Совет АП Ленинградской области обратился к Генеральному прокурору РФ и руководству Следственного комитета России с требованием проверить правомерность действий сотрудников СКР, которые, проводя обыск у адвоката Марины Мошко, сфотографировали одно из адвокатских досье, что недопустимо.
Адвокат Марина Мошко представляет интересы Натальи Кольцовой. Она является одной из подозреваемых по делу петербургского бизнесмена, владельца бутика Cartier Дмитрия Зарубина. Следствие считает его организатором преступного сообщества, которое под видом дешевых строительных материалов ввозило в Россию дорогостоящую электронику. Зарубину, который был арестован осенью прошлого года, также вменяется уклонение от уплаты таможенных платежей.
Несколько дней назад в Санкт-Петербурге в квартире у Марины Мошко прошли обыски.
Они проводились с целью обнаружить либо саму Кольцову, которую следствие считает руководителем структурного подразделения, отвечавшим за бухгалтерию сообщества, либо средства связи с ней, либо иные документы. В поисках таких документов следователи совместно с оперативниками ФСБ досмотрели адвокатские досье клиентов Мошко, в том числе и архивные, а досье одного из клиентов, проходящего свидетелем по делу ОПС, даже сфотографировали на мобильный телефон, о чем адвокат внесла запись в протокол обыска.
Обыску предшествовал допрос адвоката следователем СКР, который интересовался местонахождением Натальи Кольцовой, а также задавал вопросы об адвокате Евгении Тонкове, который представляет интересы Дмитрия Зарубина. Затем следствие провело очную ставку между адвокатом и матерью ее клиентки Кольцовой.
После этого Марину Мошко отвели из дела, поскольку она была допрошена как свидетель. Подобная процедура, нередко используемая для нейтрализации адвокатов, может ожидать и Евгения Тонкова.
Сам Тонков уже заявил, что действия силовиков в отношении его коллеги Мошко напрямую нарушают постановление Конституционного Суда РФ, вынесенное в декабре 2015 г., поскольку КС запрещает исследовать материалы адвокатского производства и их фотофиксацию. Тонков сравнил адвокатскую тайну с тайной исповеди и заметил, что в цивилизованных государствах такие действия следователей просто невозможны.
В своем Постановлении 17 декабря 2015 г. № 33-П КС РФ указал, что «обыск, связанный с доступом к материалам адвокатского производства, возможен только на основании судебного решения, в котором должны быть указаны конкретные объекты поиска и изъятия в ходе данного следственного действия и сведения, служащие законным основанием для его проведения». Кроме того, КС констатировал, что «в ходе обыска в помещениях, используемых для осуществления адвокатской деятельности, запрещается видео-, фото- и иная фиксация материалов адвокатских производств в той их части, которая составляет адвокатскую тайну».
Далее КС, оценивая оспоренные нормы УПК, однозначно указывает, что конституционно-правовой смысл этих норм, выявленный в настоящем Постановлении, «является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике». Таким образом, нарушение данного решения КС является нарушением уголовно-процессуального закона. И следователи не могли не знать этого.
В АП Ленинградской области тоже посчитали, что следователи превысили свои полномочия. Теперь прокуратура будет обязана проверить, нет ли нарушения законности в действиях следственных органов, и дать ответ на официальное обращение палаты.
