Присяжный повѣренный не
можетъ безъ нарушенiя требованiй моральной опрятности,
обращать свой кабинетъ въ мелочную по торговлѣ лавочку и
практиковать въ немъ прiемы, свойственные героямъ послѣдней
Начнем с истории. 13 октября 1912 г. Казанский Совет присяжных поверенных принял положения доклада члена Совета Василия Федоровича Баудера о нижеследующем.
«Не допускается:
1) получение дел при посредстве разного рода агентов, получающих от адвокатов плату за доставление клиентов;
2) всякая публикация о профессиональной деятельности, не исключая и таких, которые содержат в себе лишь указание адреса и приемных часов;
3) вывешивание на улицах, кроме входных дверей, дощечек или объявлений с указанием профессиональных занятий, адреса и приемных часов;
4) употребление на дверях в квартиру дощечек или карточек с иным обозначением, кроме фамилии, профессии и времени приема;
5) употребление визитных карточек и бланков с указанием специальности, юрисконсультских мест, авторитетных доверителей и т.п.;
6) вывешивание в стенах присутственных мест плакатов о профессиональной деятельности;
7) участие во всякого рода профессиональных организациях, как то: “юридических кабинетах”, “справочных по судебным делам бюро”, “конторах для составления деловых бумаг” и т.п.;
8) предложение профессиональных услуг в какой бы то ни было форме и каким бы то ни было способом;
9) неблагоприятный отзыв о товарище, порочащий честь, доброе имя или профессиональные познания его;
10) непосредственное сношение по делу с доверителем товарища с целью устранения последнего от участия в обсуждении тех или иных деловых вопросов и
11) агитация против товарища с целью расширения собственной практики».
Это не плод измышлений дотошных казанских адвокатов. Ко времени разработки этих положений самореклама существовала уже давно, с первых опубликованных отчетов в них регулярно встречаются дисциплинарные дела по рекламе. Газетные публикации, вывески, раздача визитных карточек, наем маклеров для добывания дел (или наоборот, адвокаты ставят себя в положение подставных лиц, через которых подпольные ходатаи ведут дела) – вот неполный список. Один адвокат снял для своего кабинета лавочку в торговых рядах и циркулярно оповещал о себе окрестных лавочников с просьбой и ему доставлять прейскуранты продаваемых ими товаров с целью рекламирования их «клиентам» (такой вот взаимовыгодный обмен).
Отдельно надо упомянуть о печатании судебных речей. Этот факт побудил Московский Совет выработать правило: «прием печатания своих судебных речей со стороны членов присяжной адвокатуры никогда не пользовался симпатией Совета, и он, усматривая в таком печатании вид рекламы, относился к нему всегда неодобрительно» (223-й фрагмент Правил профессии).
Как и всякое дело, реклама не стоит на месте. Поэтому классические приемы не только вовсю используются (кроме разве что печатания речей), но и обогащаются новыми выразительными средствами. Например, раздача на улице листочков с восхвалением того или иного адвоката или «сэндвич», то есть прогуливающийся по улице человек, на котором висят плакаты с рекламой адвокатских «услуг». Особо обогатил рекламное дело технический прогресс. На телевидении не протолкнуться от передач разговорного жанра (больше напоминающих перебранки на коммунальной кухне) – от обсуждения каких-нибудь бессмысленных вопросов до мнимых судебных разбирательств. И эта «общественная говорильня» (выражение Вацлава Вацлавовича Воровского) – прекрасная площадка для саморекламирования (правда, попасть на телевидение могут далеко не все адвокаты).
Наконец, интернет. Поистине, золотая жила для оголтелой рекламы. Доступность, легкость освоения, отсутствие элементарной цензуры позволяет делать все, что душа пожелает. Похвальба «клиентами», оповещение о неимоверном количестве «выигранных» дел, графоманские писания на псевдоправовые темы и, конечно, восхваление себя любимого, с фотографиями (куда ж без них) – все идет в ход. Вот, пожалуй, наиболее одиозная цитата: «карьера [фамилия адвоката] началась в далеком 1993 году, когда он, один из лучших выпускников юридического института, в результате жесткого конкурсного отбора был назначен советником по юридическим вопросам президента крупнейшей инвестиционной компании. Талант юного адвоката был так ярок, что его стали выделять и прислушиваться к его мнению не только опытные адвокаты, но и крупные политики и бизнесмены» (курсив мой. – А.П.; деяния «яркого юного таланта» рассматривались на квалификационной комиссии).
Как же к явлениям рекламы относится адвокатура – прежде и теперь? Три фрагмента из Правил адвокатской профессии.
«Совет всегда признавал, что отношения доверителя к присяжному поверенному должны основываться, прежде всего, на личном доверии, на убеждении доверителя, что избранный им поверенный, по своим знаниям и нравственным качествам, способен надлежащим образом ограждать и защищать вверенные ему интересы и права; поэтому всякие приемы искусственного привлечения доверителей путем разного рода рекламы, публикаций, рассылки циркулярных писем с предложением помощи и т.п. вызывали осуждение Совета» (фрагмент 191).
«Совет всегда находил, что доверие клиентов к адвокатам должно основываться на совершенно свободном избрании первыми последних, посему всегда порицал всякие меры заманивания адвокатом доверителей: вывески, печатные рекламы в газетах и даже простые объявления. Еще большего порицания заслуживает обращение адвоката к незнакомому лицу с предложением помощи по соображениям, основанным на личных выгодах адвоката» (фрагмент 198).
