Опубликованная на сайте «АГ» заметка врача и судебно-медицинского эксперта Михаила Денисова поднимает интересную и важную тему правильности, а следовательно, законности определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, в сфере уголовного судопроизводства и его применения на практике. Думается, что затронутые в заметке проблемы могут стать поводом для дискуссии как практиков, так и теоретиков в области права.
Действительно, от определения тяжести вреда, причиненного здоровью, часто зависит квалификация преступного деяния по УК РФ при одних и тех же действиях субъекта преступления. Например, разграничение между ст. 111 (причинение тяжкого вреда здоровью) и 112 (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью) УК находится в плоскости судебной медицины, и правильная квалификация зависит от заключения судебно-медицинского эксперта.
Кроме того, от правильного определения степени вреда здоровью зависит наличие либо отсутствие состава преступления, т.е. преступность и наказуемость деяния. Конечно, это относится к ст. 264 УК, предусматривающей уголовную ответственность за нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека. Следовательно, если потерпевшему причинен вред средней тяжести, то при всех других обстоятельствах говорить о наличии состава преступления нельзя.
Именно здесь могут возникнуть сложности и проблемы, вытекающие из критериев, установленных Приказом Минздравсоцразвития РФ № 194н от 24 апреля 2008 г. «Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда здоровью человека», которыми руководствуются, в первую очередь, судебно-медицинские эксперты, определяющие степень тяжести причиненного вреда.
В ответ на неоднократные обращения с мест по вопросу применения ряда пунктов Медицинских критериев Министерство здравоохранения РФ 8 ноября 2012 г. направило Письмо № 14-1/10/2-3598, подписанное заместителем министра Татьяной Яковлевой, с разъяснениями, согласно которым для установления тяжкого вреда здоровью необходимо диагностировать переломы не менее двух костей, составляющих локтевой (п. 6.11.2) и коленный (п. 6.11.7) суставы.
Такая трактовка, полагаю, была дана исходя из содержания указанных пунктов, где фигурировал именно перелом костей (а не одна кость). Думается, что с такой трактовкой следует согласиться. Естественно, судебные эксперты на местах стали следовать этим разъяснениям, что привело к формированию соответствующей правоприменительной практики, зависящей от заключения экспертов-медиков.
Однако 4 февраля 2014 г. Письмом № 14-1/10/2-723 за подписью того же должностного лица Минздрав отозвал предыдущее письмо, одновременно сообщив о разработанном и проходящем внутриведомственное согласование проекте нового приказа об утверждении порядка определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, с принятием которого старые правила будут признаны утратившими силу.
Полагаю, это можно трактовать таким образом: разъяснение отозвано по необъяснимой причине, старые правила надо менять, и в новом приказе все будет разъяснено.
В связи с этим возникает вопрос: как надо было определять тяжесть вреда здоровью после отзыва указанных разъяснений без объяснения причин? И как стали делать это на практике? Возможно, кто-то из коллег столкнулся с таким явлением и сможет об этом рассказать.
Теперь основной вопрос – где же приказ, утверждающий новые правила определения тяжести вреда, причиненного здоровью? Документа до сих пор нет.
Спрашивается, что же это было – легкомысленное заявление чиновника или позиция ведомства, которому все равно?
Надеюсь, что Минздрав разъяснит ситуацию. А пока как? Может быть, в подобных случаях вместе с судебно-медицинской экспертизой следует назначать лингвистическую?