридической помощи встреча руководства ФПА РФ с представителями российского бизнеса, состоявшаяся 11 марта и впервые собравшая в зале Совета ФПА РФ руководителей и представителей юридических служб ряда крупнейших российских компаний.
Круглый стол, проведенный 14 апреля, стал вторым масштабным мероприятием, где тема, значимая для всех юристов, обсуждалась на площадке ФПА РФ. Эта тема непосредственно связана с глобальной проблемой – необходимостью урегулирования сферы оказания квалифицированной юридической помощи в целом на основе единых квалификационных, профессиональных и этических стандартов.
Одним из стандартов объединенной профессии могут стать правила поведения в социальных сетях и блогосфере. Как показала состоявшаяся в рамках круглого стола дискуссия, их разработка уже является насущной необходимостью. А Федеральная палата адвокатов, предоставляющая площадку для обсуждения общих проблем юридического сообщества, надеемся, сможет стать центром, где благодаря постоянному конструктивному диалогу представителей разных сегментов юридической профессии будут выработаны наконец общие подходы к вопросам объединения на основе правил, приемлемых для всех.
***
Открывая мероприятие, президент ФПА РФ Юрий Пилипенко определил главное направление дискуссии – позиционирование адвоката и адвокатского сообщества в социальных сетях и блогосфере. Эта проблема имеет два аспекта. Первый – использование возможностей интернета для пиара и продвижения услуг, привлечения клиентов, создания успешного профессионального имиджа, который дает возможность занимать высокие места в рейтингах. Второй – границы позиционирования: в какой мере действие правил, установленных Кодексом профессиональной этики адвоката, распространяется на поведение в социальных сетях? Этот вопрос непосредственно связан с предметом дискуссии о пределах дисциплинарной ответственности, которая началась в 2012 г. при обсуждении проекта поправок в КПЭА: ограничивается ли сфера ответственности рамками деятельности по оказанию квалифицированной юридической помощи, или вне этих рамок адвокат также обязан соблюдать общие принципы профессионального поведения.
Основным аргументом тех, кто отстаивает первую точку зрения, является опасение, что некоторые аспекты личной жизни адвокатов могут быть использованы как основания для возбуждения дисциплинарного производства и сведения счетов с неугодными. Но в дисциплинарной практике таких случаев нет, а вот примеры того, как неэтичное поведение адвокатов в публичном пространстве, в том числе в интернете, бросает тень на всю корпорацию, – отнюдь не редкость.
***
Зарубежные адвокатские корпорации давно пришли к пониманию того, что поведение адвокатов в интернете должно быть регламентировано. Так, действующий во Франции Внутренний национальный регламент, о котором рассказал Сергей Бородин, вице-президент Международного Союза (Содружества) адвокатов, содержит подробный свод таких правил, регулирующих, в частности, правовое сопровождение онлайн (п. 6.6 ст. 6) и рекламу в сети (ст. 10).
Установлены общие принципы и запреты в отношении рекламы (например, адвокату позволена реклама, если она не нарушает общие принципы профессии, и запрещено навязывание своих услуг), виды и содержание рекламы и т.д. Предусмотрено, что адвокат, регистрирующий или изменяющий веб-сайт, обязан незамедлительно уведомить об этом Совет Ордена адвокатов, указав имя домена, позволяющего доступ к сайту, причем доменное имя должно включать фамилию адвоката или название адвокатской структуры.
Внутренний национальный регламент содержит также норму, согласно которой адвокат, являющийся участником блогосферы или социальной сети, должен соблюдать положения ст. 10 и соответствовать основным принципам профессии.
Еще один пример детального регулирования поведения адвокатов в интернете – соответствующий раздел Кодекса профессиональной этики адвокатов штата Нью-Йорк (этический кодекс в каждом штате США содержит правила поведения в интернет-пространстве). О его содержании рассказала Гаяне Давидян, доцент юридического факультета МГУ. Главный принцип, который, по мнению Гаяне Михайловны, следует установить и в России, – правила поведения адвоката одинаковы независимо от того, находится он в социальной сети или офлайн. Детально регулируются, в частности, вопросы о том, как в интернете давать консультации клиенту, добывать доказательства, позиционировать себя в профессиональной сети LinkedIn (так, размещение недостоверной информации о квалификации, специализации может привести к отзыву лицензии).
Выработку правил поведения в социальных сетях Гаяне Давидян считает необходимой для российских адвокатов, причем в их собственных интересах, ведь многие из них даже не подозревают, что, например, обычный «лайк» или дружба с судьей могут привести к заявлению об отводе адвоката в процессе.
