Результаты рассмотрения уголовного дела в отношении моего подзащитного Б., обвинявшегося в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 105 и ч. 4 ст. 111 УК РФ, неоднократно освещались на страницах «АГ».
Напомню, данное дело рассматривалось в суде шесть раз, из которых пять – с участием присяжных, и каждый раз коллегия присяжных признавала Б. невиновным в совершении инкриминируемого ему деяния.
В течение шести лет в суде защита настаивала, что смерть П. наступила в результате действий иного лица и ввиду ненадлежащего и несвоевременного оказания потерпевшему медицинской помощи. При этом в пятый раз защите удалось добиться оправдания подсудимого без изменения своей позиции и доводов.
В частности, защита обосновывала необходимость оправдания подсудимого тремя ключевыми аргументами. Во-первых, в материалах дела имелись серьезные расхождения между количеством ударов, которые нанес потерпевшему Б., и количеством телесных повреждений на теле погибшего. Это свидетельствовало о том, что П. избивал кто-то еще. Во-вторых, потерпевшему вовремя не была оказана медпомощь – таким образом, неясно, что именно стало причиной смерти и как это повлияло на квалификацию преступления. В-третьих, обвинение не доказало направленность умысла Б. на причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего либо на убийство, а также мотив преступления.
Также отмечалось отсутствие следов крови на одежде обвиняемого и серьезных повреждений на нем: при освидетельствовании на правом кулаке Б. обнаружили небольшую ссадину. Повреждение было бы более серьезным, если бы доверитель действительно «проломил» череп потерпевшему кулаком, как указывало обвинение.
Кроме того, следствие проигнорировало обстоятельства, свидетельствующие о нанесении ударов потерпевшему третьим лицом. Как сообщил подсудимый, «разобраться» с обидчиками предложил его знакомый А., вместе с которым они отправились к потерпевшему. При этом Б., мать его девушки и сожительница потерпевшего подтвердили, что А. заходил в помещение, где находился П., тогда как А. это отрицал. По мнению защиты, следствие надлежащим образом не проработало версию о причастности А. к преступлению, поскольку тот в вечер, когда произошло убийство П., вел себя агрессивно и ранее был неоднократно судим. Более того, после случившегося А. скрылся. Его разыскали и впервые смогли допросить только спустя полгода после смерти потерпевшего.
Присяжные неоднократно выносили в отношении Б. оправдательный вердикт, однако каждый раз Верховный Суд Республики Крым возвращал дело в первую инстанцию, обосновывая это процессуальными нарушениями (по мнению защиты, формальными).
Так, на первом круге рассмотрения дела апелляция указала, в частности, на нарушения, допущенные защитником, а также на противоречивость вердикта присяжных.
Отменяя оправдательный приговор во второй раз, суд помимо прочего согласился с доказанностью сокрытия двумя присяжными информации о привлечении к административной ответственности, из-за чего сторона обвинения не смогла в полной мере воспользоваться своим правом на отвод данных кандидатов.
В ходе третьего рассмотрения уголовного дела в первой инстанции прокурор вынес постановление об изменении квалификации деяния, вменив подсудимому ч. 4 ст. 111 УК – умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. Но и в тот раз присяжные вынесли оправдательный вердикт, а суд – оправдательный приговор.
Судебная коллегия ВС РК в третий раз отменила оправдательный приговор по делу Б. Как было указано в апелляционном определении, двое из коллегии присяжных заседателей многократно привлекались к административной ответственности за нарушение правил дорожного движения. Поскольку они скрыли эти данные, сторона обвинения не смогла воспользоваться правом на отвод таких кандидатов.
В четвертый раз дело рассматривалось уже в Симферопольском районном суде, так как в Сакском не осталось судей, не участвовавших в рассмотрении этого дела.
29 июня 2020 г. присяжные вновь признали подсудимого невиновным, и 3 июля Симферопольский районный суд вынес оправдательный приговор. 17 сентября того же года ВС РК в очередной раз отменил приговор и вернул дело на пятое рассмотрение в первую инстанцию. Апелляционное определение, как и предыдущий аналогичный акт по этому делу, основывался на двух ключевых выводах.
Во-первых, по мнению ВС РК, защитник нарушил установленный УПК порядок рассмотрения дела с участием присяжных, а председательствующий при этом не оградил коллегию от незаконного воздействия.
