В полемике так часто бывает, что мы с упорством, достойным лучшего применения, отстаиваем идеи, ценность которых для нас самих уже давно не очевидна. В такой ситуации применима старая пословица: если вы обнаружили, что скачете на мертвой лошади, лучшая стратегия – слезть с нее.
Оценивая Концепцию регулирования рынка профессиональной юридической помощи и так называемой «адвокатской монополии», мы делаем вид, что принимаем решение, нужны ли нам в адвокатуре «свободные юристы». А ведь это не так.
Сегодня государство задалось целью урегулировать значительный сегмент общественных отношений – рынок юридической помощи. В силу специфики этих отношений, предполагающих, что именно юристы зачастую выступают оппонентами государства, наиболее приемлемым в мировой практике признано наделение адвокатуры функциями регулятора этого рынка. Присвоение таких полномочий государственным структурам (лицензирование) опасно неоправданным вмешательством и административным давлением на процессуального противника. Реализация через рыночные механизмы (аккредитация в саморегулируемой организации) – чревата коммерциализацией и выхолащиванием публичной составляющей.
В этом ряду адвокатура – наиболее приемлемый инструмент самоограничения государства и реализации идеи сдержек и противовесов в данной области.
Однако готова ли адвокатура к тому, чтобы стать инструментом самоорганизации этого социального института?
Ведь речь идет о высокоинтеллектуальном, гибком, современном и развитом сегменте рынка. Специалисты, регулятором деятельности которых должна стать адвокатура, зачастую представляют интересы крупных корпораций, среди которых немало международных компаний. Юристам, оказывающим услуги трансграничного характера, есть с чем сравнивать. Убежден, что они никогда не примут устаревшие, отжившие, не отвечающие современному уровню развития общественных отношений взгляды и запреты. Не примут и не позволят навязать их. Не следует забывать, что они уже работают на этом рынке. Они успешны и финансово стабильны. Они на самом деле заинтересованы в установлении общих правил и создании разумного регулирования. Но они не могут принять императивы, которые не имеют под собой действительно разумных оснований, не служат понятным и приемлемым целям.
Никогда юристы не смирятся с невозможностью корректной рекламы своей деятельности, невозможностью использования современных инструментов типа краудфандинга или эскроу-агентирования. Таких вопросов немало, и их запрет для адвокатов только потому, что мы никогда этого не делали, видится неправильным и вредным с точки зрения объединения профессии под эгидой адвокатуры.
Следует определить, что действительно важно исходя из наших этических воззрений, что составляет наши базовые ценности, а что – наносное или устаревшее.
Адвокатура, конечно, может воспротивиться и остаться в стороне от этой реформы, как предлагают критики. Стать гордым хранителем архаизмов и отживших воззрений. Только нужно помнить, что со временем такой выбор приведет к ненужности данного института и мы потеряем адвокатуру, которую знаем. Ее заменит действенная и восприимчивая к потребностям рынка параллельная структура, попытку создания которой мы уже наблюдали в так называемом «законопроекте Крашенинникова».
Поэтому превалирующим в сообществе является мнение о том, что адвокатура должна взять на себя эту миссию, быть достаточно современной и гибкой. Определить, какие базовые ценности мы должны сохранить, и на этой основе создавать единые, справедливые, равные и понятные для всех правила.
Того же порядка и вопросы единообразия способов и методов входящего и последующего контроля. Он осуществляется посредством приема экзаменов и привлечения к дисциплинарной ответственности. Для профессионалов совершенно неприемлемы неопределенность, зависимость от «местных взглядов» и возможность манипулирования этими инструментами.
Именно в этом контексте должен рассматриваться нами проект федерального закона № 469485-7 «О внесении изменений в Федеральный закон “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской федерации”», внесенный в Государственную Думу членами Совета Федерации А.А. Клишасом, Л.Н. Бобковой, депутатами Государственной Думы А.Б. Выборным, Д.Ф. Вяткиным.
Законопроектом предлагается закрепить право адвоката включать в соглашение с доверителем условия, в соответствии с которыми выплата вознаграждения ставится в зависимость от результата оказания юридической помощи; уточняется правовое положение лиц, статус адвоката которых приостановлен; вводятся дополнительные условия изменения членства в адвокатской палате для лиц со стажем адвокатской деятельности менее 5 лет. Кроме того, законопроектом устанавливается возможность избрания президента палаты субъекта РФ и президента ФПА РФ на третий срок на основании конкурентных выборов на общем собрании (конференции) палаты или Всероссийском съезде адвокатов соответственно. Также предлагается дополнить институт обеспечения единства дисциплинарной практики возможностью истребования президентом ФПА РФ дисциплинарного дела по возбужденному им дисциплинарному производству для его передачи в Комиссию по этике и стандартам и последующего рассмотрения Советом ФПА РФ.
