×

Некоторые мысли о правовой культуре и о суде присяжных

Оптимальная численность коллегии присяжных, наверное, может быть предметом разумной экспертной дискуссии. Именно экспертной, потому что данный вопрос не может решаться на уровне «много-мало»
Клювгант Вадим
Клювгант Вадим
Вице-президент АП г. Москвы, соруководитель Уголовно-правовой практики КА Pen&Paper

Казалось бы, не может не радовать, когда Генеральный прокурор с трибуны верхней палаты парламента говорит о необходимости повышения уровня правовой культуры правоприменителей. С правовой культурой у нас и вправду беда, даже бедствие, и кому как не высшему государственному правозащитнику этим озаботиться.

Однако как-то не получается обрадоваться этим словам генпрокурора. Потому что, учитывая тему и контекст его выступления, возникает стойкое ощущение, что под таким благовидным предлогом и, конечно же, «во исполнение поручения президента о расширении полномочий суда присяжных», предпринимается очередная атака на этот самый суд. Суд, не только низведенный почти до уровня погрешности, учитывая долю рассматриваемых им дел, но и всячески дискредитируемый обвинительной властью и государственной пропагандой. Поручение президента о расширении полномочий суда присяжных ведь именно этим и обусловлено: сужать-то их уже некуда, дальше – либо полная ликвидация, либо реанимация. Генеральный прокурор утверждает: расширить полномочия суда присяжных можно, только сократив численность коллегий присяжных и одновременно включив в ее состав профессионального судью, который будет «консультировать»(!) присяжных заседателей. Численность нужно сократить, потому что в некоторых регионах трудно сформировать коллегию из двенадцати заседателей, а ввести профессионального судью – потому что якобы из-за хромающей правовой культуры присяжные порой делают ошибки (профессиональные-то судьи, как мы все знаем, безупречны и ошибок не допускают). А еще того лучше – попросту вернуть народных заседателей вместо присяжных, и пусть они себе вместе с судьей все и решают. Похожие идеи высказывают и другие юристы во власти, которые, в отличие от неюристов, не могут не понимать, что их реализация в действительности означает не расширение полномочий суда присяжных, а уничтожение самой его сути: разделения компетенции между судьями факта – присяжными заседателями, неюристами и судьями права – профессиональными судьями, юристами.

Оптимальная численность коллегии присяжных, наверное, может быть предметом разумной экспертной дискуссии. Именно экспертной, потому что вопрос о численности коллегии присяжных не может решаться произвольно, на уровне «много-мало», «трудно-легко собрать». Он является одной из гарантий от судебной ошибки и неразрывно связан с другими важнейшими вопросами: о порядке принятия ими решения – единогласно или большинством голосов, в последнем случае – каким именно. Да и трудностей с формированием коллегий наверняка стало бы меньше, если бы прекратились такие отвратительные явления, как публичная дискредитация суда присяжных и пресловутое «оперативное сопровождение» их деятельности при рассмотрении «специальных» дел. Это не может не отпугивать обычных людей, от которых нельзя требовать ежедневного подвига, от исполнения функции присяжных заседателей, на самом деле жизненно необходимой и почетной. А если (и когда) это прекратится, то для тех немногих дел, где обвиняемый не признает своей вины и просит суда присяжных, найдутся и средства, и присяжные в коллегию. У нас ведь уже больше двух третей уголовных дел в «особом» (очень упрощенном) порядке рассматривается, и доля таких дел продолжает расти – не забудем об этом.

Можно, наверное, думать и обсуждать вариативную численность коллегии присяжных в зависимости от категории дел. Только для этого таких категорий должно быть много, а не одна, две или даже три.