Во-вторых, вердикт присяжных снова был признан противоречивым. Так, четверо присяжных посчитали событие преступления доказанным, двое – недоказанным. Однако на вопрос о том, доказано ли, что Б. причастен к произошедшему, последние единогласно ответили «да». По мнению ВС РК, неясно, как присяжные, посчитавшие, что деяния не было, проголосовали за то, что подсудимый его совершил. Кроме того, изначально на вопрос о вине подсудимого четверо присяжных ответили отрицательно, двое – положительно. Затем присяжные исправили ответы, в результате чего голоса распределились диаметрально противоположно – т.е. за доказанность вины Б. проголосовали четверо, однако окончательный ответ был «нет, не виновен». При таких обстоятельствах, как посчитала апелляция, вердикт нельзя признать непротиворечивым.
23 октября 2020 г. прокурор заявил ходатайство об изменении обвинения: теперь Б. вменялось причинение смерти по неосторожности (ч. 1 ст. 109 УК). По новой версии, в помещении было темно, поэтому подсудимый не видел, куда именно бил, и попадать в наиболее травмоопасную височную область головы не планировал. Кроме того, прокурор учел, что у потерпевшего (как потом установила судебная экспертиза) было истончение костей черепа, о чем Б. знать не мог: в местах перелома свода толщина костей составляла 3–6 мм, тогда как среднестатистическая толщина – от 10 до 15 мм.
Полагаю, такое решение было обусловлено неуверенностью обвинения в результатах очередного рассмотрения дела с участием присяжных. Оправдание в пятый раз – таких прецедентов, насколько мне известно, ранее не встречалось.
Приговором Сакского районного суда от 18 июня 2021 г. Б. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 109 УК, с назначением наказания в виде ограничения свободы сроком на 1 год и 10 месяцев. На основании п. «а» ч. 1 ст. 78 УК и ч. 1 ст. 24, ч. 8 ст. 302 УПК он был освобожден от наказания в связи с истечением срока давности уголовного преследования.
Не согласившись с обвинительным приговором, сторона защиты подала апелляционную жалобу, по результатам рассмотрения которой ВС РК 28 сентября 2021 г. вынес апелляционное определение, которым отменил приговор и в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК вернул дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.
Апелляция заметила, что в обвинении не конкретизировано, совершил ли Б. преступление в виде преступного легкомыслия – «имея реальную возможность предвидеть наступление общественно опасных последствий» – или в виде преступной небрежности, поскольку указано, что он «проявил небрежность, не предвидя наступления общественно опасных последствий своих действий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть эти последствия». Более того, не конкретизировано, к каким последствиям привела «преступная небрежность» либо «преступное легкомыслие» Б. Изменение обвинения, связанное с переквалификацией действий подсудимого, повлекли существенные отличия, касающиеся фактических обстоятельств дела.
7 октября 2021 г. уголовное дело из прокуратуры было направлено в следственный отдел по г. Саки ГСУ СК по РК для расследования, однако к производству оно было принято следователем только 7 июля 2022 г. Где находилось уголовное дело в течение девяти месяцев и почему по нему не проводилось расследование, а также почему нарушены сроки расследования – непонятно.
Вместе с тем следователь приобщила два постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 27 мая 2022 г. в отношении сотрудников больницы и А. и предъявила новое обвинение Б. – на этот раз по ч. 1 ст. 105 УК. Обвиняемый был допрошен, и на этом расследование завершилось.
После направления дела прокурору обвинение снова переквалифицировали на ч. 1 ст. 105 УК. Обвинительное заключение было утверждено прокурором, и дело направили в суд, где прокурор вновь его переквалифицировал, но уже на ч. 4 ст. 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» УК.
Оправдательный вердикт присяжные вынесли 22 февраля 2023 г. уже по указанной статье УК. В пятый раз суд присяжных единогласно вынес вердикт о недоказанности вины Б. в смерти потерпевшего. При этом сторона защиты свою позицию не меняла. Тем не менее 17 октября ВС РК по представлению прокурора в очередной раз отменил оправдательный приговор и вернул дело на новое разбирательство в первую инстанцию.
После очередного возвращения дела прокуратура вновь изменила обвинение на ч. 1 ст. 109 УК – как полагает защита, чтобы исключить возможность его рассмотрения судом присяжных.
Во всей этой затянувшейся истории, продолжающейся более семи лет, позиция прокуратуры представляется неоднозначной, непоследовательной в квалификации преступления, при этом с грубым нарушением требований закона, отсутствием должного процессуального контроля за ходом следствия.
Полагаю, чтобы выйти из подобного «коллапса», в законодательство о суде присяжных необходимо внести изменения. В частности, представляется целесообразным на законодательном уровне четко указать, что после двух оправдательных приговоров, вынесенных на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, высшие судебные инстанции не имеют права на отмену такого приговора по любым основаниям; либо установить предельный срок рассмотрения таких дел, а именно: по истечении трех лет с момента поступления дела в суд и принятия оправдательного вердикта приговор по уголовному делу не подлежит апелляционному обжалованию.
