Когда лечение хуже болезни

В прошлогоднем декабрьском номере «АГ» (№ 23) опубликована статья президента Адвокатской палаты Костромской области Николая Жарова «Реформа назрела. Для реализации принципа состязательности УПК РФ необходимо усовершенствовать»¹. Что и говорить, реформа уголовно-процессуального закона – тема наиважнейшая! Наша страна сегодня в очередной раз переживает тяжелейший кризис судопроизводства. 99% судей не считают, что они независимы и подчиняются только закону, как это прописано в Конституции РФ, принципиально не желают выносить оправдательные приговоры, да и не умеют этого делать. Слова «судить» и «осудить» большинство судей воспринимают как синонимы. Видят себя заключительным звеном «оформителей» в цепочке правоохранительных органов и стараются соответствовать... Сложившаяся ситуация недостойна третьей ветви власти, и надо что-то менять!

Дополнительный интерес к статье вызывает тот факт, что адвокат Жаров известен как цивилист, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Юридического института Костромского государственного университета. Ранее теорией уголовного процесса не занимался. Будучи управляющим партнером адвокатского бюро, ведет в арбитражных судах и судах общей юрисдикции гражданские, трудовые, налоговые дела, обеспечивает юридическую поддержку бизнеса. И если даже для такого непрофильного специалиста стали очевидны необходимость и способы реформирования УПК РФ, его надо внимательно выслушать.

В первой части статьи говорится о принципиальных дефектах УПК РФ (диагноз болезни. – Прим. Ю.Л.), во второй – предлагаемые реформы (лечение).

Так, автор видит причину неудовлетворительного состояния уголовного судоустройства в стране в том, что «суд в подавляющем большинстве уголовных дел стоит на стороне обвинения, вследствие чего состязательность сторон превратилась в состязание заведомо неравных участников – стороны защиты и самого суда».

Здесь сразу хочется возразить. Состязательность – один из важнейших принципов уголовного (и любого другого) судебного процесса (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, ст. 15 УПК РФ). Означает равноправие сторон обвинения и защиты перед судом при представлении и исследовании доказательств, заявлении ходатайств, высказывании мнений по возникающим в судебном заседании вопросам, участии в прениях и т.д. Состязаться же с самим судом невозможно, поскольку он не является органом уголовного преследования, не вправе выступать на стороне обвинения или защиты и на него возложена только функция разрешения уголовного дела.

Действительно, бывает, что суд ограничивает сторону защиты в процессуальных правах. Но поступать так – рискованно для суда, поскольку это может повлечь отмену приговора за существенное нарушение процессуального закона. Гораздо чаще происходит другое: суд не только не препятствует стороне защиты в реализации прав, но и содействует в этом, создает необходимые условия. Однако по всем важным вопросам отвергает доводы защиты и соглашается с обвинением. Такое поведение суда не нарушает принципа состязательности сторон и называется по-другому – отсутствие беспристрастности, или обвинительный уклон.

В поисках выхода судов на правильную дорогу автор считает недостаточным предложение коллег, которые полагают, что к улучшению ситуации приведет расширение юрисдикции суда присяжных. Автор считает, что такая мера не поможет из-за малого количества рассматриваемых дел.

Но это смотря как рассматривать! В дореволюционной России несколько окружных судов (один на несколько губерний) cлушали с участием 12 присяжных до 40 тыс. уголовных дел в год. А у нас сегодня 80 региональных судов ни шатко ни валко рассматривают с присяжными за год не более 400 дел.

Далее в статье справедливо критикуются органы предварительного следствия, которые при отсутствии действенного судебного контроля и эффективного прокурорского надзора преимущественно изобретают несуществующие преступления. «Такое творчество необходимо пресечь, поставив ему в том числе и процессуальные преграды», – говорит автор.

