Верховный Суд РФ опубликовал Определение Судебной коллегии по гражданским делам от 1 октября 2024 г. № 5-КГ24-99-К2, в котором напомнил, что может являться свидетельством фактического принятия наследства.
Хотя определение не содержит новой трактовки положений ч. 3 Гражданского кодекса РФ, изложенные в нем выводы представляют особую значимость для наследников по завещанию, столкнувшихся с «фактическими» наследниками.
Заранее предвидеть возможность появления «фактических» наследников порой затруднительно. В рассматриваемом деле наследник по закону не уведомлял нотариуса или других наследников о принятии наследства. Более того, в материалы наследственного дела была представлена копия свидетельства о расторжении брака с наследодателем, которая впоследствии оказалась неактуальной ввиду заключения нового брака между теми же лицами. Также в наследственном деле имелась выписка из ЕГРН о праве собственности на квартиру, из которой следовало, что данный объект недвижимого имущества принадлежал наследодателю в равных долях с супругом.
На первый взгляд нотариус, имея доступ к расширенным данным Росреестра, мог проанализировать возраст пережившего супруга и сделать вывод о его нетрудоспособности как лица, достигшего (или не достигшего) пенсионного возраста. Но в рассматриваемом случае это не дает полной определенности по составу наследников. Представляется, что данное дело также станет предметом детального изучения нотариальным сообществом.
В рассматриваемом споре нотариус известила потенциального наследника (М. Эльяш) об открывшемся наследстве. Но тот в ответ не выразил интереса к принятию наследства. Как отметил Верховный Суд, это было обусловлено тяжелым состоянием здоровья данного лица – инвалидностью второй группы.
Принятие наследства по любому основанию по-прежнему остается правом, а не обязанностью наследника. Вполне естественно – а главное, законно – что нотариус выдала племяннице М. Эльяша, указанной в завещании, свидетельство о праве на наследство по завещанию на всю наследственную массу.
Тем временем М. Эльяш вступил в наследство путем его фактического принятия – продолжая проживать в квартире, являющейся объектом наследования.
С исковым заявлением об установлении факта принятия наследства в виде 1/4 доли в праве собственности на жилое помещение, о признании права собственности на наследственное имущество он обратился в суд спустя шесть лет после смерти жены (наследодателя).
Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что истцом пропущен шестимесячный срок обращения в суд, установленный п. 1 ст. 1155 ГК.
Судебная коллегия по гражданским делам ВС считает, что судебные постановления приняты с нарушением норм материального и процессуального права и согласиться с данными решениями нельзя. Как указано в определении, в соответствии со ст. 1152 ГК для приобретения наследства наследник должен его принять (п. 1). Принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также от момента госрегистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит госрегистрации (п. 4).
Таким образом, Определением от 1 октября 2024 г. Судебная коллегия по гражданским делам ВС высказала свою правовую позицию на предмет допустимости такого поведения. В частности, Верховный Суд акцентировал внимание на том, что апелляционная инстанция не приняла во внимание состояние здоровья М. Эльяша – наличие онкологического заболевания и инвалидность, в связи с чем он не выходил из дома с 2011 г. Таким образом, Верховный Суд защитил в первую очередь установленное законом право на обязательную долю, а впоследствии – и право принять наследство любым способом, в том числе фактическим, – но только при условии добросовестности действий наследника (наследников).
Полагаю, при новом рассмотрении дела суду апелляционной инстанции предстоит дать этому обстоятельству прямую оценку. Представляется, что интересы наследников, подобных М. Эльяшу, подлежат защите при условии совокупности трех факторов: наличия обязательной доли в праве собственности на объект наследования, подтвержденного фактического принятия наследства, а также добросовестности поведения.
Интересно, какое развитие получит данная практика?