Верховный Суд опубликовал Определение от 12 марта № 304-ЭС19-20506, в котором разъяснил, необходимо ли исполнять решение, вынесенное международным арбитром в арбитраже ad hoc, если стороны об этом не договаривались.
Обстоятельства дела
Общества с ограниченной ответственностью «ВостокЭнергоЧермет» и «ОЛИМП-ГРУПП» заключили договор, в котором указали, что все споры, связанные с данным договором, рассматриваются в Хельсинском международном коммерческом арбитраже (далее – ХМКА) при организации «Хельсинские международные арбитры». Там же отмечалось, что Регламент ХМКА является неотъемлемой частью арбитражного соглашения, а спор подлежит рассмотрению арбитром единолично на основе письменных материалов, представленных сторонами. Арбитра для разрешения спора назначает председатель арбитража либо его заместитель в ранге председателя (зам. председателя) территориальной (национальной) коллегии. Решение арбитража будет являться для сторон окончательным, оспариванию не подлежит, стороны обязуются выполнить его добровольно в указанный срок, с соблюдением порядка, определенного решением арбитража.
23 ноября 2018 г. общество «ОЛИМП-ГРУПП» обратилось с исковым заявлением в ХМКА в связи с ненадлежащим исполнением «ВостокЭнергоЧермет» условий договора. Для разрешения спора был образован третейский суд.
11 февраля 2019 г. было вынесено решение, поименованное как решение третейского суда, образованного сторонами для разрешения конкретного спора, в лице арбитра ХМКА. С ответчика в пользу истца было взыскано свыше 5 млн руб.
Поскольку ответчик решение суда не исполнил, общество-истец обратилось в Арбитражный суд Кемеровской области с заявлением о выдаче исполнительного листа. Заявление было удовлетворено. Арбитражный суд Западно-Сибирского округа оставил решение первой инстанции без изменения.
При вынесении решений суды сослались на ст. 238, 239 АПК РФ, а также нормы Закона об арбитраже, Постановление Правительства РФ от 25 июня 2016 г. № 577 «Об утверждении Правил предоставления права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения и Положения о депонировании правил постоянно действующего арбитражного учреждения». Они, в частности, указали, что в рассматриваемом случае к принудительному исполнению предъявлено решение, вынесенное состоявшимся в РФ третейским судом, администрируемым иностранным арбитражным учреждением, которое, однако, не получило в России статус ПДАУ в соответствии с нормами Закона об арбитраже. Суды пришли к выводу, что к данной ситуации применима специальная норма ч. 3 ст. 44 Закона об арбитраже о последствиях администрирования иностранным арбитражным учреждением, не получившим в России статуса ПДАУ, арбитража в РФ.
Согласно указанной норме для целей Закона об арбитраже такие решения рассматриваются на территории РФ как арбитражные, принятые третейским судом, образованным сторонами для разрешения конкретного спора (ad hoc). Решение по делу, как указали суды, было вынесено в соответствии с регламентом иностранного арбитражного учреждения, а доводы ответчика не свидетельствовали о том, что при вынесении решения был нарушен публичный порядок РФ.
Далее ООО «ВостокЭнергоЧермет» обратилось в Верховный Суд РФ. В кассационной жалобе заявитель указал, что третейский суд действовал в обход регулирования, установленного Законом об арбитраже, при этом была создана видимость наличия третейского суда, администрируемого иностранным арбитражным учреждением, с целью избежать необходимости получения статуса ПДАУ в РФ. Заявитель также отметил, что ХМКА не являлся по существу иностранным арбитражным учреждением – доказательства того, что третейское разбирательство администрировалось именно иностранным арбитражным учреждением, в материалах дела отсутствуют, а администрирование арбитража осуществлялось в России. Кроме того, подчеркивалось, что заявитель не давал согласия на рассмотрение споров, вытекающих из договора, в процедуре ad hoc, соответствующее соглашение между компаниями отсутствует.
В заседании Верховного Суда представитель ООО «ОЛИМП-ГРУПП» отметил, что контрагент потерял право на возражение против исполнения решения третейского суда по причине того, что при рассмотрении спора в ХМКА не ссылался на отсутствие у арбитража компетенции на рассмотрение данного спора, а также не выражал иным способом несогласие с рассмотрением спора арбитром ХМКА.