Коллега Жаров одобряет «письменный характер» процесса на досудебной стадии, где «любое юридически значимое действие… подлежит подробному протоколированию или документированию в иной форме», и порицает «устный характер» судебной стадии, где сначала прокурор, а затем адвокат забирают у судьи тома дела и «оглашают кучу письменных материалов… неизвестно для кого: ведь все присутствующие в зале лица (может, за исключением секретаря) с материалами дела знакомы». Непосредственность и устность судебного разбирательства, по мнению автора, являются пережитком прошлого, ненужной рутиной. Он ставит в пример особый порядок уголовного судопроизводства, при котором «дело не разбирается и не слушается, т.е. материалы дела не читаются. Стороны и суд читают их про себя, каждый в свое время и в своем месте. Неудивительно, что особый порядок так популярен: более 70% уголовных дел рассмотрено в особом порядке в 2016 г.».

Признаюсь, что при чтении статьи у меня неоднократно возникало ощущение, что я являюсь участником розыгрыша с целью пробуждения адвокатской творческой мысли. Взять, к примеру, этот абзац про «письменный» и «устный» характер процесса, про чтение материалов дела и особый порядок – неужели это всерьез?

Сердцевиной уголовно-процессуальной деятельности является установление фактических обстоятельств дела. Достигается оно путем доказывания, которое осуществляется с момента поступления сообщения о преступлении (осмотр места происшествия, экспертиза) и до вынесения приговора. Доказательства – это показания обвиняемых, потерпевших свидетелей и иных лиц, вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий. Споры об оценке доказательств продолжаются в апелляционной инстанции. То есть уголовный процесс пронизан доказыванием на всех стадиях, каждая из которых есть звено в общей цепи. В ходе предварительного расследования следователь (дознаватель) собирает различные доказательства в подтверждение обвинения и фиксирует их в протоколах. Одновременно сторона защиты собирает доказательства, опровергающие обвинение.

Все доказательства подлежат судебной проверке на относимость, допустимость и достоверность, для чего они исследуются в судебном заседании. Оглашение протоколов и иных документов – один из элементов исследования.

Каждая сторона представляет те доказательства, которые она считает важными для отстаивания своей позиции, и при наличии оснований критикует, подвергает сомнению доказательства оппонента. Происходящее в судебном заседании, как и на досудебной стадии, протоколируется. По судебному протоколу апелляционная и кассационная инстанции будут проверять законность разбирательства в суде первой инстанции.

Спрашивается, какие из перечисленных законных процедур нарушают анонсированный в заголовке статьи принцип состязательности? Никакие! Просто автор – противник судебного следствия и сторонник особого порядка, который он хочет узаконить в качестве общего и единственного. Ради этого и писалась статья, в этом и суть предлагаемых «реформ» УПК РФ.

Из дальнейшего текста следует, что автор предлагает узаконить «ревизионный характер судебного разбирательства». Что это такое?

«…Судебная стадия, т.е. слушание, судебное разбирательство, стала носить ревизионный характер, квинтэссенцией которого и является особый порядок принятия судебного решения, когда приговор выносится вообще без разбирательства дела, а проверка материалов производится судьей вне судебного заседания…». И далее: «…считаю, что ревизионный характер судебной стадии уголовного судопроизводства надо закрепить легально, описав в УПК РФ соответствующие правила…».

Здесь, полагаю, адвокат Николай Жаров впадает в серьезное противоречие. Бесспорно, что особый порядок – всего лишь суррогат суда, поскольку не допускает судебного разбирательства. Проводится при условии согласия подсудимого с обвинением, то есть споры о доказанности недопустимы. Суду остается только переписать слово в слово формулу обвинения в обвинительный приговор и назначить наказание. Поэтому трудно найти что-либо более несовместимое с состязательностью, чем особый порядок. Автор утверждает, что на следствии многие дела сфабрикованы следователями по надуманным обвинениям, но при этом рекомендует защитникам и их доверителям ограничиваться материалами такого следствия и соглашаться с особым порядком судопроизводства.

Верно, что рассмотрение уголовных дел в особом порядке носит массовый характер. Но адвокатам радоваться по этому поводу нечему. Многие граждане, обвиненные в совершении преступления по ошибке или злому умыслу правоохранителей (например, в результате провокации), пройдя через унижения обысков, задержания, ареста, смиряются с неизбежным осуждением и соглашаются на особый порядок ради смягчения наказания. Идут на меньшее зло, поскольку не верят в правосудие, в способность судьи разобраться в деле и вынести законный оправдательный приговор.

