Традиционно Обзор судебной практики Верховного Суда РФ начинается с изложения практики применения законодательства о банкротстве, которая, в свою очередь, традиционно начинается с анализа применения ст. 313 ГК РФ (исполнение обязательства третьим лицом).
Тема применения ст. 313 ГК РФ (с учетом изменений, внесенных Федеральным законом от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ) в банкротном процессе неоднократно поднималась в определениях ВС РФ при рассмотрении различных дел начиная с февраля 2016 г. Верховный Суд не единожды анализировал различные аспекты действий третьих лиц, желающих вступить в банкротный процесс того или иного должника, на предмет их соответствия ст. 10 ГК РФ, выделяя четкие критерии недобросовестности.
Так, в определении ВС РФ по делу № А53-2012/2015 сформулирован подход, согласно которому недопустимо с точки зрения ст. 10 ГК РФ частично погашать сумму основного долга до такого размера, при котором оставшаяся непогашенной сумма основного долга будет составлять менее 300 000 руб., что формально ведет к отказу в ведении процедуры банкротства, поскольку должник не отвечает признакам несостоятельности. Данный механизм в свое время широко использовался недобросовестными должниками, не желающими терять контроль над процедурой собственного банкротства.
Злоупотреблением правом является также погашение основной суммы долга (полностью или в части) без погашения штрафных санкций (Определение ВС РФ от 16 июня 2016 г. по делу № 302-ЭС16-2049), что ведет к перехвату голосов на собрании кредиторов с минимальными финансовыми вложениями скупающего голоса лица. Указанные действия также широко применялись на практике сразу после введения в действие ст. 313 ГК РФ в новой редакции.
Далее Верховный Суд четко определил момент банкротного процесса, после которого применение ст. 313 ГК РФ исключено в принципе. Это момент введения первой процедуры банкротства (а не момент возбуждения дела о банкротстве, как ранее толковали ст. 313 ГК РФ в совокупности со ст. 113 Закона о банкротстве). Это положение отражено в п. 28 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства (утв. Президиумом ВС РФ 20 декабря 2016 г.).
Кроме того, Президиум ВС РФ также закрепил, что переход статуса заявителя по делу о банкротстве к иному лицу не предоставляет ему права пересмотреть предложенную первым заявителем кандидатуру арбитражного управляющего (п. 27 Обзора от 20 декабря 2016 г.).
Однако уже через месяц в определении тройки судей по конкретному делу (№ А41-108121/2015 – дело ООО «Ангарстрой») СКЭС ВС РФ скорректировала свою позицию, указав, что необходимо учитывать, имеются ли на стороне заявителя по делу о банкротстве недобросовестность и явный сговор с должником. При этом, по мнению высшей инстанции, интерес в осуществлении полномочия первого заявителя по делу о банкротстве на предложение кандидатуры арбитражного управляющего или СРО в любом случае должен быть обусловлен наличием конечного интереса в получении удовлетворения по включенному в реестр требованию. Следует отметить, что данное дело вошло в Обзор судебной практики ВС РФ № 2 за 2017 г. (утв. 26 апреля 2017 г.): в п. 17 истолковано, что «после получения полного удовлетворения своих требований у гражданина (заявителя по делу о банкротстве) отпал подлежащий защите правовой интерес как в предложении кандидатуры арбитражного управляющего, так и в самом участии в деле о банкротстве».
Нельзя не отметить явное противоречие в подходах Президиума ВС РФ, изложенных в п. 27 Обзора от 20 декабря 2016 г. и в п. 17 Обзора от 26 апреля 2017 г.