Выводы Верховного Суда
Изучив материалы дела, ВС отметил, что в договоре истец и ответчик явно выразили свою волю на рассмотрение споров арбитражем, администрируемым арбитражным учреждением, именуемым как ХМКА. Истец предъявил иск в ХМКА в соответствии с арбитражной оговоркой и согласно Регламенту ХМКА по указанному в данных документах адресу подачи исков в г. Москве. При этом процессуальные вопросы решались председателем арбитражного учреждения: постановление о компетенции и об образовании третейского суда для разрешения конкретного спора было вынесено председателем ХМКА в г. Москве, он же назначил арбитра, который принял оспариваемое решение. Заявление об отложении заседания истец также направлял в ХМКА по адресу в г. Москве, материалы дела хранились там же.
ВС заметил, что указанные признаки являются характеристиками администрирования арбитража (п. 3 ст. 2 Закона об арбитраже) – выполнение постоянно действующим арбитражным учреждением функций по организационному обеспечению арбитража, что позволяет сделать вывод о том, что спор был рассмотрен третейским судом в РФ, администрируемым постоянно действующим арбитражным учреждением, именуемым ХМКА, по установленным им правилам, а не арбитражем ad hoc.
Между тем, добавил Суд, федеральный законодатель установил ряд требований к деятельности постоянно действующих арбитражных учреждений (как национальных, так и иностранных) в России. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 44 Закона об арбитраже постоянно действующие арбитражные учреждения создаются при некоммерческих организациях. Такое арбитражное учреждение вправе осуществлять деятельность при условии получения некоммерческой организацией, при которой оно создано, права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения, предоставляемого актом уполномоченного федерального органа исполнительной власти. Запрет администрирования арбитража со стороны арбитражных учреждений, не получивших права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения в соответствии со ст. 44 Закона об арбитраже, применяется по истечении года со дня установления правительством порядка предоставления права на осуществление функций ПДАУ – т.е. согласно Постановлению Правительства РФ от 25 июня 2016 г. № 577 «Об утверждении Правил предоставления права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения и Положения о депонировании правил постоянно действующего арбитражного учреждения», с 1 ноября 2017 г.
Таким образом, заметил ВС, с 1 ноября 2017 г. для администрирования арбитража в РФ необходимо наличие права на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения. Данные требования Закона об арбитраже применимы и в рассматриваемом случае, поскольку спор возник из договора, заключенного 1 декабря 2017 г., а иск предъявлен в арбитраж 23 ноября 2018 г.
Указанный запрет, подчеркнул Верховный Суд, с 1 ноября 2017 г. применяется и в отношении иностранных арбитражных учреждений. В соответствии с ч. 3 ст. 44 Закона об арбитраже иностранные арбитражные учреждения признаются постоянно действующими при условии получения права на осуществление указанных функций в соответствии с данной нормой Закона, за исключением иностранного арбитражного учреждения, которое указано в арбитражном соглашении участников (акционеров) международной компании, заключивших такое соглашение до регистрации международной компании на территории России.
«Однако доказательства того, что ХМКА получил право на осуществление функций постоянно действующего арбитражного учреждения в Российской Федерации как ПДАУ, созданное при некоммерческой организации Российской Федерации, равно как и иностранное арбитражное учреждение, в материалах дела отсутствуют. В перечне как российских, так и иностранных арбитражных учреждений, признаваемых постоянно действующими арбитражными учреждениями в Российской Федерации, который ведет Министерство юстиции Российской Федерации, ХМКА не упоминается. В материалы дела документы, подтверждающие факт получения разрешения постоянно действующим арбитражным учреждением с таким наименованием, не представлялись», – отмечается в определении.
Суд указал, что исключением из указанного требования публичного порядка о разрешительном характере деятельности постоянно действующих арбитражных учреждений в России является случай, когда арбитраж, администрируемый иностранным постоянно действующим арбитражным учреждением, не получившим статуса ПДАУ в РФ в соответствии с Законом об арбитраже, вынес решение на территории России по спору на основании соглашения о разрешении спора в третейском суде ad hoc (ч. 3 ст. 44 Закона об арбитраже).
