В начале лета Пражский клуб собрал в одной комнате знаменитых адвокатов и «профильных» журналистов (надо признать, комната потребовалась немаленькая). Организаторы попросили, чтобы обе стороны посмотрели друг другу в глаза, высказали накопившиеся претензии, а потом попробовали вместе выработать некий регламент, помогающий избежать ошибок и недопонимания.
Не могу назвать себя профессиональным «судебным репортером» (о чем заранее предупредил организаторов семинара). Я скорее многопрофильный журналист: вчера писал репортаж с митинга, сегодня сижу на пресс-конференции по экологической теме, завтра буду брать интервью по громкому уголовному делу об экстремизме. Я редко бываю непосредственно в судах, но регулярно общаюсь с юристами и адвокатами в частности. Стандарты деловой прессы таковы, что мнение адвоката читателю полезно узнать в статье на практически любую тему. Но, признаюсь честно, я не слишком хорошо знаком с законодательством, судопроизводством и т.д. – ведь у меня много других направлений работы.
Впрочем, в нашей профессии таких «многопрофильных специалистов» подавляющее большинство – думаю, юристам чаще приходится сталкиваться с нами, чем с подготовленными судебными репортерами. Заранее краснея, я думал, что адвокаты в ходе семинара будут жаловаться именно на низкую юридическую грамотность журналистов. Конечно, такие вопросы тоже поднимались – но в большинстве случаев адвокаты высказывали совсем другие претензии. И это немало удивило меня и моих коллег.
Дело в том, что сторона защиты жаловалась на постоянное несоблюдение журналистами даже минимальных требований к нашей профессии. «Они написали то, что я просил не публиковать», «Он вырвал мои слова из контекста», «Я сказала одно, а написали совершенно другое», «Я отказался давать комментарий, а статья получилась такой, будто я что-то скрываю» – и т.д. Как будто наши неизвестные коллеги забыли азы журналистики – то, чему учат в первом семестре.
И все же предлагаю исходить из презумпции добросовестности журналистов. Да, наверное, сотрудники ряда СМИ – не стоит их называть – изначально получают от начальства установку, в каком ключе освещать судебный процесс. Но подавляющее большинство – уверен в этом – искренне хотят предоставить читателю объективную информацию. А значит, налицо какая-то принципиальная проблема с коммуникацией между адвокатами и журналистами.
Я вспомнил, как буквально на днях разговаривал по телефону с адвокатом N. Он очень интересно отвечал на вопросы, но после каждого третьего предложения вдруг начинал уточнять: «Только вы это пока не пишите». Уже через пять минут я окончательно запутался, что мне сказали для печати, а что – для понимания. Мне пришлось перебить его и попросить четко сформулировать публичный комментарий. А ведь более скромный журналист постеснялся бы так поступить – и наверняка опубликовал бы что-то, не предназначавшееся для печати. Другой частый случай – когда адвокат, напротив, так словоохотлив, что его комментарий просто из-за объема невозможно дать в печать. Приходится выбирать максимально яркие цитаты, суть выступления коротко пересказывать в косвенной речи – и потом выслушивать претензии вроде: «Я на вас так много времени потратил, а вы ничего не использовали». Или все то же: «Вырвано из контекста».
В общем, лично мне показалось наиболее важным составить подробный, детальный алгоритм проведения беседы журналиста с адвокатом, который свел бы подобное недопонимание к минимуму. Уже после семинара я подготовил черновик такой беседы; после обсуждения и правок он вошел в «Пражские пункты» как отдельное приложение. Разумеется, я советую читателям, прежде всего, ознакомиться с самим документом (не зря же мы над ним трудились). Но здесь хочется еще раз заверить уважаемое адвокатское сообщество в том, что большинство журналистов искренне хотят объективности и позитивного взаимодействия. Не надо относиться к журналисту как к врагу или невежде – но стоит понимать, что в нашей профессии тоже есть свои особенности, которые необходимо учитывать.
Так, во время семинара многие адвокаты откровенно заявляли, что имеют полное право отказаться от общения с журналистами. При этом они считали, что после такого отказа журналист не вправе даже упоминать их имя в статье – «Ну как же, я ведь запретил». Но отказ от комментария является для нас полноценным комментарием – раз больше никакого нет, сгодится и такой.
Проблема с комментарием «не для печати» решается четким предупреждением, что именно эти слова сейчас будут сказаны не для публикации. В идеале стоит облегчить журналисту жизнь и после «тайной» беседы все-таки добавить несколько слов, которые он может использовать. Конечно, такое доверие еще надо заслужить, поэтому если вы не уверены в конкретном СМИ или журналисте – лучше вообще не говорите ничего секретного.
Другая частая ситуация, с которой мы сталкиваемся, – чересчур казенный язык юриста, который сложно отличить от пресс-релизов МВД или СК. Все-таки от адвоката читатель ждет в первую очередь красноречия. Но здесь же таится подвох – иногда адвокат искренне не понимает, что у СМИ просто нет возможности полностью опубликовать его речь. В «Пражских пунктах» упоминается о максимальном объеме комментариев в СМИ разного типа; в любом случае адвокат должен формулировать свои мысли так, чтобы сокращение или пересказ его слов не могли повлиять на смысл высказывания.
Если отойти от раздела с практическими советами, то надо честно признаться: у нас, журналистов, нет ответов на многие вопросы, которые прозвучали на семинаре. Самый важный из них мы задавали друг другу: «До какой степени мы можем сотрудничать с адвокатами? Кто они для нас? И где проходят границы между стремлением сохранить объективность, установить истину и помочь при этом несправедливо обвиненному?»
Одни коллеги заняли бескомпромиссную позицию: адвокат для журналиста – лишь один из участников процесса. Мы не должны как-то особенно относиться к адвокату и его доверителю; не должно быть никаких неформальных договоренностей, личной дружбы или обсуждения линии защиты. Журналист не должен становиться частью судебного процесса, наше дело – просто донести информацию, а уж читатель разберется сам.
С этим подходом трудно спорить – но часть коллег все же попытались. Мы живем в России, напоминали они, где довольно сложно верить в правосудие. Журналист хочет привлечь внимание общественности к явной несправедливости – и так уж получается, что адвокаты чаще выступают на стороне закона, чем обвинение. А раз так – определенные адвокаты и определенные журналисты постепенно становятся союзниками, это просто неизбежно.
Масла в огонь подливали и адвокаты. Одни прямо заявляли: «Вообще-то адвокат вам ничего не должен», другие со смехом говорили, что журналисты берут на себя слишком много, потому что «даже у суда нет задачи установить истину». Во время дискуссии некоторые из юристов называли имена журналистов, работа которых им очень нравится. Вот только, на наш взгляд, они говорили о шоуменах или правозащитниках. А это все-таки совсем другие профессии – пусть и уважаемые. И для нас принципиально остаться объективным журналистом, а не превратиться в правозащитника. Впрочем, это тема для отдельного, внутрицехового семинара.
Что касается «Пражских пунктов» – мне кажется, что в итоге получился интересный и полезный для журналистов документ. Особенно важно, что он – не банальная «этическая хартия» или пустая «декларация о намерениях». «Пражские пункты» – живой и конкретный документ, который может ежедневно применяться (и должен регулярно обновляться). Лично мне очень хотелось бы, чтобы о нем узнали все представители обеих наших профессий, а еще лучше – студенты и юрфаков, и журфаков.