Наделение на законодательном уровне адвоката правом включать в соглашение с доверителем условие, в соответствии с которым выплата вознаграждения ставится в зависимость от результата оказания адвокатом юридической помощи, представляет собой развитие гарантий права на равный доступ к правосудию. Провозглашенная Верховным Судом РФ цель совершенствования и развития институтов финансирования судебной защиты прав предполагает четкое закрепление как самого права условного гонорара, так и установление механизмов его реализации.
Такой подход в полной мере отражает зарубежный опыт замещения контрольно-надзорной, полицейской функции государства формами общественного реагирования на нарушения прав граждан и организаций путем самостоятельного обращения за судебной защитой. Наряду с такими инструментами, как краудфандинг и групповые иски, финансирование самим адвокатом или адвокатским образованием судебного процесса под условием получения приемлемого для доверителя результата, который прогнозно определен адвокатом, способно существенно расширить возможности реализации конституционного права на судебную защиту. Отсутствие у потерпевшего денежных средств для оплаты труда адвоката в данной ситуации не будет исключать возможности защиты им своих прав. Кроме того, такой способ финансирования судебного процесса позволяет в значительной мере возложить риски и финансовую ответственность за ненадлежащее оказание правовой помощи на профессионального участника правоотношений – адвоката.
В этой связи в дополнение к предложенным в законопроекте условиям представляется необходимой корректировка процессуального законодательства в части придания большей определенности процедурам возмещения судебных издержек. Данная задача актуальна для регулирования института судебных расходов в целом.
Необходимыми видятся также и дополнения в ст. 16 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», которыми адвокату предоставляется право приостановить статус на основании личного заявления. При этом возможность сохранения принадлежности к адвокатскому сообществу, а также возможность восстановления статуса только на основании заявления обусловлены распространением на адвоката, статус которого приостановлен, требований соблюдения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.
Такой подход представляется разумным и обоснованным, поскольку поступки лица, позиционирующего себя в качестве члена корпорации, пусть даже с приостановленным статусом, способны формировать отношение общества к корпорации в целом, а деятельность такого лица может восприниматься другими участниками как адвокатская. В связи с этим требуют уточнения процедуры привлечения к дисциплинарной ответственности адвоката, статус которого приостановлен.
Изменения в ст. 15 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской федерации» в части ограничения права изменения членства в адвокатской палате для лиц, стаж адвокатской деятельности которых менее 5 лет, хотя и являются ограничением права на выбор адвокатской палаты, в реестре которой может состоять адвокат, представляются допустимыми и оправданными. Тем самым, по мнению авторов законопроекта, исключаются возможные злоупотребления правом и способы манипулирования процедурами получения статуса.
Критики законопроекта, говоря о нарушении конституционного права на выбор места жительства, упускают из виду, что Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» не содержит привязки месту проживания. Согласно закону адвокат должен состоять в реестре только одного субъекта РФ. Осуществлять адвокатскую деятельность он вправе на всей территории страны без ограничений. Нахождение в реестре конкретной палаты определяет только место, где адвокат должен исполнять возлагаемые на него обязанности, в том числе публично-правового характера: осуществление защиты по назначению судебно-следственных органов, исполнение решений органов управления адвокатской палаты субъекта РФ и т.д.
Очевидно, что региональная палата вправе планировать свою деятельность, неся обязанности по организации исполнения публичной функции адвокатуры, а регулирование должно содержать механизмы борьбы со злоупотреблением правом.
Федеральной палатой предлагались иные варианты решения данной проблемы, однако, с точки зрения законодателя, должны существовать простые и действенные механизмы. Альтернативой наделения ФПА РФ контрольной функцией является передача ей или даже государственной структуре (Минюсту) обязанностей по приему экзаменов у претендентов на статус адвоката. Предложенное регулирование является, таким образом, компромиссным, оставляющим функционал палат субъектов в неизменном виде, позволяющем прогнозировать свою деятельность.
При этом вводимое ограничение носит недискриминационный характер и распространяется на всех адвокатов, получивших статус, в равной мере. Претендент имеет все возможности по разумному планированию выбора палаты, в которой он будет сдавать экзамен и осуществлять адвокатскую деятельность. Само регулирование не является запретительным, а лишь наделяет ФПА РФ контрольной функцией, позволяющей в случае необходимости ограничить злоупотребление правом.