Высшая инстанция добавила, что суды признали ХМКА иностранным арбитражным учреждением и применили норму ч. 3 ст. 44 Закона об арбитраже. Однако доказательства того, что администрирование арбитража осуществлялось иностранным ПДАУ, отсутствуют. Напротив, в материалы дела представлены доказательства, свидетельствующие о том, что администрирование арбитража осуществлялось в России (в частности, исковое заявление предъявлено по адресу в РФ, отделение, выполняющее функции секретариата, также имеет адрес в РФ, о чем указано в решении арбитража, а также на сайте ХМКА, назначение арбитра осуществлялось в Москве, в решении арбитража прямо указано, что он действует на основании Закона РФ об арбитраже).
«Поскольку отсутствуют доказательства администрирования арбитража иностранным арбитражным учреждением, норма ч. 3 ст. 44 (в части признания решения арбитража решением арбитража ad hoc) в данном случае применена судами необоснованно», – заключил ВС.
Кроме того, отмечается в определении, указанная норма не подлежит применению ввиду отсутствия соглашения сторон о разрешении их спора в порядке ad hoc. Исходя из содержания арбитражного соглашения, стороны не выразили свою волю на то, что все споры, возникающие из договора, будут рассматриваться третейским судом, образованным для разрешения конкретного спора (ad hoc). Напротив, указал Верховный Суд, соглашение содержит ясное указание, что все споры подлежат рассмотрению в ХМКА. При этом ВС добавил, что соглашение сторон о разрешении спора арбитражем ad hoc не было заключено и после возникновения спора.
При таких обстоятельствах, подытожил Верховный Суд, процедура рассмотрения спора и принятия решения ХМКА от 11 февраля 2019 г. была направлена на обход закона с целью рассмотрения спора арбитражным учреждением, не получившим статуса ПДАУ в России.
В обоснование данного вывода ВС сослался на ст. 10 ГК РФ, в соответствии с которой не допускаются действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В случае несоблюдения данных требований суд с учетом характера и последствий злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом, в том числе направленные на защиту публичного порядка РФ.
Таким образом, указал ВС, данное решение противоречит публичному порядку РФ, поскольку спор между истцом и ответчиком был фактически рассмотрен постоянно действующим арбитражным учреждением, не обладающим соответствующим статусом и компетенцией в России, действующим в обход закона с противоправной целью, что является основанием для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда в соответствии с п. 2 ч. 4 ст. 239 АПК.
При таких обстоятельствах, заметила высшая инстанция, довод «ОЛИМП-ГРУПП» о потере контрагентом права на возражение против исполнения решения третейского суда по причине того, что заявитель кассационной жалобы при рассмотрении спора в ХМКА не ссылался на отсутствие у арбитража компетенции на рассмотрение спора, не выражал иным способом свое несогласие с рассмотрением спора арбитром ХМКА, является необоснованным. «Правовой принцип утраты права на возражение при недобросовестном или противоречивом поведении (“эстоппель”) не подлежит применению в настоящем случае, поскольку предотвращение совершения действий, направленных на обход закона, защита правопорядка и общества от соответствующих негативных последствий указанных действий являются приоритетными задачами суда в рамках охраны публичного порядка Российской Федерации», – подчеркивается в определении.
В итоге ВС отменил решения нижестоящих инстанций и отказал в удовлетворении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.
Эксперты сочли выводы ВС противоречивыми
В комментарии «АГ» партнер юридической фирмы INTELLECT Александр Латыев отметил, что суды уже отказывали в приведении в исполнение решений, например, сингапурского арбитража, поскольку фактически никакой связи с иностранным государством у администратора арбитража выявлено не было. «Судя по описанию, рассматриваемая ситуация подобная: вся деятельность арбитражного учреждения связана исключительно с Россией, так что ему следовало пройти (почти непроходимую) процедуру получения разрешения на администрирование третейского разбирательства в нашей стране. Администрирование же спора под вывеской иностранного арбитражного учреждения представляет собой довольно явный обход закона», – заметил он.
