Правило о недействительности сделок, совершенных с целью, противной основам правопорядка или нравственности, впервые (если не считать максиму Папиниана «любые действия, вредящие нашему благочестию, гражданскому достоинству и стыдливости и противоречащие представлениям о добрых нравах, считаются такими, которые мы выполнить не в состоянии») было сформулировано во Французском гражданском кодексе (защита добрых нравов, публичного порядка), откуда и перешло в Свод законов гражданских (благочиние, общественный порядок), а затем и в Гражданский кодекс.
Но как бы то ни было, а дела такого рода весьма немногочисленны именно в силу юридической неопределенности защищаемых ценностей. Второе правило юридической техники предписывает облечь понятие, не поддающееся верному применению, в такую форму, которая делает возможным перевод данного понятия с языка философии права на язык законодателя и судьи. Проще говоря, сделать так, чтобы норму было легко применить к конкретному случаю. И если «ущерб для государства» подсчитать относительно легко, то «основу правопорядка или нравственность» исчислить трудно.
Самое интересное в судебном акте, о котором пойдет речь, – это способ решения данного казуса и те соображения, на которых покоятся высказываемые судом юридические воззрения. Особенно ценны были бы такие соображения в современных делах «169-й сущности» (то есть ст. 169 ГК РФ о противоречии основам правопорядка/нравственности). Но, к сожалению, обычно все сводится к простому переписыванию нескольких статей из Гражданского кодекса, так что увидеть, в чем же именно суд усмотрел «противоречие основам», практически невозможно.
Как часто рассматривались дела о договорах, совершенных с целью, противной благочинию и общественному порядку, (в Своде законов гражданских это ст. 1528) – сказать трудно. Вряд ли часто. Но только одно дело дошло до кассационной инстанции (Правительствующего Сената). Вот его фабула.
Девица Сокольская выдала расписку следующего содержания: «Я, нижеподписавшаяся, дала сию расписку Анне Михайловне Волковой в том, что если я вступлю в брак с Василием Петровичем Кузнецовым, то обязуюсь заплатить ей за труды и хлопоты 1.000 рублей. Деньги выдать без спора, в случае же не сойдется тот брак, считать расписку сию недействительною».
Волкова обратилась в Московский окружной суд с прошением о взыскании по расписке, так как Сокольская, вступив в брак с Кузнецовым, стала уклоняться от уплаты.
Окружной суд нашел, что Волкова ничем не доказала, что со стороны ее были труды и хлопоты. Кроме того, суд решил, что Кузнецова не может быть присуждена к уплате по расписке, которая по цели и по предмету своему не соответствует договорам и обязательствам, установленным по закону. Суд первой инстанции на основании ст. 1528, 1529 и 1530 Х тома Свода законов [Законы гражданские] Волковой отказал.
На это решение Волкова принесла апелляционную жалобу. Московская Судебная Палата, не входя в рассмотрение нравственной стороны расписки, признала, что эта расписка подлежит обсуждению с формальной стороны и определению юридического ее значения.
Суд указал, что договор составляется по взаимному согласию договаривающихся лиц. Предметом его могут быть или имущества, или действия лиц (ст. 1528). Договор недействителен и обязательство ничтожно, если побудительная причина к заключению оного есть достижение цели, законами запрещенной (ст. 1529). В связи с этим суд счел, что договор, заключенный по взаимному согласию между Волковой и Сокольской, имеет своим предметом со стороны первой труды и хлопоты по устройству брака Сокольской с определенным лицом за известную плату – следовательно, действие; а со стороны последней – обязательство выплатить условленную сумму, когда брак этот состоится. Поэтому выданная Сокольской расписка, основанная исключительно на взаимном согласии сторон, ни по предмету своему, ни по цели не может быть признана договором, законами запрещенным, а засим обязательство Сокольской (Кузнецовой) заплатить Волковой 1000 рублей, когда Сокольская вступит в брак с определенным лицом, дает Волковой право на удовлетворение, так как брак этот состоялся и Сокольская обязалась деньги выдать без спора, оставив за собой право считать расписку недействительной только в одном случае – когда брак не состоится. Что касается того, доказаны ли Волковой понесенные ею труды и хлопоты, то суд посчитал, что предмет этот не имеет прямого отношения к рассматриваемому делу и не имеет влияния на его разрешение, так как по содержанию расписки, по точному ее разуму и словесному смыслу, по которым должны быть изъясняемы договоры при их исполнении (ст. 1536 и 1538), Волкова не обязана доказывать и перечислять свои труды и хлопоты. По этим соображениям апелляционная инстанция определила: расписку признать подлежащей удовлетворению, а решение суда первой инстанции отменить.
На это решение Кузнецова подала кассационную жалобу. Правительствующий Сенат нашел, что представляется к разрешению вопрос: может ли содействие к устройству брака, предлагаемое за установленную плату, быть предметом гражданского договора?
Сенат отметил, что законы о союзах семейном и брачном имеют начало в законах церковных и состоят в неразрывной с ними связи. По учению же православной церкви брак есть одно из ее таинств, которое, как нерасторгаемое, связующее на всю жизнь, доступно вступающим в него лишь по взаимной любви, свободным от всякого принуждения, возбраненного даже в недрах семейства родителям, которые, равно как и опекуны, могут лишь останавливать несовершеннолетних от преждевременного вступления в брак в видах ограждения их от увлечений, свойственных молодости.
Таким образом, указал Сенат, в составлении брака не допускается никаких посторонних вмешательств, ни нравственных, ни вещественных, так как подобные вмешательства были бы нарушением коренных оснований брака. Именно такое нарушение, отметил Сенат, предполагается в действии постороннего лица, предпринимающего за известную плату устроить брак между лицами, не связанными взаимной любовью, из коих одно желает вступить в брак с другим, еще не имеющим к тому расположения. Очевидно, подчеркнул Правительствующий Сенат, что предлагающий устроить брак между такими лицами принимает на себя обязанность воздействовать на чувства, волю и разум одного из них и, следственно, привлечь его к брачному союзу такими средствами, которые осуждаются церковью. Притом нет и не может быть никакого нравственного ручательства, подчеркнул он, в том, чтобы такое посредство, из платы предпринятое, не имело целью одного получения этой платы, не было чуждо употреблению средств обмана или обольщению и не угрожало внесением в брачный союз, при самом его составлении, начала разрушения его и семейных потрясений. Конечно, согласился Сенат, в общественной жизни могут действовать подобные средства, но они действуют не гласно, не открыто; они не допускаются положительным законодательством не только у нас, но и в других христианских государствах, по уважению к святости и неразрывности брачного союза, имеющего столь важное значение в союзе семейном и государственном.
По этим соображениям, признавая, что содействие к устройству брака за известную плату, как противное чистоте учения о брачном союзе, оскорбительное для его достоинства и могущее колебать нравственность и благочиние в семействах, не может быть предметом гражданского договора, кассационная инстанция определила: решение Московской Судебной Палаты отменить и дело передать для нового рассмотрения в Санкт-Петербургскую Судебную Палату.