В то же время большинство следователей, дознавателей и судей любят и ценят особый порядок за высокие показатели в отчетности. Во-первых, стопроцентное осуждение; во-вторых, почти не бывает отмен, поскольку, как правило, никто не жалуется. В отсутствие судебного разбирательства все «творческие» безобразия следователя остаются неразоблаченными и скрытыми от начальства. Судьям, помимо названных плюсов, нравится, что не нужно ни о чем думать, а главное – быстро. Полчаса – и выпечен свежий уголовник.

Но производственные успехи судей и правоохранителей – не те достижения, к которым должен стремиться адвокат-защитник.

В отличие от автора, считаю, что особый порядок и прочие сделки, бездумно пересаженные на российскую почву из других правовых систем, губительны для отечественного судопроизводства. Следователи и судьи, избалованные особым порядком, теряют квалификацию: не способны качественно собирать и оценивать доказательства, разучиваются мыслить, видят перед собой не людей, а только продукты для переработки – обвиняемых и подозреваемых.

И напоследок – обещанное «лекарство» – уголовно-процессуальное нормотворчество коллеги Жарова в целях расширения состязательности.

Суть новелл – выявить все разногласия между сторонами обвинения и защиты на досудебной стадии. С указанием сведений о том, какие фактические обстоятельства являются спорными и в чем расхождения по квалификации. Если разногласий у сторон нет, дело автоматически должно рассматриваться в особом порядке, т.е. в суде должен разрешаться лишь вопрос о наказании.

Уже по этому короткому вступлению чувствуются широта и смелость замаха Николая Жарова на реформу УПК РФ. Но, к сожалению, большинство новелл выглядят сомнительными, в том числе ввиду ограничения существующих прав обвиняемого.

Во-первых, автор желает ввести состязательность на стадии предварительного расследования, то есть в инквизиционном процессе, где нет равноправия сторон. Следователь не только обвиняет, но и руководит расследованием, принимает все решения по движению дела и несет за них ответственность. О равноправии защитника со следователем и полной состязательности говорить не приходится.

Во-вторых, предлагается новое основание для рассмотрения дела в особом порядке без судебного разбирательства. Если сегодня особый порядок (гл. 40 УПК РФ) возможен лишь по ходатайству обвиняемого при его полном согласии с обвинением, то согласно новеллам адвоката Жарова особый порядок должен назначаться и в том случае, когда подследственный отрицает свою вину, но отказывается общаться со следователем и объяснять причины своего несогласия с обвинением. Молчание обвиняемого на досудебной стадии – довольно частая линия поведения. В этом случае осуждение в особом порядке выступит как наказание за отказ от должного поведения, неисполнение процессуальной обязанности. А должны обвиняемый и его защитник, согласно новеллам, много, очень много!

Так, стороне защиты после ознакомления со всеми материалами дела вручается проект обвинительного заключения. После чего сторона защиты должна в случае полного согласия с содержанием обвинительного заключения сделать об этом соответствующую запись.

После получения обвинительного заключения сторона защиты должна раскрыть свои доказательства. При представлении новых доказательств в суде стороны должны объяснять, почему не сделали этого раньше.

Любопытно, что сам адвокат Жаров нынешним следователям не доверяет, считает их выдумщиками и «изобретателями», а обвиняемым, против которых эти следователи фабрикуют дела, предлагает с ними откровенничать.

Полагаю, что бо́льшая часть новшеств противоречит ч. 2 ст. 49 Конституции РФ «Обвиняемый не должен доказывать свою невиновность» (презумпция невиновности) и ст. 51 Конституции РФ «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого» (право на молчание).

Так что реформированием одного УПК РФ не обойтись.

Адвокат Николай Жаров прав в том, что коллеги не поддержат его идей. Прав, когда называет свои предложения спорными. В целом статья напоминает «Вредные советы» Григория Остера, но совсем не смешная.

¹ Курсивом набраны цитаты из статьи Н.Б. Жарова.