Обращение ФПА
15 ноября стало известно, что президент ФПА РФ Юрий Пилипенко обратился с письмом к заместителю министра юстиции РФ Денису Новаку с просьбой инициировать разработку поправки в Закон об адвокатской деятельности и адвокатуре, которая придаст удостоверению адвоката статус документа, удостоверяющего личность. В письме Юрия Пилипенко подчеркивается, что «придание аналогичного статуса удостоверению адвоката, подтверждающему его личность, освободило бы десятки тысяч адвокатов от необходимости постоянно иметь при себе паспорт или иной подтверждающий их личность документ для доступа к местам осуществления профессиональной деятельности».
Я не подвергаю критике подобное обращение – несомненно, оно идет на пользу всему адвокатскому сообществу. Однако лично для меня, увы, оно символично, поскольку появилось непосредственно перед рассмотрением моего административного дела в Верховном Суде, в котором я прошу признать недействующими п. 2 Приложения № 1 и Приложение № 2 Инструкции о пропускном режиме на объектах (территориях) Министерства юстиции РФ, утвержденной его Приказом от 23 августа 2017 г. № 151. Адвокаты по-прежнему не внесены в перечень лиц, имеющих право беспрепятственного прохода в учреждения Минюста при предъявлении служебного удостоверения, тогда как в него включены в том числе сотрудники полиции и прокуроры.
Не хотелось бы думать, что Федеральная палата адвокатов не верит в перспективы моего иска, предвидя отказ в его удовлетворении с указанием Верховным Судом на то, что адвокатское удостоверение не отнесено профильным законом к документу, подтверждающему личность адвоката.
Бальзамом на душу стало высказывание исполнительного вице-президента ФПА РФ Андрея Сучкова, что в п. 3 ст. 15 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» определенно указано, что удостоверение является единственным документом, подтверждающим статус адвоката. «Отсюда следует, что где бы ни появился адвокат, реализуя при этом полномочия, которыми он обладает в связи с наличием у него такого статуса, он должен подтверждать и свой адвокатский статус, и свою личность исключительно посредством предъявления удостоверения адвоката», – сказал Андрей Сучков. Лично я искренне надеюсь, что ВС РФ 20 ноября нас услышит.
Судебная эпопея
Этим летом я обратился в Верховный Суд с заявлением о признании недействительным приказа Минюста, в котором адвокатское удостоверение не значится в качестве документа, позволяющего входить в здания служб, подведомственных министерству. Однако в ходе судебного заседания представитель Минюста подал ходатайство о прекращении производства по административному делу, поскольку за день до судебного заседания приказ, действовавший на протяжении почти 10 лет, был отменен. Между тем опубликованный позднее новый приказ Минюста о пропускном режиме, как и прежний, не предоставил адвокатам права прохода в учреждения ведомства по адвокатскому удостоверению при исполнении ими профессиональных обязанностей, в связи с чем я обратился в ВС РФ с новым административным иском к ведомству, заседание по которому назначено на 20 ноября.
Причины обращения в Суд
Поводом для моего первого обращения в Верховный Суд стали случаи, когда, действуя в интересах своих доверителей, я столкнулся с неоднократным ущемлением моих профессиональных прав. Меня дважды не пропустили в здания служб, подведомственных Министерству юстиции РФ, на основании адвокатского удостоверения – пришлось предъявить паспорт.
Сначала меня при предъявлении удостоверения адвоката не пропустили в здание ФСИН, куда я прибыл для участия в допросе доверителя. Сотрудники поста охраны при этом сослались на положения указанного приказа, в котором значится, что удостоверение адвоката не относится к документам, на основании которых осуществляется вход в здания Минюста и подведомственных ему органов.
Затем – в приемную МВД на назначенный прием к заместителю руководителя Следственного департамента МВД России в качестве адвоката подозреваемого. Сотрудники, осуществлявшие пропускной контроль в здание, отказались пропустить меня по предъявлении адвокатского удостоверения и потребовали паспорт, ссылаясь на все тот же приказ Минюста.
С одной стороны, предъявление удостоверения требуется для реализации прав в рамках статуса адвоката; с другой стороны, его недостаточно для того, чтобы удостоверить личность? Этот очевидный парадокс и стал причиной моего обращения в Верховный Суд.
Зачем прилагать усилия?
Неадвокатам, возможно, сложно понять, зачем прилагать столько усилий ради повышения статуса какой-то «ксивы». Однако я уверен, что за этой борьбой стоит куда большее – авторитет адвокатуры в обществе, укрепление ее независимости. Необходимо противиться восприятию адвокатов сотрудниками правоохранительных органов в качестве профессиональных «пособников» преступников. А именно такое впечатление об их мнении, касающемся адвокатов, создают требования предъявить паспорт при наличии адвокатского удостоверения.
Укреплению этого мнения способствует и тот факт, что указанная инструкция дает ряду лиц, включая полицейских и прокуроров, право беспрепятственного доступа в учреждения Минюста только при предъявлении служебного удостоверения.
В связи с этим, несмотря на наличие ярких и очень разумных личностей в руководстве Минюста, к которым, бесспорно, относится вышеупомянутый Денис Новак, приходится признать, что позиция ведомства относительно адвокатских удостоверений вызывает недоумение.
Во-первых, удостоверение адвоката выдается непосредственно Минюстом. Во-вторых, представители ведомства являются членам квалификационных комиссий адвокатских палат и принимают участие в приеме экзамена у претендентов на приобретение статуса адвоката. В-третьих, Минюст ведет реестр адвокатов – следовательно, министерство уже провело необходимую проверку и обладает сведениями, что определенное лицо, обладающее удостоверением, действительно является адвокатом и личность его удостоверена.
Однако, несмотря на все вышеизложенное, адвокат не имеет возможности войти в учреждения Минюста на основании документа, выданного самим ведомством, что свидетельствует не только об умалении авторитета адвокатуры, но и об обесценивании министерством собственной работы.
