Несмотря на название поста, речь пойдет не о нарушениях прав человека, допускаемых в печально знаменитой американской тюрьме за океаном, а о тех явлениях, которые происходят сейчас в нашем законотворческом процессе, и о том, что их результатом может стать превращение сотен учреждений пенитенциарной системы РФ в подобие «Гуантанамо».
Речь пойдет о внесенном в Госдуму РФ законопроекте, предлагающем существенно расширить право сотрудников пенитенциарных учреждений на применение физической силы, спецсредств и огнестрельного оружия, включая учреждения, в которых содержаться не только лица, осужденные за совершение преступлений, но и преимущественно те, что до приговора суда еще не считаются совершившими какого-либо преступления - следственно-арестованные, содержащиеся в следственных изоляторах.
Конституция Российской Федерации провозглашает жизнь и достоинство личности неотъемлемыми с момента рождения и непосягаемыми, кроме особых случаев, благами. Так, в соответствии с ч.3 ст. 55 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Таким образом, Конституция РФ прямо предписывает конкретизировать основания, при которых возможно применение физической силы, спецсредств, огнестрельного оружия, которые должны быть сбалансированы относительно целей их применения, согласующихся с положениями Конституции.
Когда на одну чашу весов поставлены жизнь, здоровье, достоинство другого человека, недопустимо в обоснование использования средств, посягающих на указанные блага, использовать размытые и неконкретные формулировки оснований применения данных средств – в этом случае можно говорить о чрезмерном ущемлении законом основных прав и свобод человека.
На мой взгляд, такая чрезмерность не может оправдываться исключительно тем фактом, что потенциальные адресаты применения указанных средств, силы, оружия относятся обществом к так называемой когорте «неприкасаемых», т.е. лиц, преступивших закон.
Такая мотивация неконституционна, поскольку, во-первых, повторюсь, в числе потенциальных адресатов применения мер, предлагаемых законопроектом, находятся не только осужденные, но и следственно - арестованные, т.е. лица, виновность которых еще не установлена и возможно не будет установлена вовсе.
Во-вторых, и самое главное, статус осужденных, сам по себе, не может быть основанием ограничения их прав, поскольку последние уже несут ограничения, связанные с наказанием, соразмерные совершенному ими преступлению. Мы имеем дело с гражданами Российской Федерации, находящимися в особенных условиях, когда их свобода и иные права уже и так ограничены. Данные граждане имеют, в силу статуса, гораздо больше обязанностей и ограничений, по сравнению с гражданами РФ, находящимися на свободе, и как раз именно это обстоятельство требует, на мой взгляд, более тщательной конкретизации оснований для применения физической силы и спецсредств.
Формулировки же, допущенные в законопроекте, дают чрезмерное, усмотрительское право правоприменителям принимать решение о применении подобных мер к осужденным и следственно-арестованным гражданам РФ при нарушении любых обязанностей осужденных. При том, основания применения не просто размыты, но и, по сути, основаны на субъективном восприятии ситуации конкретным правоприменителем, что само по себе позднее затруднит судебный контроль при конфликтной ситуации.
В связи с чем, возвращаясь к наименованию темы, хотелось бы высказать свои опасения относительно последствий введения данных новелл, по крайней мере, в той редакции, в которой она предлагается авторами. Не очень хотелось бы, чтобы благодаря ошибкам законодателя какие-либо «методы Гуантанамо» нашли бы воплощение в наших тюрьмах, колониях, изоляторах, не находя судебного реагирования, что прежде всего не будет соответствовать, в первую очередь, целям наказания, поскольку пенитенциарное учреждение, как инструмент перевоспитания преступников, само рискует стать рассадником правонарушений.
Судите сами.
Согласно п.1 ст.30 и п.2 ст.31 содержащихся в предлагаемой к введению законопроектом главе V в новой редакции в Закон Российской Федерации "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" предусмотрена возможность применения физической силы и спецсредств для пресечения преступлений или нарушений режима содержания.
Однако ответственность за нарушения дисциплины и режима в исправительном учреждении довольно подробно регламентирована Уголовно-исполнительным кодексом РФ.
Учитывая довольно широкую формулировку основания для применения физической силы и спецсредств, которая не исключает их применение и при незначительных нарушениях, не возникнет ли формальный подход к вопросу оценки законности применения физической силы и спецсредств? В таком случае применение физической силы наравне с мерами взыскания, предусмотренными Уголовно-исполнительным кодексом, может превратиться из инструмента пресечения правонарушений в банальное дополнительное наказание, дополняемое меры взыскания, и так применяемые согласно УИК РФ.
Кроме того, поскольку указанные проектные нормы предлагается отсылочно применять и при применении Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", у меня как у практикующего адвоката-криминалиста также вызывает большие опасения, что «резиновые» основания для применения силы, спецсредств дадут возможность недобросовестным правоохранителям влиять на уголовный процесс, используя это как способ давления на следственно-арестованных, к примеру с целью получения нужных показаний следственно-арестованного.