Рассматриваемый в настоящий момент п. 12 Обзора судебной практики ВС РФ № 4 за 2017 г. в первом абзаце, а также в отдельных местах последующего текста дословно повторяет упомянутый выше п. 17 Обзора № 2 за 2017 г.: «Исполнение третьим лицом обязательства должника на основании ст. 313 ГК РФ до введения первой процедуры банкротства не может быть признано злоупотреблением правом при отсутствии доказательств того, что поведение третьего лица причинило вред лицам, участвующим в деле о банкротстве… По смыслу Закона о банкротстве законный материальный интерес любого кредитора должника, прежде всего, состоит в наиболее полном итоговом погашении заявленных им требований…» Единственное отличие двух текстов заключается в уточнении личности первого заявителя по делу о банкротстве: если в Обзоре № 2 речь шла просто о заявителе по делу о банкротстве, то в комментируемом п. 12 Обзора № 4 добавлено в скобках: «чье требование признано обоснованным» (хотя следует отметить, что в тексте определения ВС РФ по делу № А41-108121/2015 указанное уточнение содержалось, несмотря на то что оно не вошло в текст п. 17 Обзора от 26 апреля 2017 г.).
Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что содержание п. 27 Обзора от 20 декабря 2016 г., обязывающее суды назначать арбитражными управляющими должников тех кандидатов, которых предложили первые заявители по делу о банкротстве, даже если их требования не были признаны обоснованными в связи с удовлетворением их в порядке ст. 313 ГК РФ (см. пример такого назначения – судебные акты по делу № А54-3033/2016), полностью преодолено более поздними Обзорами, в том числе рассматриваемым.
Если третье лицо на стадии до введения первой процедуры банкротства полностью удовлетворяет требование первого заявителя в деле о банкротстве (то есть гасит как основной долг, так и штрафные санкции либо оплатой непосредственно первому заявителю, либо внесением в депозит нотариуса), оно приобретает право предлагать свою кандидатуру арбитражного управляющего; первый заявитель в таком случае, получив в порядке ст. 313 ГК РФ полное исполнение за должника от третьего лица, утрачивает тем самым возможность приобрести статус «первого заявителя по делу о банкротстве, чье требование признано обоснованным», в связи с чем утрачивает право на предложение своей кандидатуры арбитражного управляющего, что полностью соответствует целям законодательного регулирования. Разумеется, это правило работает только тогда, когда в действиях указанного третьего лица отсутствуют признаки злоупотребления правом.
Данное право, важность которого в банкротном процессе трудно переоценить, исходя из роли арбитражного управляющего, переходит от первого заявителя к третьему лицу (исполнившему обязательство по ст. 313 ГК РФ), придерживавшемуся определенной стратегии поведения в банкротном деле: порой, обладая значительным по размеру правом требования к должнику, но опоздав с подачей заявления о признании должника банкротом, целесообразно профинансировать на стадии до введения первой процедуры банкротства по правилам ст. 313 ГК РФ приобретение права требования первого заявителя, особенно если его размер несопоставимо меньше, чем принадлежащий вам пул.
Неразумность и абсурдность ранее действовавшего правила о сохранении кандидатуры арбитражного управляющего, предложенной первым заявителем, даже если его требование не признано обоснованным и он не включен в реестр требований кредиторов, наиболее ярко прослеживается все в том же деле ООО «Ангарстрой» № А41-108121/2015 после направления его на новое рассмотрение Верховным Судом РФ, в котором, несмотря на осуществление процессуального правопреемства с переходом прав и обязанностей от гражданина к организации, заплатившей гражданину за должника по ст. 313 ГК РФ, арбитражным управляющим было назначено лицо, предложенное гражданином.
Таким образом, содержащееся в п. 27 Обзора от 20 декабря 2016 г. правило о неизменной принадлежности права предлагать арбитражного управляющего первому заявителю по делу о банкротстве без привязки к тому, признано или нет его требование обоснованным, отменено более поздним п. 17 Обзора от 26 апреля 2017 г., с учетом уточняющего его п. 12 Обзора № 4.
Следует отметить, что п. 12 Обзора № 4 был бы излишним, если бы изначально при разработке п. 17 Обзора № 2 Президиум ВС РФ более полно и четко, максимально детально проанализировал дело ООО «Ангарстрой» № А41-108121/2015, наполнив п. 17 общими выводами.
Остается надеяться, что следующий Обзор судебной практики ВС РФ в части анализа работы Судебной коллегии по экономическим спорам будет открыт не очередным делом о применении ст. 313 ГК РФ в банкротном процессе.
