Али Феруз (настоящее имя – Нурматов Худоберди) родился в Узбекистане в 1987 г., ребенком приехал в Россию. Учился в российской школе. Потом вернулся в Узбекистан. Его мать – гражданка России, родом из Алтая, отец – гражданин Узбекистана.
Как поясняет Али, в 2008 г., когда он находился в Узбекистане, где занимался журналистской и правозащитной деятельностью, он был задержан сотрудниками спецслужб, которые в течение нескольких дней пытали его, заставляя подписать соглашение о сотрудничестве, угрожали изнасиловать его жену, с которой они воспитывали малолетних детей, засовывали иголки под ногти. Он вынужден был согласиться, но в тот же день, как только его выпустили, бежал из страны: сначала в Казахстан, оттуда в Россию.
В Казахстане Али сразу попросил об убежище, обратившись в УВКБ ООН в Казахстане, а затем, переехав в Россию, незамедлительно обратился за получением статуса беженца. В 2012 г. у него украли сумку с документами и с паспортом, в связи с чем выезд в третью страну стал невозможен, поскольку, чтобы восстановить паспорт, ему нужно было вернуться в Узбекистан, откуда он бежал.
Российские власти последовательно отказывали ему в статусе беженца и во временном убежище, причем отказы напоминали формальные отписки, что он не подпадает под понятие «беженец». Последний отказ из ГУВМ МВД России он получил в мае 2017 г., на который подал административный иск в Замоскворецкий районный суд Москвы.
В России Али продолжил заниматься правозащитной и журналистской деятельностью, в том числе бороться с нарушением в Узбекистане прав человека. Также он поступил на практику в «Новую газету», публиковал разоблачительные материалы как внештатный корреспондент.
1 августа 2017 г. Али Феруз вышел из редакции «Новой газеты» и буквально в нескольких сотнях метров был задержан сотрудниками полиции для проверки документов (Али считает, что за ним следили). Далее он был доставлен в отделение полиции, где сотрудниками оперативно был составлен протокол об административном правонарушении (нарушение миграционного режима), затем документы были направлены в Басманный районный суд Москвы.
В суде в материалах дела появилась фотокопия определения Замоскворецкого районного суда Москвы о возврате иска Али. В нем, однако, судья предложила ему обратиться за судебной защитой в несуществующий суд – Люберецкий районный суд Москвы, который обслуживает несуществующий адрес в Москве: Никитинский пер., 3. Али это определение суд не направлял.
В ходе судебного заседания защитниками Али были заявлены ходатайства о допросе его коллеги – журналистки «Новой газеты» Елены Костюченко. Она подробно и обстоятельно рассказала суду о том, почему его ни в коем случае нельзя выдворять в Узбекистан, подтвердила наличие у него матери-инвалида – гражданки РФ, рассказала о его журналистской работе – об откровенных сюжетах, посвященных многочисленным нарушениям прав человека в Узбекистане, похищениям сотрудниками узбекских спецслужб неугодных граждан Узбекистана с территории России с последующим незаконным вывозом, пытками и многолетними сроками.
Среди представленных защитой документов были: копия паспорта его матери – гражданки РФ, административный иск об обжаловании отказа в предоставлении Али Ферузу временного убежища в России вместе с почтовой квитанцией, поручительство от главного редактора «Новой газеты», который указал, что готов взять на себя ответственность за нахождение Али в Москве до разрешения всех юридических вопросов.
Хочу отметить, что поведение судьи Басманного районного суда Москвы Артура Карпова в судебном заседании вызвало у меня весьма мрачные чувства. В какой-то момент мне даже стало стыдно за поведение судьи, которое прямо противоречило Кодексу судейской этики.
Так, разъяснив сторонам права, судья предоставил стороне защиты право заявить ходатайства. Однако внезапно Карпов перебил адвоката, начал грубо требовать расписку о разъяснении прав, которая между тем была написана мной и передана в материалы дела помощнику судьи еще до начала процесса. Начав листать дело, судья нашел эту злополучную расписку, но заставил адвоката повторить заявленное ходатайство.
В ответ на возражения защитника на действия председательствующего тот в грубой форме вместо извинений, невзирая на присутствие в зале большого количества журналистов, возразил, что он «тут руководит процессом».
Али подтвердил судье Карпову, что он, получив в мае 2017 г. отказ из Главного управления по вопросам миграции МВД России на свою жалобу, в июне обратился за судебной защитой в Замоскворецкий районный суд Москвы.
