Оперный певец и адвокат

Оперный певец, один из крупнейших представителей русской классической вокальной школы, Леонид Витальевич Собинов (26 мая (7 июня) 1872 г. – 14 октября 1934 г.) родился в Ярославле в семье торгового служащего, мещанина Виталия Васильевича Собинова.

В 1881 г. Леонид Собинов начал обучение в гимназии и уже тогда проявил свои блестящие вокальные способности, однако в те же годы у него возник и интерес к правоведению. «В то время он познакомился со студентами старейшего юридического учебного заведения – Демидовского лицея. Очевидно, лицеисты весьма серьезно относились к юриспруденции и сумели увлечь юного гимназиста своей будущей профессией»¹.

В 1890 г. Собинов окончил гимназию и поступил на юридический факультет Московского университета. «Его привлекла адвокатская профессия. В студенческие годы он говорил: “Я решил пойти по адвокатской части. Это дело кажется мне более интересным”. Но вскоре Собинов начал испытывать некоторый психологический дискомфорт. Его страсть к вокалу и стремление стать адвокатом чуть не вступили в противоречие и неизвестно, как бы он справился с этим своим внутренним конфликтом, если бы Леонид Витальевич, усердно изучавший право, процесс, историю римского частного права, неожиданно для себя не оказался в университетском хоре»². Вместе с тем в 1892 г. по приглашению П.А. Шостаковского Собинов был принят также в Музыкально-драматическое училище и начал выступать в итальянской оперной труппе.

В 1894 г. Собинов окончил Московский университет и на год был призван в армию. Обязательную воинскую повинность отбывал в качестве юнкера в Московском пехотном училище.

Осенью 1895 г. состоялась случайная встреча Леонида Собинова с Федором Никифоровичем Плевако, которая сейчас стала легендой. Так было на самом деле или несколько иначе, трудно сказать, но В.И. Смолярчук описывает ее следующим образом: «27 октября 1895 года вечером Ф.Н. Плевако прогуливался на перроне в Туле в ожидании московского поезда. До прихода поезда оставалось несколько часов. Приглядываясь к пассажирам, он обратил внимание на юношу в форме подпрапорщика. Моросил мелкий дождь. Плевако подошел к молодому человеку и спросил: “А если нам да в буфет, а?” Юноша ответил, что с удовольствием пойдет, если тот заплатит за него. “Черт с вами! – засмеялся Плевако, – вы не первый”».

Будучи студентом юридического факультета, который юноша окончил в 1894 г., он был наслышан о Плевако и обрадовался такой неожиданной встрече. За ужином он скромно представился: «Ленька Собинов… студент-недоучка». В конце ужина Плевако сказал Собинову, что берет его к себе в помощники. И это в ту пору, когда Собинову предстояло решать вопрос о выборе пути. Попытка стать офицером окончилась разочарованием… Принимая предложение Плевако, он представил себе, что профессия юриста, которую он получил и к которой относился с любовью, – это наиболее приемлемый путь в жизни, а тем более предстояла стажировка при такой знаменитости, как Ф.Н. Плевако. И он действительно на второй день явился в совет присяжных и «записался в помощники» к адвокату. Работая в адвокатуре, юноша временами выступал в отдельных спектаклях Большого театра, исполняя второстепенные роли.

Как-то в доме Плевако был устроен благотворительный концерт, в котором приняли участие многие известные артисты. Выступил и помощник Федора Никифоровича. Представляя его своим гостям, Плевако сказал в шутку: «Рекомендую, это мой помощник. Еще не было такого простецкого дела, которое бы он не проиграл… Но голос Курского соловья! Вот обозлюсь на эту бездарность и прогоню его в оперу»³.

Конечно же, шутка Ф.Н. Плевако о «бездарности» Леонида Собинова была несправедлива. Послужной список помощника присяжного поверенного Л.В. Собинова, хранящийся в его архиве, насчитывает 17 уголовных и 59 гражданских дел за время с 9 января 1896 г. по 16 декабря 1897 г. Вначале Собинов вел простые дела, Плевако никому не поручал участие в «громких» процессах, участвовал в них сам. «Мне приходилось много работать, и, кажется, не было дня, чтобы я не выступал в окружном суде, у мирового или в коммерческом суде... Вел множество раскольничьих дел...», – отзывался об этом времени Собинов. Больше других его интересовали цивильные дела. Поэтому, когда беднота обращалась за помощью по ведению дел о возмещении вреда, их дела поручались Леониду Витальевичу. Журналист Леонид Бородин рассказывал такую историю: «Одним из процессов, которые вел Собинов, было дело по иску крестьянок Лутченковой и Павловой к Московско-Брестской железной дороге в связи с гибелью их мужей-извозчиков, раздавленных при разгрузке вагонов. Дело было на этот раз очень сложным. Ответчики – владельцы дороги положили все силы и связи, чтобы уйти от ответственности. Дело требовало стойкости, хорошего знания гражданского права и процесса. Собинов успешно потрудился и не только выиграл этот процесс, но и добился возбуждения уголовного дела против владельцев дороги»⁴.