Она предложила российским адвокатам установить такие правила: отделить личную страницу в социальной сети от профессиональной; не приглашать в друзья иных участников процесса, если процесс не закончен; публиковать материалы о деле исключительно после того, как дело завершено, и только с письменного согласия доверителя; исключить обсуждение в сети коллег, судей и иных участников процесса; не вести через сеть переписку с доверителем; соблюдать все распространяющиеся на информацию нормы, которые содержатся в КПЭА и законах; не пользоваться приемами навязывания услуг (в том числе не предлагать консультации через всплывающие окна), потому что это подрывает доверие к адвокату.
К опыту США обратился и член Квалификационной комиссии АП Москвы Николай Кипнис, говоря о ситуациях, когда бывший клиент порочит адвоката в социальной сети. Возможность ответить на это – важный аспект защиты чести и достоинства, поскольку негатив в социальной сети может уничтожить профессиональную репутацию.
Комиссия по профессиональной ответственности и этике ассоциации адвокатов Лос-Анджелеса 6 декабря 2012 г. приняла решение «Об этических обязанностях адвокатов в связи с публикацией бывшим клиентом враждебных комментариев». В этом документе указано, что адвокат может ответить на интернет-сообщение бывшего клиента при условии, что такой ответ не содержит конфиденциальной информации, не наносит вреда бывшему клиенту в вопросах имевшего место представительства, соразмерен и сдержан.
***
В мировом юридическом сообществе в целом уже отчетливо сформировалась тенденция к нормативному регулированию поведения в социальных сетях и блогосфере.
Юристы являются одной из профессиональных групп, особенно активно использующих эти инструменты, поскольку они предоставляют самые широкие возможности для общения, развития профессиональных контактов, доступа к правовой информации, участия в дискуссиях, профессионального образования, расширения клиентской базы и т.д. В то же время они несут угрозу таким фундаментальным ценностям профессии, как конфиденциальность клиентской информации, неприкосновенность частной жизни, принципам независимости, беспристрастности и справедливости правосудия.
В связи с этим, по сообщению Дмитрия Магони, управляющего партнера юридической фирмы «ART DE LEX», в 2012 г. Международная ассоциация юристов (IBA) исследовала значение социальных сетей для юристов, их достоинств и недостатков в плане соблюдения норм, установленных законом или корпоративным кодексом этики. Исследование проводилось среди 60 адвокатских палат – членов IBA из 47 юрисдикций. Как выяснилось, 75 % опрошенных адвокатских палат считают, что преимущества социальных сетей перевешивают их недостатки, а 80 % – что существует потребность в разработке и применении профессиональных этических кодексов поведения в социальных сетях.
24 мая 2014 г. IBA приняла Международные принципы поведения в социальных сетях для представителей юридической профессии. (Этот документ на русском языке впервые опубликован в «Новой адвокатской газете» (№ 7 (192)) и размещен на сайте ФПА РФ) Документ содержит следующие принципы: 1) профессиональная независимость; 2) честность (целостность, непротиворечивость) поведения; 3) ответственность; 4) конфиденциальность; 5) сохранение доверия со стороны общества; 6) линия поведения.
Поскольку различные юрисдикции имеют свои социальные, культурные и регуляторные особенности, принцип № 6 предусматривает, что разрабатывать политику поведения в социальных сетях должны регулирующие органы или профессиональные образования в этих юрисдикциях.
В нашей стране решение этой задачи находится в компетенции Совета ФПА РФ, который в соответствии с подп. 9 п. 3 ст. 37 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» обобщает дисциплинарную практику, существующую в адвокатских палатах, и разрабатывает в связи с этим необходимые рекомендации.
***
Однако дисциплинарная практика по делам о нарушениях адвокатами в соцсетях правил профессиональной этики только начинает складываться. Так, в Палате адвокатов Самарской области был лишь один случай возбуждения дисциплинарного производства в связи с неэтичной публикацией в интернете.
Адвокат представлял интересы потерпевшего – человека, который погиб в результате того, что понесла лошадь, к стремени которой его при задержании пристегнул наручниками конный патруль милиции. Адвокат завел в сети посвященную этому делу страницу, где негативно характеризовал следователя и опубликовал свое ходатайство, написав, что нужно провести следственный эксперимент: пристегнуть двоих-троих сотрудников милиции к лошади, а если они погибнут, то это небольшая потеря. Следственное управление Приволжского федерального округа направило представление в ПАСО, и по результатам дисциплинарного разбирательства было принято решение, что адвокат нарушил п. 1 ст. 4 (адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии) и ст. 12 (адвокат должен проявлять уважение к суду и участникам процесса) КПЭА.