Речь пойдет о внесенном в Госдуму РФ законопроекте, предлагающем существенно расширить право сотрудников пенитенциарных учреждений на применение физической силы, спецсредств и огнестрельного оружия, включая учреждения, в которых содержаться не только лица, осужденные за совершение преступлений, но и преимущественно те, что до приговора суда еще не считаются совершившими какого-либо преступления - следственно-арестованные, содержащиеся в следственных изоляторах.
Конституция Российской Федерации провозглашает жизнь и достоинство личности неотъемлемыми с момента рождения и непосягаемыми, кроме особых случаев, благами. Так, в соответствии с ч.3 ст. 55 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Таким образом, Конституция РФ прямо предписывает конкретизировать основания, при которых возможно применение физической силы, спецсредств, огнестрельного оружия, которые должны быть сбалансированы относительно целей их применения, согласующихся с положениями Конституции.
Когда на одну чашу весов поставлены жизнь, здоровье, достоинство другого человека, недопустимо в обоснование использования средств, посягающих на указанные блага, использовать размытые и неконкретные формулировки оснований применения данных средств – в этом случае можно говорить о чрезмерном ущемлении законом основных прав и свобод человека.
На мой взгляд, такая чрезмерность не может оправдываться исключительно тем фактом, что потенциальные адресаты применения указанных средств, силы, оружия относятся обществом к так называемой когорте «неприкасаемых», т.е. лиц, преступивших закон.
Такая мотивация неконституционна, поскольку, во-первых, повторюсь, в числе потенциальных адресатов применения мер, предлагаемых законопроектом, находятся не только осужденные, но и следственно - арестованные, т.е. лица, виновность которых еще не установлена и возможно не будет установлена вовсе.
Во-вторых, и самое главное, статус осужденных, сам по себе, не может быть основанием ограничения их прав, поскольку последние уже несут ограничения, связанные с наказанием, соразмерные совершенному ими преступлению. Мы имеем дело с гражданами Российской Федерации, находящимися в особенных условиях, когда их свобода и иные права уже и так ограничены. Данные граждане имеют, в силу статуса, гораздо больше обязанностей и ограничений, по сравнению с гражданами РФ, находящимися на свободе, и как раз именно это обстоятельство требует, на мой взгляд, более тщательной конкретизации оснований для применения физической силы и спецсредств.
Формулировки же, допущенные в законопроекте, дают чрезмерное, усмотрительское право правоприменителям принимать решение о применении подобных мер к осужденным и следственно-арестованным гражданам РФ при нарушении любых обязанностей осужденных. При том, основания применения не просто размыты, но и, по сути, основаны на субъективном восприятии ситуации конкретным правоприменителем, что само по себе позднее затруднит судебный контроль при конфликтной ситуации.
В связи с чем, возвращаясь к наименованию темы, хотелось бы высказать свои опасения относительно последствий введения данных новелл, по крайней мере, в той редакции, в которой она предлагается авторами. Не очень хотелось бы, чтобы благодаря ошибкам законодателя какие-либо «методы Гуантанамо» нашли бы воплощение в наших тюрьмах, колониях, изоляторах, не находя судебного реагирования, что прежде всего не будет соответствовать, в первую очередь, целям наказания, поскольку пенитенциарное учреждение, как инструмент перевоспитания преступников, само рискует стать рассадником правонарушений.
Судите сами.
Согласно п.1 ст.30 и п.2 ст.31 содержащихся в предлагаемой к введению законопроектом главе V в новой редакции в Закон Российской Федерации "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы" предусмотрена возможность применения физической силы и спецсредств для пресечения преступлений или нарушений режима содержания.
Однако ответственность за нарушения дисциплины и режима в исправительном учреждении довольно подробно регламентирована Уголовно-исполнительным кодексом РФ.
Учитывая довольно широкую формулировку основания для применения физической силы и спецсредств, которая не исключает их применение и при незначительных нарушениях, не возникнет ли формальный подход к вопросу оценки законности применения физической силы и спецсредств? В таком случае применение физической силы наравне с мерами взыскания, предусмотренными Уголовно-исполнительным кодексом, может превратиться из инструмента пресечения правонарушений в банальное дополнительное наказание, дополняемое меры взыскания, и так применяемые согласно УИК РФ.
Кроме того, поскольку указанные проектные нормы предлагается отсылочно применять и при применении Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", у меня как у практикующего адвоката-криминалиста также вызывает большие опасения, что «резиновые» основания для применения силы, спецсредств дадут возможность недобросовестным правоохранителям влиять на уголовный процесс, используя это как способ давления на следственно-арестованных, к примеру с целью получения нужных показаний следственно-арестованного.