Долгое время Собинов сомневался, с какой деятельностью все-таки ему стоит связать свою жизнь, так как разрываться между оперной сценой и юриспруденцией становилось все сложнее. В 1897 г. он об этом писал: «Стоит только накопиться трудной и неприятной работе по адвокатуре, как я уже начинаю мечтать о том, что, пожалуй, сцена – мое единственное призвание.... С рвением бросаюсь тогда к оперным клавирам, и вот здесь какой-нибудь трудный речитатив или плохо удающиеся ноты, часто случайное отсутствие дыхания или голоса начинают возбуждать во мне сомнения в моих способностях быть хорошим артистом. Случись к этому выиграть дело, преодолеть пугающую юридическую трудность, и опять берет верх сознание, что в адвокатуре я, пожалуй, больше на месте». Сомнения не оставляли его еще долго. Когда Собинову предложили вступить в труппу Большого театра, он заключил договор, в котором был пункт о разрешении одновременно заниматься адвокатской практикой в течение двух лет. По прошествии этого времени сомнения отпали. Победила опера⁵. В 1897 г. Леонид Собинов стал солистом Большого театра, а с осени 1899 г. полностью оставил адвокатскую практику и посвятил себя музыке.

Леонид Собинов был многогранен. Кроме неподражаемого вокального мастерства, он в совершенстве владел и эпистолярным жанром. Его письма к видным музыкантам, артистам, писателям, художникам написаны прекрасным литературным языком, богаты содержанием, они полно раскрывают интеллектуальную, духовную, творческую и общественную жизнь великого русского певца, знакомят читателя с его идейно-политическими и эстетическими воззрениями, дают широкую картину истории развития русского оперного театра, состояния оперы на западноевропейских сценах начала XX в.⁶

Примечательна дружба Леонида Собинова с другим известным присяжным поверенным Николаем Платоновичем Карабчевским, который ласково называл Собинова «Ленечкой»⁷.

В Музыкальном отделе Российской государственной библиотеки находится романс с посвящением – «Любимому певцу Л. В. Собинову», автором слов которого является Н.П. Карабчевский⁸:

Я снился сам себе красавцем молодым.

Вернулися для счастья годы;

Свободен и могуч, тобой одной любим,

И счастье, как поток, меня несло привольно.

Я целый мир забыл, чтобы невольно не вспомнить о былом,

Я полон, я полон, был тобой.

Промчался быстро сон! Настало пробужденье:

Где молодость? Увы!

Где мощь, краса и сила?

В горячке сна безумного виденья?

Все лживо? Даже то, даже то, что ты меня, что ты меня любила.

Иногда друзья любили публично обменяться остротами.

Однажды, произнося поздравительный тост по случаю премьеры оперы «Орфей», Карабчевский шутливо произнес: «Дорогой Ленечка, твое исполнение сегодня, конечно, выше всяких похвал. Но центральная ария меня несколько разочаровала. Ты без конца твердил: “Потерял я Эвридику, потерял я Эвридику…” Знаешь, брат, в конце концов это показалось мне скучноватым». На что Собинов ответил тоже шуткой: “Видишь ли, на днях, когда мы с тобой выходили из ресторана, ты обронил в гардеробе двугривенный. Ты долго возился на полу и все приговаривал: “Потерял я двугривенный, потерял я двугривенный…” Так ведь у меня-то Эвридика, а тут всего-навсего двугривенный. Согласись, что это действительно могло показаться скучным…»⁹

С течением времени отношения между Карабчевским и Собиновым испортились. В написанных в 1918 г. в Копенгагене воспоминаниях Н.П. Карабчевский заметил: «Скандальный пример уклонения от своего долга повелся у нас еще с Японской войны, когда знаменитый сладкопевец-тенор Собинов, облачившись в больничный колпак и халат, прикидывался некоторое время не то сумасшедшим, не то нервно расстроенным, чтобы избежать отправления на фронт. В последнюю войну, нося офицерскую форму, в которой его рекламно воспроизводили в иллюстрированных журналах как “призванного” жертвовать жизнью “за Царя и Отечество”, тот же сладкопевец преспокойно распевал в театрах и умирал в роли Ленского почти так же реально, как умирали в это время на поле брани»¹⁰. Л.В. Собинов, как и прежде, не оставшись в долгу и по поводу возможного назначения Н.П. Карабчевского посланником во Францию, написал эпиграмму:

Кто под арест,

Кто в Красный Крест,

А кто посол,

И ты не прочь,

В Париж, хоть вскочь,

Попасть, осел!¹¹

Л.В. Собинов дважды был директором Большого театра – в 1917–1918 гг. и в 1921 г., выступал в миланском театре «Ла Скала», в Монте-Карло, Мадриде, Лондоне, Берлине, Париже. Покинул сцену в 1933 г. в возрасте 60 лет.

Народный артист Республики Леонид Витальевич Собинов много занимался благотворительностью: помогал студентам, делал подарки различным нуждающимся обществам и организациям.

Умер в Риге от сердечного приступа 14 октября 1934 г. во сне в гостинице «Санкт-Петербург». Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.