Поскольку это случай пока единичный, президент ПАСО Андрей Сучков предложил коллегам ответить на вопросы о том, достаточно ли для регулирования поведения адвокатов в соцсетях содержащихся в КПЭА норм-принципов, или необходимы специальные правила, а также по какому пути должно развиваться специальное регулирование – прецедентному или нормативному.
Вице-президент ФПА РФ Генри Резник считает, что ответ содержится в самом решении по дисциплинарному делу: п. 1 ст. 4 был применен в совокупности со ст. 12 КПЭА, поскольку ситуация связана с профессиональной деятельностью; положение о том, что адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии, не следует толковать широко, потому что понятие «профессия» распространяется не на все сферы. (В дискуссии о пределах дисциплинарной ответственности аргументируется, в частности, такая позиция: понятие «профессиональная деятельность» по содержанию шире, чем «оказание квалифицированной юридической помощи»; действие п. 1 ст. 4 КПЭА распространяется на ситуации, когда адвокат в публичной сфере позиционирует себя как носитель адвокатского статуса. В принятом VI Всероссийским съездом адвокатов Обращении к адвокатскому сообществу о соблюдении правил адвокатской этики сфера дисциплинарной ответственности определена так: «…предметом дисциплинарного производства является не только неисполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем или неисполнение решений органов адвокатского самоуправления, но и иное публичное поведение адвоката, связанное с его профессиональной деятельностью, которое порочит честь и достоинство адвоката, умаляет авторитет адвокатуры».)
Генри Маркович напомнил, что Совет АП Москвы принял два решения относительно выступлений адвокатов в СМИ (в 2004 и 2005 гг.), но все попытки разобраться с недопустимым поведением адвокатов в интернете заканчивались неудачей, так как не представлялось возможным доказать, что именно они размещали в сети информацию, за распространение которой могли бы быть привлечены к дисциплинарной ответственности. Соглашаясь с тем, что поведение адвоката офлайн и онлайн должно быть идентичным, Г.М. Резник призвал коллег не забывать: «Этика тем и отличается от нормативистики, что там больше оценочности, там многое зависит от конкретных случаев, а случаи рождают прецеденты». Адвокатская палата Москвы, сказал он, дает формальные разъяснения только тогда, когда они не устраняют богатство жизни. По его мнению, «ничто не сдвинется с места, пока репутации не будет возвращено то значение, которое она имела раньше, потому что многое решается на уровне общественного договора между адвокатами. “Нерукопожатность” может стать большим наказанием, чем дисциплинарное».
Вопросы, связанные с доказыванием принадлежности выступления в интернет-пространстве конкретному лицу, прокомментировал член Квалификационной комиссии АП Москвы Николай Кипнис. После идентификации компьютера по IP-адресу практически невозможно установить, кто именно выходил в сеть – сам адвокат или другой человек под его именем. Существует судебный контроль, и дисциплинарное решение, принятое без достаточных доказательств того, что информация была распространена конкретным адвокатом, будет отменено судом. «Когда мы говорим о виновности, лучше не наказать, чем потом в суде узнать, что палата ошиблась», – считает он.
Толкование положений ст. 17 КПЭА относительно информации об адвокате и адвокатской деятельности, по мнению Н.М. Кипниса, требуется, так как они принимались в то время, когда социальных сетей и блогосферы у нас еще не было. Эту тему необходимо выводить на уровень рекомендаций, но пока адвокатское сообщество находится лишь на этапе мониторинга ситуации в виртуальной сфере, и надо быть соразмерными и сдержанными.
***
Мысль о том, что во время пребывания в интернете для адвоката главное – быть порядочным и соблюдать должную осмотрительность, прозвучала в выступлении члена Совета АП Москвы Льва Бардина. Это обусловлено в том числе и возрастающим вниманием к виртуальной сфере со стороны государства, которое ужесточает ее регулирование, чтобы исключить вызовы, создающие для него проблемы. В связи с этим можно говорить о необходимости обеспечить, в том числе, информационную безопасность в деятельности адвокатов. Так, 8 апреля постановлением Правительства РФ утверждены Правила осуществления контроля за деятельностью организаторов распространения информации в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», связанные с хранением информации о фактах приема, передачи, доставки и/или обработки голосовой информации, письменного текста, изображений. Адвокаты, дорвавшиеся до игрушки под названием «социальные сети», могут подпасть под действие этого постановления. Нельзя забывать и о необходимости соблюдать требования Федеральных законов «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и «О персональных данных».