Определение о возврате его иска Замоскворецким судом Али не получал, и он в любом случае вправе его обжаловать либо исполнить, то есть обратиться в суд, указанный в определении. При этом в суд можно обратиться в течение трех месяцев, которые в настоящее время не истекли. Все это время он считается находящимся в процедуре убежища.
До момента оглашения резолютивной части решения не было никаких оснований полагать, что после исследованных судом доказательств Али будет подвергнут выдворению, тем более в принудительном порядке с помещением в центр временного содержания иностранных граждан (ЦВСИГ).
Несмотря на санкцию ст. 18.8 КоАП РФ (штраф с административным выдворением), Верховный Суд РФ неоднократно указывал и в постановлениях Пленума ВС РФ, и в постановлениях по конкретным делам, что при наличии членов семьи – граждан РФ лицо не может быть выдворено из России.
Кроме того, необходимо руководствоваться положениями Конвенции о беженцах 1951 г., которая ратифицирована Россией, а также Федеральным законом «О беженцах» и Конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г., которая предусматривает право на свободу и личную неприкосновенность (ст. 5), право на справедливый суд (ст. 6), право на уважение семейной жизни (ст. 8).
Поскольку Али Феруз является беженцем, о чем подал соответствующее мотивированное заявление в миграционные органы России, его статус защищается ст. 31 Конвенции о беженцах 1951 г., согласно которой «договаривающиеся государства не будут налагать взысканий за незаконный въезд или незаконное пребывание на их территории беженцев, которые, прибыв непосредственно из территории, на которой их жизни или свободе угрожала опасность, въезжают или находятся на территории этих государств без разрешения, при условии, что такие беженцы без промедления сами явятся к властям и представят удовлетворительные объяснения своего незаконного въезда или пребывания».
Али подробно аргументировал, что в Узбекистане его жизни и здоровью угрожает опасность, в связи с чем до окончательного разрешения судом его административного иска, который он имеет право подать в течение трех месяцев с момента получения отказа, административное выдворение к нему не может быть применено.
При этом ст. 33 Конвенции о статусе беженцев прямо запрещает высылку беженцев в страны, из которых они прибыли: «Договаривающиеся государства не будут никоим образом высылать или возвращать беженцев на границу страны, где их жизни или свободе угрожает опасность вследствие их расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений».
Следует также учитывать, что выдворение лица из страны, в которой проживают члены его семьи (у Али мать и сестра – граждане РФ, мать родилась в России), грубо нарушает его право на уважение семейной жизни, гарантированное п. 1 ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Аналогичной позиции придерживается и Верховный Суд РФ в п. 23.1 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2005 г. № 5.
В своем решении судья Карпов грубо исказил позицию защиты, проигнорировав важные моменты из показаний свидетеля Костюченко.
Так, в решении суда не нашли своего отражения ключевые доводы Али и его защиты о том, что он находится в процедуре получения убежища и собирается обжаловать в судебном порядке решение ГУВМ МВД России по жалобе на отказ предоставить ему временное убежище в Российской Федерации.
На момент рассмотрения судьей Карповым его дела трехмесячный срок на обращение в суд не истек, поэтому довод представителя МВД России, что административный иск Али ему возвращен Замоскворецким райсудом, не мог быть принят судом во внимание.
По общему правилу при назначении административного выдворения оно исполняется путем самостоятельного выезда после вступления в силу решения суда или после его обжалования. Принудительное выдворение применяется в исключительных случаях, например при повторном привлечении к административной ответственности: если человек ранее не покинул территорию РФ по решению суда, то тогда его выдворяют принудительно.
Кроме того, судья не учел ни наличие у Али семьи в России, ни поручительство главного редактора «Новой газеты».
Следует отметить, что, помимо дела Али, в тот же день судья Карпов рассматривал дела в отношении других мигрантов, которым, однако, было присуждено выдворение в виде самостоятельного выезда.
Помещение Али в специальное учреждение для временного содержания (пребывания) иностранных граждан – неоправданно жестокая мера.
В настоящее время защита Али Феруза, координируемая руководством «Новой газеты», проводит целый комплекс мер: подана жалоба на постановление о его выдворении, в административном порядке обжалуется отказ в предоставлении Али Ферузу временного убежища на территории РФ. Кроме того, готовится жалоба в Европейский Суд: по ходатайству адвоката Кирилла Коротеева, также представляющего интересы журналиста, ЕСПЧ уже принял срочные меры, запретив России выдворять Али Феруза до рассмотрения полноценной жалобы.
В экстренном порядке проводятся действия по оформлению возможной его передачи в другую европейскую страну.
