Не так давно в адвокатском сообществе прозвучали крайне противоречивые взгляды относительно возможности адвоката отказаться от принятой на себя защиты по собственной инициативе, в частности по причине неисполнения доверителем обязательств по оплате гонорара и по иным основаниям.
По итогам профессиональных обсуждений наметились три основные позиции.
Первая, соответствующая требованиям закона, – отказ от защиты по инициативе защитника недопустим ни при каких обстоятельствах.
Вторая, реформаторская, – отказ от защиты возможен по ряду причин, включая неисполнение условий соглашения.
Третья, так называемая компромиссная, – отказ от защиты возможен в случаях крайней необходимости.
Хотелось бы поделиться недавним случаем из дисциплинарной практики Адвокатской палаты Ставропольского края, подтверждающим состоятельность третьей позиции.
Доверитель обратилась в адвокатскую палату с жалобой на бездействие адвоката, указывая, что последняя безосновательно отказалась от защиты обвиняемого, оставив его тем самым без защиты.
Ранее адвокат направила доверителю и подзащитному уведомления следующего содержания: «Довожу до Вашего сведения, что по состоянию здоровья, по объективным причинам, осуществление мною защиты Ваших прав и интересов на предварительном следствии не представляется возможным… В настоящее время мною предпринимаются меры к расторжению и иных соглашений об оказании юридической помощи».
Квалификационная комиссия адвокатской палаты, а затем Совет палаты прекратили дисциплинарное производство в отношении адвоката в связи с отсутствием нарушений законно-этических норм и сформулировали следующую правовую позицию: «Действующее законодательство прямо указывает, что адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого (подп. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации” (далее – Закон об адвокатуре), ч. 7 ст. 49 УПК РФ).
Данные требования закона также нашли отражение в п. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката: “…Адвокат, принявший в порядке назначения или по соглашению поручение на осуществление защиты по уголовному делу, не вправе отказаться от защиты, кроме случаев, указанных в законе, и должен выполнять обязанности защитника, включая, при необходимости, подготовку и подачу апелляционной жалобы на приговор суда...”, в п. 17 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, принятого 20 апреля 2017 г. VIII Всероссийским съездом адвокатов: “Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты. Адвокат участвует в уголовном деле до полного исполнения принятых им на себя обязательств, за исключением случаев, предусмотренных законодательством и (или) разъяснениями Комиссии Федеральной палаты адвокатов по этике и стандартам, утвержденными Советом Федеральной палаты адвокатов”.
Как видно, правовые нормы не предусматривают право адвоката-защитника отказаться от защиты по своей инициативе.
Вместе с тем действующий запрет не является абсолютным и безусловным и может быть преодолен состоянием крайней необходимости.
Крайняя необходимость образует случаи, когда лицо для того, чтобы предотвратить ущерб своим личным интересам (интересам других лиц, общества и государства), вынужденно причиняет вред другим охраняемым интересам. В уголовном праве это одно из обстоятельств, исключающих преступность деяния. В других отраслях права крайняя необходимость играет схожую роль.
Нет никаких препятствий для того, чтобы общеправовое правило крайней необходимости не могло быть применено в настоящем дисциплинарном производстве.
В данном случае адвокат заявила о невозможности выполнять обязанности защитника по причинам, не зависящим от ее воли, а именно в связи с ухудшением состояния здоровья. При этом она представила надлежащие медицинские документы, подтверждающие наличие у нее целого ряда тяжелых заболеваний хронического характера, а также их обострение на момент принятия решения о невозможности продолжения защиты.
Совет также учитывает и возраст адвоката, а также сложившиеся конфликтные взаимоотношения с доверителем и подзащитным, которые с учетом имеющихся заболеваний способны ухудшить динамику лечения.
С учетом тревожного состояния здоровья дальнейшее участие адвоката в производстве следственных действий и в судебных заседаниях может создать угрозу ее жизни и здоровью.
Таким образом, вынужденно причиняя вред подзащитному и прекращая его защиту, адвокат предотвратила, возможно, невосполнимый ущерб своему здоровью.
В соответствии с ч. 1 ст. 41 Конституции РФ: «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь».
А согласно ч. 2 ст. 41 Конституции РФ: «В Российской Федерации финансируются федеральные программы охраны и укрепления здоровья населения, принимаются меры по развитию государственной, муниципальной, частной систем здравоохранения, поощряется деятельность, способствующая укреплению здоровья человека, развитию физической культуры и спорта, экологическому и санитарно-эпидемиологическому благополучию».
В соответствии со ст. 21 Конституции РФ: «1. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. 2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию».
Принуждение адвоката к продолжению защиты интересов обвиняемого в период резко ухудшившегося состояния ее здоровья может быть расценено как жестокое обращение, унижающее ее человеческое достоинство.
Конституция РФ имеет прямое действие (ч. 1 ст. 15 Конституции РФ), а ее нормы являются непосредственно действующими».
Данное дисциплинарное дело приводит к выводу, что следует поддержать тех коллег, которые ранее предлагали Комиссии по этике и стандартам ФПА РФ установить перечень уважительных причин, в силу которых адвокат вправе отказаться от дальнейшей защиты обвиняемого (подсудимого).
Болезнь адвоката, безусловно, является одной из них.