Но представляется категорически неприемлемой и недопустимой идея ползучей подмены полноценного суда присяжных, где представители народа, в полном соответствии с Конституцией, исполняют свой гражданский долг, самостоятельно и независимо от профессиональных юристов разрешая вопросы факта, совсем другим судом, где такой независимости у представителей народа нет, и значит, судьба дела и вовлеченных в него людей находится под полным контролем государственного служащего – федерального судьи. И дело здесь не только в печальном опыте советских заседателей – «кивал», которые, как бы кому ни хотелось, именно таковыми в массе своей и были (исключения, разумеется, случались, но они, как известно, лишь подтверждают правило). Суд присяжных в его классической модели придуман не здесь и не сейчас. За 800-летнюю историю существования он доказал свою эффективность как инструмента народовластия и правосудия повсюду, где был создан. И именно поэтому повсюду подвергался властным гонениям, особенно в эпоху усиления реакции и авторитаризма. Нет ничего нового и сейчас: все, кто имеет отношение к российским судебным реалиям, прекрасно понимают, чем в действительности не угодил суд присяжных нынешней власти, и в первую очередь – силовикам: несмотря на все «оперативное сопровождение», присяжные, в отличие от профессиональных судей – государственных служащих, не поддаются тотальному контролю и не находятся в тотальной зависимости от властной бюрократии. Как следствие, в судах присяжных доля оправдательных решений – около четверти. Правда, примерно половина из них впоследствии отменяется вышестоящими профессиональными судьями, порой под самыми экзотическими предлогами. Но и этого уровня контроля, как видно, недостаточно. Еще одна причина недовольства судом присяжных: процесс в этом суде носит черты состязательного поединка сторон, а это значит – сторонам там нужно серьезно и умно трудиться, доказывать свою правоту силой интеллекта и добросовестных аргументов, а не силой репрессивной власти. Не секрет, что сторона обвинения готова и способна к такому труду в целом гораздо хуже стороны защиты. Следователи зачастую подменяют процесс доказывания собиранием килограммов макулатуры, а оппонирование защиты подавляют грубой силой. Прокуроры, кажется, напрочь позабыв (а то и вовсе не зная) о требовании закона обеспечивать законность и обоснованность поддерживаемого ими обвинения, «представляют и исследуют» в суде доказательства путем перечитывания обвинительного заключения и пересказа описей томов дела. И тоже бдительно следят, чтобы защите не было позволено ничего, что невыгодно стороне обвинения. Профессиональные судьи с готовностью поддерживают такие «правила» игры без правил. Конвейер «правосудия без оправданий» работает предсказуемо, не требуя от априори сильной стороны ни усилий, ни профессионализма. И то сказать, зачем им суд присяжных с его хоть какой-то состязательностью и непредсказуемостью решений «судей факта»?

Вот тут бы уважаемому Генеральному прокурору и озаботиться по-настоящему уровнем правовой культуры. Только не присяжных заседателей, которые вопросов права вовсе не касаются, а своих подчиненных прокуроров и поднадзорных следователей, дознавателей, оперативников, многие из которых право и едва знают, и слабо уважают, но зато охотно им злоупотребляют. Но нет: в своем глазу, как известно… Вот и следственные судьи, согласно генпрокурорской позиции, тоже не нужны, потому что и без них в целом все в порядке, а «отдельные перекосы», которые еще допускает кто-то кое-где у нас порой, «эффективно исправляются».

Забота о повышении уровня правовой культуры – дело крайне необходимое и очень правильное. Но проявляя ее, желательно помнить завет классика русской литературы Ивана Андреевича Крылова: «Чем кумушек считать-трудиться…» И еще вспоминается знаменитый армейский принцип личного командирского примера: делай как я! Вот было бы здорово, если бы стала Генеральная и вся остальная прокуратура образцом высочайшей правовой культуры! Тем более что и ей в целом, и каждому носителю прокурорского звания в отдельности, это «по должности» положено...

Рассказать:
Другие мнения
Третьяк Татьяна
Третьяк Татьяна
Адвокат, член АП Краснодарского края
Судебная практика Кипра по делам об экстрадиции в Россию
Правосудие
Ориентиры для выработки стратегии защиты
26 июня 2025
Алексеев Александр
Алексеев Александр
Член АП Луганской Народной Республики
Нарушение права на защиту
Правосудие
Практика кассационных судов
18 марта 2025
Нянькин Алексей
Нянькин Алексей
Адвокат, заместитель председателя КА «Нянькин и партнеры»
Как нарушение права на защиту не рассматривается
Правосудие
Несмотря на выявление фактов осуществления некоторыми адвокатами «двойной защиты», в судебной практике кассационных судов нет примеров отмены приговоров по этому основанию
18 марта 2025
Паничева Анна
Паничева Анна
Заслуженный адвокат города Москвы, к.ю.н., доцент МГЮА
Не нарушая право обвиняемого на защиту
Правосудие
Необходимо более полное осмысление, в чем именно состоит предоставление квалифицированной юридической помощи
18 марта 2025
Бушманов Игорь
Бушманов Игорь
Почетный адвокат АП Московской области, управляющий партнер АБ «АВЕКС ЮСТ» (г. Москва), член Общественного Совета при Министерстве культуры РФ
Не только представитель правопорядка…
Правосудие
Образ работника прокуратуры в отечественном кинематографе
10 января 2025
Тютюнникова Екатерина
Тютюнникова Екатерина
Адвокат АП г. Москвы
Сделано многое, но есть к чему стремиться
Правосудие
Опубликован доклад федерального омбудсмена о соблюдении и защите прав человека в сфере соцобеспечения
11 декабря 2024
Яндекс.Метрика