По мнению Л.Н. Бардина, следует выработать правила, регулирующие поведение адвокатов в интернете, и довести их до сведения каждого адвоката. Они могут быть включены в утвержденные Советом ФПА РФ в 2010 г. Рекомендации для адвокатов по взаимодействию со СМИ, но принять обновленный документ следует именно в виде правил, потому что понятие «рекомендации» у адвокатов ассоциируется с необязательностью исполнения. Кроме того, необходимо создать структуру, которая отслеживала бы факты неэтичного поведения адвокатов в виртуальном пространстве, с тем чтобы на их основании по представлению вице-президента адвокатской палаты возбуждалось дисциплинарное производство. Однако ст. 17 КПЭА содержит «подсказку», как адвокат в таком случае может избежать ответственности: п. 2 гласит, что если адвокату (адвокатскому образованию) стало известно о распространении без его ведома информации о его деятельности, которая не отвечает требованиям данной статьи, он обязан сообщить об этом Совету. И адвокаты, пользуясь этим, стараются доказывать (см. выше), что неэтично вели себя не они, а другие люди, действуя под их именами.
***
Представляется, что решить эту проблему можно на основе позиции, которую высказала Татьяна Андреева – в настоящее время доцент Юридического факультета МГУ, а в недавнем прошлом заместитель председателя ВАС РФ, председатель Комиссии Совета судей по этике и руководитель рабочей группы по подготовке нового Кодекса судейской этики. По ее мнению, регулирование в сфере профессиональной этики не должно быть избыточно жестким, потому что наказание в любом случае ложится пятном на сообщество в целом. Цель – не наказать, а разобраться в проблеме, поэтому в ряде случаев лучше дать разъяснение, разрядить ситуацию. Речь должна идти не о расширении пределов дисциплинарной ответственности, считает Татьяна Константиновна, а о том, чтобы действовать применительно к конкретным обстоятельствам (на что указывает, например, приведенный выше самарский опыт), не причиняя вреда авторитету и престижу профессии.
(Кстати, как показывает практика ведения блогов, например, на сайте «Новой адвокатской газеты», некоторые коллеги просто не отдают себе отчета в том, что публикация в личном блоге не менее ответственна, чем в печатном издании. Они убеждены, что блогосфера – это среда полной свободы, и с недоумением встречают разъяснение редакции сайта advgazeta.ru, что она оставляет за собой право отказать в публикации материала в случае, если по форме и/или содержанию он не отвечает общим требованиям, установленным для публикаций в «АГ». Для того чтобы избежать конфликта, достаточно разъяснить ситуацию, в том числе в нормативном регулировании этой сферы. Она существенно изменилась, в частности, после вступления в силу 1 августа 2014 г. Федерального закона от 5 мая 2014 г. № 97-ФЗ, известного также как Закон о блогерах.)
Главным отличием адвокатов от юристов, для которых оказание правовой помощи – предпринимательская деятельность, является оценка профессиональных знаний и подчинение этическим нормам. Это сближает профессии адвоката и судьи, поэтому при подготовке нового Кодекса судейской этики, сказала Татьяна Константиновна, Кодекс профессиональной этики адвоката был для рабочей группы настольной книгой. «И, конечно, мы не толковали узко норму о том, что адвокаты при всех обстоятельствах должны сохранять честь и достоинство, присущие их профессии. Мы исходили из того, что профессия адвоката – это статус, это талант, и считали, что выполнение нравственных принципов вашей профессии обязательно не только тогда, когда вы находитесь в судебном заседании или сидите за рабочим столом, но и в любой другой ситуации, потому что профессия не прекращается за пределами рабочего места».
Пока еще никто не занимался всерьез вопросами поведения юристов в социальных сетях и блогосфере, но вырабатывать правила необходимо, считает Татьяна Андреева, и если адвокатура их создаст, они будут востребованы и другими юридическими сообществами. По ее мнению, должны быть выработаны этические принципы, общие для всех юридических профессий. Этические правила – это стандарты поведения, которые могут рассматриваться и в качестве нравственных критериев деятельности судей, адвокатов, других юристов, и в качестве критериев доверия общества к представителям юридической профессии в целом. Поэтому Татьяна Константиновна считает, что необходимо создать общий кодекс этики юристов.