Поддерживая в целом задачу реформирования процедур избрания президента палаты субъекта РФ и президента ФПА РФ и усиления роли демократических механизмов, их составляющих, следует отметить смешанный характер предложенных законопроектом дополнений в ст. 31 и 37 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Пунктом 6.1 ст. 31 и п. 6.1 ст. 37 общее собрание (конференция) адвокатов и Всероссийский съезд адвокатов наделяются правом избрания президента палаты субъекта РФ и президента ФПА РФ соответственно на третий и последующие сроки.
Эти дополнения позволяют решить задачу одновременно учета мнения адвокатского сообщества и обеспечения преемственности в работе советов региональных палат и ФПА РФ посредством реализации демократических процедур избрания высших должностных лиц представительным органом адвокатского сообщества. Предложенный авторами законопроекта подход представляет собой смешение двух конкурирующих процедур избрания президента палаты, и обоснованность его не очевидна.
Вместе с тем, несмотря на указанное противоречие, найденное решение наиболее полно отвечает целям адвокатского сообщества. Идею сменяемости руководства можно довести до абсурда, ограничив двумя сроками и руководителей отделов. Авторы законопроекта противопоставляют ей приоритет стабильности работы и последовательного выполнения функций. Ведь одной из основных задач выборных органов адвокатских палат является представительство интересов адвокатов региона в государственных, муниципальных и общественных институтах. Не секрет, что эффективность этой работы во многом зависит от личного авторитета, который нарабатывается годами. В то же время современные «выборные технологии» зачастую способны ввергнуть локальное сообщество в хаос. Поэтому в ситуации, когда политика, проводимая советом палаты и ее президентом, поддерживается адвокатским сообществом, общему собранию (конференции, съезду) должно быть предоставлено право выбрать стабильность.
Наибольшую критику вызвали предложения законопроекта о создании механизма пересмотра решений совета палаты по дисциплинарному производству. В них критики усмотрели покушение на безраздельное право органов региональных палат толковать и применять нормы Кодекса профессиональной этики адвоката.
Но ведь, во-первых, речь идет об очень узком сегменте – о дисциплинарных производствах, возбужденных президентом ФПА РФ. Сегодня отсутствует действенный механизм контроля за результатами их рассмотрения. Палаты действуют как субъекты международного права – они ограничены только доброй волей, и общие решения адвокатского сообщества иногда рассматриваются как пожелания, что, по меньшей мере, странно и не отвечает интересам единства адвокатуры. Изменения вносятся только в этой части, и иное их прочтение не правильно.
А во-вторых, предложенные в п. 7.1 ст. 37 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» дополнения служат целям усиления механизмов обеспечения единообразного применения норм указанного закона и Кодекса профессиональной этики адвоката, единства дисциплинарной практики. В указанных целях президенту ФПА РФ законопроектом предоставляется право истребовать из адвокатской палаты субъекта РФ материалы возбужденного им дисциплинарного производства, по которому вынесено решение совета региональной палаты, для передачи их на рассмотрение Комиссии по этике и стандартам.
Именно отсутствие единообразного, единого на всем федеральном пространстве понимания норм, за нарушение которых может быть прекращен статус адвоката, их абсолютная зависимость от «местных взглядов» являются одним из существенных спорных вопросов создания общего регулирования профессии.
Конечно, излишняя детализация в законе процедур такого истребования не соответствует концепции Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской федерации». Установление процедурных основ дисциплинарного производства изначально отнесено к исключительной компетенции адвокатского сообщества и регулируется Кодексом профессиональной этики адвоката. Есть проблемы и с определением сроков привлечения к дисциплинарной ответственности, которые очерчены законопроектом весьма общими штрихами. На мой взгляд, решением могло бы стать введение правил платонической кассации. В этом случае исправление решения совета по дисциплинарному производству в целях определения правильного толкования тем не менее не влечет применения мер дисциплинарной ответственности за пределами установленных сроков.
Таким образом, при недостаточности текстуальной проработки, в целом изменения направлены на усиление единства и роли адвокатуры как регулятора данного сегмента общественных отношений. Критика законопроекта не находит широкой поддержки в адвокатском сообществе. В том числе и потому, что часть проблемных вопросов, связанных с законопроектом, может быть в дальнейшем разрешена нашим внутренним регулированием – внесением изменений и дополнений в Кодекс профессиональной этики адвоката.
