Брачно-семейные правовые отношения в XIX в. испытывали значительное влияние религиозного уклада. И в случае одинакового уважения религиозных обрядов и правовых норм перед тяжущимся вставал выбор, какую точку зрения вынести на обсуждение суда – основанную на ритуальных законах или нормах права.
От того, какой алгоритм предлагал суду истец, во многом зависел исход процесса: «Если истец, имеющий вполне обоснованное притязание, неудачно выбирает иск, напр., вместо actio in personam предъявляет actio in rem, то судья лишь исследует, имеются ли налицо условия этого иска, и в отрицательном случае отказывает истцу в этом иске, хотя из разбора дела оказывается, что притязание истца было бы вполне обоснованно, будь оно предъявлено путем другого иска. Это покажется неюристу весьма странным, а между тем оно не что иное, как простое выделение различных точек зрения и ограничение той только из них, которую сам истец выбрал для обсуждения данного случая и которую он предложил судье» (Иеринг).
В представленном случае истица предложила право – письменное обязательство. А кассационный суд дал системное толкование.