***
Вадим Клювгант, член Совета АП Москвы, также считает, что далеко не всегда дисциплинарное производство является единственной или даже лучшей мерой – в каких-то случаях надо находить другие приемы и методы. «Грань между личным и профессиональным не всегда можно четко провести, а это значит, что нужен поиск – в открытом диалоге, с учетом наших реалий – правильного, адекватного реагирования. От того, что от проблем мы будем отгораживаться, делая вид, что их нет, они будут только усугубляться. Должны быть допустимый повод, презумпция невиновности, согласен с этим совершенно. С чем не совсем согласен, так с тем, что каждый раз мы должны думать, что будет говорить княгиня Марья Алексеевна в лице человека в судейской мантии. Не думаю, что это абсолютно правильный подход во всех случаях. Иногда, может быть, надо предоставить судьям малопочетное право потворствовать чему-нибудь такому, чему адвокатская корпорация потворствовать не должна, а может быть, и сказать им об этом вслух иногда не мешает, конечно, в корректной, уважительной форме».
Есть очевидные проявления неэтичного поведения. Нельзя, например, в суд приходить одетым как на пляж, нельзя вести себя в социальных сетях так, как адвокатам не пристало себя вести. Органы уголовного преследования в социальных сетях и в целом в интернете сейчас активно занимаются дискредитацией и адвокатуры в целом, и отдельных адвокатов, особенно тех, кто ведет резонансные дела. Поэтому адвокатское сообщество должно быть особенно внимательно к своему поведению, в том числе в социальных сетях.
С одной стороны, такая информационная активность, которую правоохранительные органы проявляют по отношению к адвокатуре, безусловно, требует ответа от адвокатской корпорации. С другой стороны, адвокаты должны отстаивать неотчуждаемые права и свободы человека, среди которых право на свободу высказывания занимает достойнейшее место. Как здесь определить, где проходит грань между личным и профессиональным? Как соотносятся в этом случае между собой неотчуждаемое право и веками сложившийся подход к профессии адвоката как к гуманистической, правозаступнической?
«Что делать, если человек, позиционирующий себя как адвокат, на своей странице в социальной сети обсуждает дела, по которым работает, обсуждает коллег, с которыми или против которых работает, а вперемежку с этим призывает к войне, к смертной казни, в том числе в отношении конкретных людей, называя их по имени и фамилии. Это профессиональное или это личное? У меня нет такого ответа на этот вопрос, чтобы вырубить чеканные формулировки, но мое убеждение заключается в том, что в такой ситуации человеку нужно делать выбор между профессией и реализацией вот таких свободных убеждений, потому что иначе у него неизбежно возникает когнитивный диссонанс. И еще один момент. Да, конечно, адвокат – это источник информации, это уже факт, можно думать над этим и упорядочивать эти потоки. Но адвокат ведь может быть источником и такого позитивного личного примера, как масштаб личности, широта кругозора, глубина профессиональных познаний и интересов. Он может быть и негативным примером – источником агрессии. Когда от адвоката исходит агрессия как стиль поведения, как жизненная позиция, как личностная позиция, повод ли это к тому, чтобы что-то сделать, или нужно просто промолчать?»
По мнению В.В. Клювганта, в случаях, когда трудно провести грань между личным и профессиональным, адвокату следует помнить о том, что при вхождении в профессию он приносит присягу, которая обязывает его к самоограничению. Например, адвокат не вправе призывать к войне, к казни конкретных людей, которые ему не нравятся, не вправе оскорблять своих коллег (даже когда не позиционирует себя формально как адвокат).
Во время обсуждения вопроса о том, в чем за пределами профессии адвокат должен себя ограничивать, Юрий Пилипенко напомнил коллегам мудрость древних китайцев: «Все верно не само по себе, а по обстоятельствам». Одно и то же мнение иногда может рассматриваться как основание для возбуждения дисциплинарного производства, а иногда – нет. Эти вопросы решают совет и квалификационная комиссия адвокатской палаты.
***
Итог четырехчасовой дискуссии подвел президент ФПА РФ Юрий Пилипенко: «В ближайшее время VII Всероссийский съезд адвокатов рассмотрит вопрос о создании Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам. Выработка позиций ФПА относительно поведения адвокатов в блогосфере, социальных сетях и при информировании о своей деятельности – это шаги к укреплению единства нашей профессии. Мы находимся в очень важной точке развития российской адвокатуры, когда у нас есть возможность от нижегородского, московского, казанского понимания дисциплинарной практики продвинуться вперед – к общероссийскому подходу к некоторым принципиальным вопросам. Надеюсь, что сегодняшняя дискуссия послужит формированию именно такого вектора развития российской адвокатуры».