«Деятельность адвоката должна быть совершенно чужда рекламы. Принцип свободной профессии в том, что обращение за помощью к данному лицу основано на доверии к нему. Источником этого доверия может быть личное знакомство, отзывы, известность, приобретенная деятельностью на виду у всего общества. Ни врач, ни адвокат не предлагают своего труда. Они несут его тем, кто к ним обращается» (фрагмент 210).
А вот суждения, не включенные в сборник Александра Николаевича Маркова: «Приобретение практики путем реклам было бы гибелью для сословия. Знания, талант, трудолюбие и добросовестность в глазах общественного мнения потускнели бы перед настойчивой рекламой. Соревнование на почве личных и профессиональных достоинств уступило бы место конкуренции в ловкости рекламирования». «Несомненно, присяжный поверенный может вне профессиональной деятельности искать занятий, относительно совместимости которых с его званием сословная традиция не возбуждает сомнения. Он может, если понадобится, прибегнуть в таком случае и к газетной публикации. Но тогда упоминание профессии адвоката представляется непонятным и неуместным. Он может дать повод думать, что это только способ обойти запрет рекламировать себя». «Достоинство присяжной адвокатуры ни в каком случае и ни при каких обстоятельствах не дозволяет членам этой корпорации прибегать к рекламе, являющейся по самому своему существу не чем иным, как указанием во всеобщее сведение со стороны рекламирующего себя лица на те или иные свои качества или достоинства».
Присяжным поверенным было проще: их не связывал Кодекс профессиональной этики адвоката (далее – КПЭА), было одно лишь стремление «создать сословие, представляющее собою самое верное ручательство нравственности, знания и честности убеждений», «водворение и поддержание между поверенными чувства правды, чести и сознания нравственной ответственности перед правительством и обществом». Поэтому они могли свободно обсуждать самый широкий круг вопросов – от поведения адвокатов в быту до участия в азартных играх. «Совет присяжных поверенных считает своей священной обязанностью всею силою власти бороться и оберегать наше сословие от вторжения в его жизнь зловредных и растлевающих начал, и всякие в этом отношении попытки пресекать в самом корне».
Современное положение иное. Согласно КПЭА поводом для возбуждения дисциплинарного дела могут быть, прежде всего, обращения доверителей, которые ни ранее, ни теперь не жалуются на рекламу (а могли бы. Хотя если человек поддался на рекламный трюк, виноват ли в этом один лишь адвокат? Впрочем, степень вины разная: если у «клиента» culpa lata, то у адвоката dolus malus). Да и объекта нарушения нет, поскольку само понятие «реклама» в Кодексе отсутствует. Можно, конечно, сочинить какой-нибудь методический циркуляр или модный ныне «стандарт», но хватит ли у руководства палат политической воли для их применения. Да и как поступать с уже разрекламированными адвокатами? И это при условии, что всех поголовно юристов собираются записать в адвокатуру. Не надорвется ли квалификационная комиссия?
Торгашество в храме недопустимо – истина, известная из Нового завета. Храм правосудия – не базарная площадь, а адвокат – не ярмарочный зазывала, расхваливающий свой товар. Погоня за «клиентами» и реклама, создающая успех всякого коммерческого предприятия, в адвокатуре служит несомненным признаком ее деморализации и упадка. Поэтому делать что-то надо. Только вот что? И кто?..
***
Несколько слов о подготовке изменения ст. 17 КПЭА.
Что такое реклама с точки зрения логики? Указание на какие-то свойства предмета (мнимые или насущные), суждение о нем. И в этом смысле сообщение «я – адвокат» уже является рекламой, поскольку выделение из группы (юристы) особой подгруппы или единичного предмета (адвокат) уже создает тем самым определенную известность и привлекает потребителя. Можно назвать это явление другим термином – информация, логическая суть не изменится. Вся жизнь состоит из актов сравнения, указания на какие-то особые свойства лиц и предметов, избегнуть этого невозможно.
Избегнуть невозможно, но размежеваться нужно. Можно ли установить различение информации и рекламы? Пожалуй, можно: reclamo в переводе с латыни означает «кричу, восклицаю», то есть неумеренное восхваление. Следовательно, различие проходит по эмоциональной составляющей. В этом отношении формулировка ст. 17 КПЭА вполне неплохо справляется с определением того, что можно и что нельзя сообщать о себе адвокату. А оборот «информация… допустима» скорее ограничивает, нежели разрешает таковую.
Но зачем тогда изменять ст. 17 КПЭА? И здесь надо сказать о значении терминов. К счастью, Закон об адвокатуре избавился от таких одиозных слов, как «клиент» (таковые бывают, как известно, в домах терпимости), «услуги», «реклама». То есть сделано много для того, чтобы максимально отграничить адвокатуру от других видов юридической деятельности, подчеркнуть ее обособленный характер. Но если вернуться к термину «реклама», то тогда Закон о рекламе безусловно распространится на адвокатскую деятельность: защищаться будет нечем.
Единственное разумное объяснение дозволения рекламы – сделать адвокатуру приемлемой для грядущего повального «вливания» в нее вольных юристов. Собственно, иного и ожидать нельзя. Привыкшие к либеральным ценностям вроде «гонораров успеха» и пр. вольные юристы не потерпят такого ограничения свободы, как запрет рекламы, и «проголосуют ногами» против адвокатуры. Так что либо адвокатуре придется измениться, либо отменить великое воссоединение.
И последнее. Настораживает тот факт, что обсуждение вопроса о рекламе есть результат «общественного запроса, который поступил от адвокатуры с мест». Это свидетельство явной недоработки адвокатских палат: они не могут удержать относительно небольшую стажированную адвокатуру в рамках действующего КПЭА. Что же будет после объединения?