По мнению эксперта, ВС, возможно, «погорячился» с выводами относительно согласия или несогласия участника третейского разбирательства с тем, что суд будет в статусе ad hoc – такой статус прямо предписан законом, так что, согласовывая иностранный арбитраж, стороны тем самым согласовывают арбитраж ad hoc, и делать вид, что это не так, как минимум странно. «Если воспринять позицию ВС, то вопреки закону решения иностранных арбитражей исполняться у нас вообще не будут, за исключением тех, которые изначально согласовывались как ad hoc», – полагает он.
Александр Латыев также добавил, что ВС, вероятно, был неправ и в разрешении вопроса о процессуальном эстоппеле. «Из судебных актов непонятно, но было бы полезно знать, возражал ли тот, кто оспаривает решение, против рассмотрения дела в арбитраже. ВС очень жестко указал, что это не имеет значения, однако не является ли явной недобросовестностью сначала участие в процессе без возражений, а затем оспаривание не устраивающего решения? Именно на противодействие этому и направлен эстоппель», – резюмировал он.
Советник практики по разрешению споров международной юридической фирмы «Allen & Overy, Москва» Андрей Панов считает данное дело странным, поскольку, с одной стороны, суды установили, что стороны договорились на арбитраж, и этот арбитраж был проведен (видимо, с участием обеих сторон). С другой стороны, ответчик не захотел исполнять решение и оспорил его. Эксперт отметил, что раньше суды боролись с этим через эстоппель и утрату права на возражение, что было правильным, однако судебная коллегия «элегантно» обошла принцип эстоппеля со ссылкой на публичный порядок.
«Скорее всего, главная причина кроется в борьбе Верховного Суда против использования пробелов в регулировании арбитража в России, – предположил Андрей Панов. – Сразу после реформы некоторые участники рынка поняли, что получить статус ПДАУ все равно не получится, но обратили внимание на исключение, установленное для иностранных арбитражных учреждений в ч. 2 ст. 44 Закона об арбитраже. В соответствии с этой нормой решение иностранных арбитражных учреждений без статуса ПДАУ, принятые на территории России, признаются решениями арбитража ad hoc».
По мнению эксперта, эта схема не нова – раньше она уже не сработала применительно к так называемому Российско-Сингапурскому арбитражу (после этого он переименовался в Евро-Азиатский арбитраж). Теперь – Хельсинский международный коммерческий арбитраж. «Полагаю, ВС раздражает, что российская, по сути, структура (с россиянами в органах управления и офисами в России) пытается воспользоваться исключением, которое предполагалось для действительно иностранных арбитражных учреждений», – заметил Андрей Панов.
Эксперт также отметил, что, во-первых, Верховный Суд наряду с местом регистрации арбитражного учреждения и местом арбитража вводит новое понятие – место администрирования, которое якобы должно определять, является ли учреждение иностранными или нет. «Данная новелла не основана на законодательстве. Вряд ли эта логика коснется по-настоящему иностранных арбитражных учреждений, таких как Лондонский международный третейский суд (LCIA) или Международный арбитражный суд при Международной торговой палате (ICC), поскольку у них все администрирование будет осуществляться за пределами России. Вместе с тем сторонам хорошо бы позаботиться о наличии доказательств того, что администрирование действительно происходит за границей», – указал он.
Во-вторых, отметил Андрей Панов, аргумент ВС о том, что стороны не соглашались на арбитраж ad hoc, ничего кроме удивления не вызывает. «Механизм ч. 3 ст. 44 Закона об арбитраже как раз предполагает, что стороны соглашались только на администрируемый арбитраж в иностранном арбитражном учреждении, но в силу закона решение такого арбитража, принятое в России, будет считаться решением ad hoc. Толкование этой нормы как требующей отдельного соглашения на разбирательство ad hoc противоречит и тексту закона, и его смыслу», – посчитал эксперт. Кроме того, добавил он в заключение, мотивировка определения может создать сложности в исполнении решений все тех же ICC или LCIA, принятых на территории нашей страны.
